Земли Меча и Магии. Корпус Смерти (СИ) - Корнев Сергей. Страница 10

Райн не выдерживает конкуренции с парнями, чьи глаза горят так же, как и его когда-то. Их остановит только смерть и то не всегда. Все заработанные деньги потрачены, пущены на пьянки, ш#юх, бесконечные кутежи и прочие прелести богатой жизни. Семьи нет. Друзей нет — только приятели, которые рассосутся едва поймут, что больше халявы не предвидеться.

Райн смотрел в зеркало и не узнавал того, кто хмуро глядел на него в ответ.

Боль.

Тоска.

Отчаяние.

Безысходность.

Печаль.

Смирение.

И Райн сдался. Тот парень, способный лбом прошибать стены, лишь бы добраться до заветной мечты всей жизни умер. Заживо сгнил в теле старика, впитавшись в сырой чернозем разбитых, расколотых, перетертых в труху надежд. Старика не телом, но духом.

Карточные игры и темноэльфийская дурь, взбалтывающая мозговое вещество похлеще контрольного выстрела в голову, стали последним гвоздем в крышку его гроба. Райн оказался слишком азартен, проигрывая целые состояния за одну ночь. Но когда подобное останавливает человека, опьяненного богатством и чувством собственного превосходства над всеми остальными обитателями мироздания?

В какой-то момент он остался без ничего. Абсолютный ноль, если не учитывать дрянных карт на руках и шум наркотика, нечестивым набатом пульсирующего в черепной коробке. Ставка сделана и цена ей — жизнь, свобода и прочие блага цивилизованного человека, которые он ценит, лишь после их потери.

Райн даже не пытался сопротивляться, когда его продали. Не вникал кто куда и зачем его везет.

Молча выполнял приказы, набивая безвкусные и бессмысленные татуировки, даже особо не стараясь, ибо зачем? Что от этого изменится?

Апатичное овощеподобное состояние. Просто плыть по течению, особо не заботясь к чему это приведет.

Зачем напрягаться, если можно не напрягаться? Все равно вряд ли он когда-нибудь сможет сбежать от рабовладельцев…

Олдог хрипит. Невнятно, булькающе. Тяжелые капли крови срываются с потрескавшихся губ. Осколки выступающих клыков забиваются в глотку, рвут щеки, впиваются в десна. Рот наполнен кровью, горькой, тягучей. Она клокочет в горле и легких.

Носки разношенных сапогов скребут по земле, оставляя неровные борозды.

— Держись, брат, держись, мать твою, — полуорк не понимает кто это говорит. До его разума вообще не доходит смысл сказанного.

Больно.

Мир скукоживаетя до габаритов крошечной точки, ввинчивающейся раскаленным шариком свинца в каждую клеточку обессилевшего тела.

Огонь.

Всполохи пламени. Обжигающие, рвущие плоть, шипя пластами сползающую с чернеющих костей. Огонь охватил их дом, землю, деревья. Он везде.

Слишком много огня.

— Все к… — крик Сержанта сменяется сдавленным хрипом.

Человек, приютивший Олдога еще в бытность нескладным подростком, изгнанным из клана Гнилого Зуба, исчезает в зареве колдовского огня. Его нечестивые языки отражаются в черных зрачках удивленно, неверяще выпученных глаз. Окровавленный клинок со звоном падает на каменное крошево, забрызганное кровью зверолюдов, обмякшими грудами остывающего мяса валяющихся неподалеку. Блестит, как-то печально, будто бы осознавая жирную точку в своих приключениях с хозяином. Сержант заваливается на спину. Кровь из вспоротой глотки брызжет на старый мундир. Седая борода и усы покраснели. Кровавые пузыри вспухают на губах.

Эта картина навсегда останется в разуме полукровки, каленым железом пройдясь по душе. Приемный отец падает вниз. Влажный хруст костей. На курган из трупов и тлеющего остова взбирается фигура, отчетливо видная на фоне ослепительного света. Слишком яркого, разъедающего сетчатку глазного яблока.

Изящный, стройный силуэт эльфа.

Живодер.

Кровь тонкими струйками стекает с чуть загнутых клинков, испещренных черномагическими рунами.

Эльфийский ублюдок по-птичьи наклонил голову. Он улыбался. Светлые волосы, рассыпанные по плечам, смазливые черты лица и два сгустка раскаленной до предела магмы, вытекающей из его глазниц.

