Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий. Страница 21

Что интересно, сестра милосердия не обратила на нас ни малейшего внимания. Блин, тоже хочу такое заклинание!

— Она недом, — словно почувствовав мои мысли ответил Максутов. — С ними все гораздо проще. Впрочем, сработало бы и на магов. А вот и то, что мы искали.

Так и было. Сульфар оказался прикреплен какими-то странными трубками еще к нескольким артефактам в виде небольших обручей, присобаченных к подставкам. Один из таких обручей стягивал лоб. Ну, такой он Сейлормун, даже учитывая мир, в котором никогда не было аниме. К слову, коматозника я узнал. Скоро и плюнуть нельзя будет, чтобы не попасть в знакомого. Не город, а одна сплошная деревня.

— Вынимай сульфар, — велел Максутов.

— А Никитин? — указал я на лежащего. — Тут же вроде что-то происходит.

Максутов неожиданно прищурился, словно забыл очки, и стал пристально разглядывать коматозника. А потом кивнул.

— Ты прав, он хоть и медленно, но идет на поправку. Даже не думал, что у Сильвестра что-то получится. Но сейчас это неважно. Нам нужно забрать сульфар.

Я хотел было сказать, что он же вроде друг Максутова. Но вовремя понял, что вряд ли у Игоря Вениаминовича есть друзья. Боевой товарищ, который пожертвовал собой ради того, чтобы остановить брата Императора? Вот это ближе к телу. Хотя что-то мне подсказывает, что и данный факт не выбьет скупую мужскую слезу из Его Превосходительства.

— Хорошо, — только и сказал я, осторожно вынимая опутанный сульфар. И в самый последний момент, будто бы случайно, оперся рукой о Никитина.

Когда ты делаешь какой-то финт в первый раз, то он кажется невероятно трудным. Да что там, невыполнимым. Через определенное количество повторение понимаешь, что все реально. После пяти лет постоянной практики и финт становится таким же привычным движением, как шаг или бег.

За все это время я немного нахватался в передаче дара. И даже начал выполнять подобный процесс довольно скоро. Более того, пришло понимание, сколько энергии надо отдать человеку для достижение определенных целей. К примеру, сейчас я стоял всего секунд восемь, после чего оторвался от Никитина.

— Благими намерениями, вымощена дорога в ад, Николай. — Покачал головой Максутов.

— Просто мы забираем то, что нужно ему. Взамен необходимо отдать что-то другое. Господину тайному советнику же лучше?

— Намного. Ты значительно ускорил процесс его восстановления. А теперь надо идти.

В довольно короткий срок мы проделали обратный путь. Однако сейчас сульфар жег ладонь. Я поглядывал на Максутова, не потребует ли он кристалл себе? Но нет, Его Превосходительство был на удивление отрешен.

— И что теперь? — спросил я.

Вместо ответа Игорь Вениаминович развел руки. Мол, передо тобой все дороги открыты. Такое ощущение, что она даже некоторым образом испытывал меня.

Я выдохнул, вспомнив свой выход из дома. Снова возникло чувство, что сейчас нырну в прорубь. А после быстрым шагом вышел из госпиталя. В лицо хлестнул дождь, но Сферу Неприятия в создавать не торопился. Будто в этом была какая-то слабость.

— Николай, — окликнул меня Максутов. И дождавшись, пока я обернусь, добавил. — Я заеду завтра на ужин, если ты не против. Твоя тетя чудесно готовит.

Мне оставалось только кивнуть. Я развернулся и быстро зашагал прочь, борясь с желанием перейти на бег. А в голове засели лишь слова Дмитриевой. «С тобой рядом должен быть друг. Самый настоящий». Что ж, у меня такой как раз имелся.

Глава 9

— Что, дружище, не ждал? — спросил я, заходя в конюшню.

Хотя вопрос был риторический. Я знал, что Васька почувствовал мое приближение. Что из этого следует? Никто из нас не сможет устроить другому сюрпризы на день рождения. На этом минусы заканчивались.

А что? Дмитриева советовала взять друга, а кьярд именно им и был. Просто такой не совсем стандартный друг. Но и я не то, чтобы очень уж среднестатистический. Скорее уж, максимально неправильный волшебник.

