Испытание богов - Мюллер-Браун Дана. Страница 9

Пока я прохожу мимо деревьев, темнота постепенно сгущается, и я замедляюсь. У меня никогда не было проблем с ночным зрением. Напротив. До сих пор я уверенно и с легкостью передвигалась в темноте. Тогда, когда знала, что ни одна живая душа не видит меня. Что меня никто не осуждает, что никто не сможет прочитать в моих глазах мою самую страшную тайну. Но сейчас… эта темнота давит на меня. У меня есть только одиночество и собственные мысли.

Постепенно другие фантомы теряются из вида. Они лавируют между деревьев куда быстрее меня, а мне не хватает сил даже на настоящий полноценный бег. Тем не менее я продолжаю тащиться. Все болит. Моя грудь горит, как будто я выпила яд, и я останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Но я мирюсь с этой болью. Она – мое бремя. Я чувствую ее, потому что защищала Ярруша. Потому что не выплатила ни одной дани. Это стоит любых мучений.

Жжение на коже привлекает мое внимание. На секунду я оглядываюсь вокруг, прежде чем приподнять рукав одежды и посмотреть на символ Бега. Это роза ветров с тремя кругами и узкими линиями во всех направлениях. Я буквально чувствую, как ее магия течет по венам. Это как зов инстинктов, помогающий выбрать нужный курс. И теперь до меня доходит: мне придется выполнить задание здесь, в лесу, еще до того, как я смогу приступить к экзамену на получение знака.

С осторожностью я снова опускаю рукав в полумраке и бегу дальше. Монарх позаботился не только о том, чтобы забрать у меня силы, но и о том, чтобы на протяжении всего испытания я чувствовала голод и жажду. Так что теперь мне нужно искать пищу и воду. С самого детства я всегда могла позаботиться о себе. Уже в четырнадцать лет я смастерила себе оружие, чтобы охотиться, оставаясь при этом в живых. Чтобы с моей помощью выжили Ярруш и наш отец. Но нам запрещено брать оружие на испытание. Из страха перед монархом я не нарушила это правило.

Я продолжаю бежать, пока не нахожу небольшой скалистый выступ, под которым могу укрыться. Спрятаться от животных и других опасностей, поджидающих меня в этом лесу, который называется Рес Фор.

– Калипар, дай мне силы стать воином на твоем пути. Вложи в мои руки свое оружие из черного песка, – тихо бормочу я, вглядываясь в кроны деревьев. Мне нужен бог войны, чтобы он вернул мне силу.

Мои глаза исследуют темный лес вокруг. Страх овладевает каждой клеточкой тела. Только стремление вернуться к Яррушу сильнее этого страха. Поэтому под ногами я ищу камень, который можно использовать как оружие.

Не может быть, чтобы Земля смерти, которая, как и королевство, отличается красным пеплом, была где-то далеко. Поэтому я продолжаю поиски, пока не нахожу черный блестящий обсидиан, созданный остывшей лавой. Здесь, в Тунисе, вся земля покрыта красным пеплом. Холодной, жгучей кровью.

Тяжело дыша, рыскаю в поисках еще одного камня, более крупного, пока не нахожу его. Потом кладу обсидиан на выступ перед собой.

Марра всегда носила с собой нож из обсидиана, потому что он был исключительно прочным и массивным. Когда мне было четырнадцать, я сделала такой сама.

Со всей оставшейся у меня силы я ударяю по обсидиану большим камнем, пока от него не откалывается маленький, но острый осколок.

В этот момент я хочу кричать от радости, но боюсь обнаружить себя. Небо уже окутала кромешная тьма, звуки природы становятся все тише.

Я подхожу к маленькому деревцу, которое могу согнуть и аккуратно срезать с него кору. Затем поднимаю палку и расщепляю ее. Из коры вытаскиваю толстые нити, засовываю камень в прорезь палки и крепко связываю его нитями из коры.

Это не самое опасное оружие, которое я держала в руках, но его будет достаточно, чтобы добыть себе пропитание и защититься в случае крайней необходимости.

Я не в состоянии двигаться дальше, поэтому позволяю усталости целиком овладеть мной, пока темнеет.