— Ваш. Час. Пробил.

Крайне занимательная компания совершенно отличных друг от друга существ собралась не по своей воле в одном замкнутом помещении.

Женщин время от времени насиловали, иногда били некроманта и полуорка. Но чаще всего о рабах просто забывали. Еды вполне хватало и о том, чтобы пустить пленников на мясо разговоры пока еще не доходили. Честно говоря, рядовой состав их отряда понятия не имел на кой черт они им вообще нужны, но задавать вопросы, за которые скорее всего получили бы по лицу, предпочитали не задавать. Ну есть и есть.

Глава наемников, тот самый Гвардеец Инферно был чуть боле осведомлен, все же не какой-то рядовой бес. Существа подобные разорителям — простые и прямолинейные рубаки не очень-то любят магию. И луки. Да они в принципе мало что любят, кроме хорошего замеса стенка на стенку с кучей трупов и фонтанов крови. Но, те из них, что благодаря опыту или еще чему-то, смогли получить чуть большее количество очков к характеристике Интеллекта вполне могли разглядеть в колдовских наворотах немало всяких интересных возможностей для старой доброй резни. Например ритуал, который сможет провести практически любой демон, и способный на непродолжительный срок превратить кучу разномастного сброда в подобие берсеркиеров, которыми так славятся последователи Одина.

Но из-за неизвестных ему корректировок в планах вышестоящих чинов возможность применить заклинание, честно выпытанное у беглой ведьмы, не представлялось возможным. Дэймон Одер устроил саботаж в Серых Мхах, предоставив Кровавому Ужасу возможность практически без боя ворваться в поселение. Правда, люди Одера в большинстве своем пали смертью храбрых, ибо Ингор вместе со Смешным Гурлином подошли к стенам слишком рано. Заговор вскрылся. Предатели перебиты, демоны завязли в уличных боях, а сын главы города поспешно ретируется из горячей точки. Кровавый Ужас вполне здраво рассудил, что очередной потенциальный предатель в его свите особо не нужен, да и со своей ролью Одер-младший не справился, а посему демоны тоже включились в охоту за его голову, которая досталась одному химерологу, заглянувшему на огонек.

Но наемники этого попросту еще не могли знать.

Короткая стычка и куча трупов.

Дым.

Забивающийся в глотку, разъедающий слизистую оболочку глаз и носа.

Крики.

Мелкая фигура, мечущаяся по пещере.

Тот звук, с которым металл входит в поддатливую плоть.

А потом…

Потом в пещеру вошел ОН.

Глава 7. Он не совсем Бугимен…

Что тут говорить Нар Отец Монстров любил эффектные выходы на сцену. К слову, он сам по себе был уже крайне эффектным персонажем, чем нагло пользовался после прочтения нескольких книг по психологии. Как внезапно выяснилось, люди ничем особым от остальных животных не отличаются, разве что чуть более сложным строением тела и центральной нервной системы, позволяющей интегрировать базовые ступени пирамиды Маслоу в лицемерные россказни о Великой Цели, Идее и прочей ереси, в которую чаще всего сами и не верят. Жрать, спать и тра#аться — крайне ограниченный набор, с какой стороны не посмотри. Люди в большинстве случаев предсказуемы, однотипны и чрезвычайно смешны в своем почти детском заблуждении, будто хоть чем-то отличаются от остальных. Нар расстался с этим дерьмом после нескольких часов на операционном столе, даже до того охваченного бензиновым пламенем байка. Три пули, застрявшие в груди. Кровь, кое-как наложенные повязки и бледный силуэт костоправа, пытающегося достать из конвульсивно сокращающихся мышц, треснувших костей и кровоточащик внутренних органов кусочки свинца. В такие моменты, зависнув на тонкой грани, отделяющей жизнь от Чертогов Четверых особенно остро ощущается собственная неполноценность, правда, в тех случаях, когда отправляющийся к праотцам клиент в состоянии связно мыслить, а не что-то невнятно бормотать, орать в грязный потолок или чувствовать ладонь Смерти на плече. Холодную, твердую и… заботливую? Зовущую в темноту где нет боли, страданий, переживаний, только Четверо, секс, наркотики и рок-н-ролл — истинный рай для ровных парней, чей разум таки смог взломать саму реальность, разгадав ее исковерканную для привычного человеческого понимания суть.