Что до Васьки, то он не ответил. Но судя по его нетерпению и попытке вырыть копытом первую местную станцию метро, кьярд что-то понимал. Я скинул с себя сначала мокрый плащ, а после и вымокшую напрочь холщовую котомку, в которой хранились Перчатка и сульфар. Что поделать — нормальных рюкзаков в этом мире не придумали. А зря.

Я стал тщательно чистить кьярда, который под моими руками заметно присмирел.

— Боишс-с-ся, — прошипело у меня в голове.

— Все адекватные люди боятся, — ответил я. — Не боятся только дураки или психопаты. У первых для подобного не хватает ума, у вторых — эмоций.

— Храбришс-с-ся, — усмехнулся кьярд.

— Не без этого, — согласился я. — Неизвестность всегда пугает. А если честно, я не вполне подозреваю, что будет Там.

Мне показалось, что Ваське явно было что сказать по этому поводу. Но он промолчал. Словно не хотел накручивать меня еще больше. Я же, с усердием монаха, который путем монотонных физических действий пытается познать дзен, подготовил коня к дальней поездке.

— Ну вот и все, — выдохнул я, затянув седло. Надел мокрый плащ и накинул на плечи котомку.

Вывел кьярда из конюшни. Васька ступал по сырой холодной земле, не сводя с меня взгляда. А я все медлил. Вдыхал воздух, насыщенный после дождя озоном, глядел на спящий Петербург и трусил. Боюсь ли я? Еще как боюсь. Но и отступать не в моих правилах.

Я сел верхом, вытащил из котомки Перчатку и стал ее рассматривать. Попробовал всунуть внутрь руку и понял, что надеть ее не получится. Пришлось бы сломать кисть в нескольких местах. Что ж, значит, будем вкачивать силу так. А потом посмотрим, что из этого выйдет. Двадцать один контур, говорите?

Это не было похоже на все мои многочисленные перекачки дара. Там я полностью контролировал процесс, понимая, что в любой момент могу его остановить. А здесь… здесь я словно стал частью электрической цепи, которую оказался не в состоянии разомкнуть.

Перчатка хищным зверем схватила меня, как только ощутила первые крохи дара. Как акула, учуявшая свою жертву по капле пролитой крови. Мне не было больно. Разве что неожиданно закружилась голова от резкого выброса большого количества силы. Я обвел мутным взглядом черное холодное небо. Вот только не хватало сейчас — брякнуться в обморок.

Однако пронесло. Выброс силы был мощным и… непродолжительным. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы «спящая» все это время Перчатка насытилась. Только теперь я вспомнил слова Протопопова. Ну да, все дело в том, что артефакт можно было зарядить лишь внезапным и резким выбросом. Потому что контуры попросту не в состоянии долго удерживать такое количество энергии. Значит, надо как можно скорее перемещаться.

Что до артефакта, то он преобразился. Обмяк, потерял прежнюю форму и в прямом смысле стал самой обычной перчаткой. Ну ладно, не самой обычной, а будто купленной в ГУМе — понтовой и золотой. В любом случае, на руку села как влитая. Я даже пошевелил пальцами.

— И что теперь?

— Ты главный, — философски отозвался Васька. Иными словами, он хотел сказать, что является не самым большим специалистом в делах перемещения между мирами с помощью артефактов.

Ладно, инструкции к Перчатке не нашлось, значит, будем добиваться нужного эффекта методом тыка. В Ваську я тыкать не стал. Все-таки живое существо. А вот вперед руку вытянул. И словно что-то нащупал.

Некоторое крохотное завихрение в пространстве висело прямо перед нами. Чем дольше я держал вытянутую в перчатке руку, тем явственнее ощущал поток какой-то незнакомой энергии, которая собиралась возле пальцев. И в некий момент пришло понимание, что пора.

Я рванул руку с перчаткой на себя, и прилипший к ней слой реальности порвался, открывая прореху в другой мир. Это оказалось так просто и вместе с тем необычно, что я даже дышать перестал. Осторожно схватил «лоскут» реальности, разошедшийся, словно кусок обоев, и потянул на себя. Сделал проход еще больше, чтобы смог без труда заехать туда верхом.