В памяти всплывают разные картины. Образ Марры, Варры, который говорит и смеется, ну и конечно Ярруша.

«Проснись!»

Моргая, я пытаюсь понять, где оказалась, пока окончательно не прихожу в осознание. Я встаю. Обсидиановый нож крепко держу в руке. Наверное, в этот раз я проснулась из-за ощущений на коже, или дух моей Марры разбудил меня.

Мне нужно раздобыть воду, прежде чем я последую за этим зовом, поэтому я сосредотачиваюсь на звуках природы. Слышу тихий писк зверька и крик сов. Журчания рек не слышно.

Я двигаюсь дальше. Опять не могу бежать, и мне приходится то и дело останавливаться, чтобы отдышаться.

– Проклятье… – тихо ругаюсь я себе под нос, касаясь влажного лба. Этот монарх заставил меня иссыхать. Он отнял у меня многое, но жара здесь отнимает все остальное.

Проходят часы или только минуты, и я чувствую, что приближаюсь к следующей цели – к Земле смерти. Становится все жарче, но даже несмотря на это знак на моей коже опять горит. Это указывает мне путь. Роза ветров словно выжигает цель и задачу прямо на моей коже и в разуме. Я скольжу взглядом по деревьям, пока не замечаю биракское дерево, отличающееся белой корой. Бираки, которые раньше назывались березами, содержат в себе много сока, а я все еще испытываю жажду.

Я спотыкаюсь о дерево и прикладываю ухо к светлому стволу. Проходит мгновение, и я слышу, как древесный сок поднимается под корой до того места, где снабжает листья необходимыми питательными веществами.

Отыскав самый светлый участок коры, я вонзаю в него нож под наклоном и режу дерево до тех пор, пока не вытекает немного сока.

Я слизываю выступившую каплю и, вырезая себе деревянный клин, задаюсь вопросом о том, показывала ли Марра мне все это, потому что знала, что произойдет.

Полностью погруженная в свои мысли, я вбиваю клин в маленькое отверстие и, улыбаясь, наблюдаю, как по нему стекает сок. Я ловлю языком каждую каплю, пока наконец не ложусь под деревом и не позволяю сладковатой воде падать прямиком мне в рот.

В какой-то момент хочется просто остаться здесь и выпить весь древесный сок. Но мне нужно идти дальше. И мне нужна еда. Поэтому я встаю, беру свой нож и ухожу. Брожу по лесу много часов подряд.

Опять наступает холодная ночь. Я все еще не нашла пропитание. Живот болит от голода. Я продолжаю идти, несмотря на темноту. Зрение затуманивается, а затем я чувствую покалывание в пальцах. Я замерзаю. Мои веки беспокойно подергиваются, холодный пот струйкой стекает по спине.

– О нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что кровообращение начинает нарушаться.

«Если у тебя когда-нибудь появятся такие симптомы, Сари, то очень важно, чтобы кровь снова прилила к голове», – слышу я голос Марры. Я киваю, словно она стоит рядом со мной, ложусь на дерево и поднимаю ноги, оперев их о ствол. Головокружение и тошнота охватывают все тело. У меня болит горло. Я борюсь с этим. Но тошнота настолько невыносима, что я поворачиваю голову набок и сдаюсь. Это просто желчь, горькая, жгучая пена и немного воды биракского дерева.

Мое сознание опять затуманивается, а свинцовые ноги тяжело скользят по стволу дерева.

Я хочу встать, но спотыкаюсь и падаю головой в небольшую лужицу. Из последних сил смотрю на воду перед собой. Она очень мутная, и он нее несет смертью. Я продолжаю смотреть, уставившись на черные фигуры, которые хотят довести меня до потери сознания, и стараясь сохранить чувства. Я должна выжить!

Опускаю голову и пью воду. Удушье заставляет горло сжиматься, но я подавляю это чувство и продолжаю лакомиться водой, как жаждущий зверь. Я пью столько, сколько может выдержать мой желудок, а затем откатываюсь в сторону, прежде чем зрение окончательно затуманивается. Последнее, что я вижу, – синий свет между стволов деревьев, разбитый многочисленными ледяными алмазами.

Глава 3

ХАМЗА, часть 4, ЭМЗА, стих 678