И не оглядываться (СИ) - "HelenRad". Страница 72

— Кыш, зараза!

Строгий голос Джеймса не произвёл на книззла никакого впечатления, он только чуть приоткрыл глаз и широко зевнул, явно намекая на то, кто здесь хозяин.

— Пшёл вон! — чуть громче повторил Джеймс.

Котяра снисходительно взглянул на него и выпустил когти, оставляя на изголовье кровати идеально ровные полосы. После чего встал и, потоптавшись на подушке, лёг, мгновенно засыпая. Наглости этого животного не было предела.

— Я не шучу!

Если бы не Гарри, Джеймс бы вышвырнул узурпатора через окно прямо в морозную ночь, но он ещё со школьного курса помнил, что книззлы очень умны, злопамятны, а ещё сами выбирают себе хозяев. Стало быть, стоило гордиться выбором этого комка шерсти. Но всё равно ему следовало показать, кто всё же в доме хозяин:

— Будешь пакостить — выкину в окно. За шкирку.

Кот замурчал, словно соглашаясь. Джеймс потоптался возле кровати и, решительно вытащив из-под пушистой задницы вторую подушку, лёг на свою половину кровати и строго предупредил:

— Нассышь в постель, тоже выкину.

Кот не удостоил Джеймса вниманием, и ему ничего не оставалось, как только уснуть.

Яхту качало на волнах, и казалось, надвигался шторм. Джеймс поправил капитанскую фуражку и хотел застегнуть китель, когда понял, что кроме собственно фуражки на нём ничего нет. Виновник такого его состояния сидел в шезлонге и одобрительно улыбался. Конечно же, полностью обнажённый.

— Барометр падает, — сообщил тревожную весть Джеймс.

— И хер с ним, — отозвался Снейп, бесстыже потягиваясь. — Иди ко мне…

Почему-то одного взгляда на него хватило, чтобы забыть и о таинственном барометре, и о надвигающейся буре, и о густом тумане, который появился непонятно откуда и грозил заполнить собой всё пространство. Джеймс пересёк палубу и уселся у ног Снейпа, устраивая голову у него на коленях.

— Будешь?

Курить вдвоём одну сигарету на двоих стало привычкой ещё после той гонки на машинах, когда Снейп лихо закладывал виражи, а Джеймс стрелял из открытого окна по колёсам преследователей, в которые удачно попал, так что их машина взорвалась. Снейп потом загнал машину в какие-то кусты и начал дергать за ремень Джеймса, ещё не заглушив двигатель. А уже после Снейп устроил голову у него на животе, достал из-под задницы мятую пачку сигарет и жадно затянулся порочно распухшими губами.

— Буду… но барометр…

— Нахер барометр!

Снейп нагнулся и, притягивая к себе Джеймса, смял его губы требовательным поцелуем. Очень скоро одних поцелуев стало мало, а шезлонг оказался не рассчитан на задыхающегося от счастья Джеймса, и пришлось расположиться прямо на палубе, бросив под спину полотенце Снейпа.

— Сделай так ещё… хороший мальчик…

Яхту ощутимо тряхнуло, но оторваться от Снейпа Джеймс бы не смог, даже если бы от этого напрямую зависела его жизнь. Впрочем, так оно, наверное, и было, потому что белый, очень густой и странно знакомый туман обволакивал всё вокруг, и скоро Джеймс уже не видел, чьи руки его ласкают… Вдали слышался гул то ли чудовищ, то ли огромного водопада, и гул этот становился всё ближе и ближе, приближаясь с пугающей скоростью. Но почему-то Джеймсу не было так страшно, как должно бы — наверное, всё дело в этих руках, дарящих уверенность в том, что всё будет хорошо.

— Сев… ер… ус…

— Да, мой хороший… да…

Джеймс ничего не видел вокруг, полностью доверившись ощущениям. Он тоже, не переставая, ласкал жилистое тело, такое знакомое наощупь, цепляясь за него, как за последнюю соломинку.

— Джей… давай вместе…

— Давай…

Палуба содрогнулась от тяжёлой поступи кого-то огромного. Джеймс изо всех сил вжался в Снейпа, накрывая его собой, а тот что-то шептал ему на ухо. Тихо-тихо… но если прислушаться, то можно было разобрать одно слово:

— Замри… мри… ри… ри… ум…

Джеймс проснулся так же внезапно, как и уснул, и чуть не заорал, ощутив на груди мягкую тяжесть. Живоглот прижался к нему всем телом и тихонько мурчал, успокаивая. Чёрт! Этот туман не снился Джеймсу с тех самых пор, как его вытянули оттуда. И что должно означать его появление во сне? А может, всё дело в этом злосчастном коте? А что? Не успел появиться — и началось! Значит, «не пожалеешь», да, Бродяга? «Ещё понравится»? Но почему-то поверить в злоумышленность книззла не получалось. Они как бы, наоборот, служат для изгнания кошмаров… тогда что это было?

========== 61 ==========

С утра Сириус привёл Гарри домой, ещё раз напомнив про подарки. Казалось, он придумал что-то интересное, и теперь ждёт не дождётся, когда можно будет насладиться всеобщим удивлением.

— Бродяга, что ты задумал?

— Сюрприз! — Сириус загадочно закатил глаза и поиграл бровями.

Не скажет, конечно, но попробовать стоило.

— Надеюсь, все останутся в здравом уме.

— Обязательно! Я специально нашёл чары Конфиденциальности, чтобы мои подарки видели только те, кому они полагаются.

— Бродяга, признавайся давай, что ты задумал?

— Сюрприз…

Твою ж мать! Однако эти чары не помешали бы, чтобы скрыть подарок Снейпа, а то у некоторых совсем плохо с чувством юмора, ещё не оценит. Джеймс хорошо помнил это заклинание. Когда-то они скрывали им Карту Мародёров от посторонних глаз. Он развернул подарок, немного полюбовался движущимися иллюстрациями и даже погладил справную задницу блудливого мальчика на странице триста девяносто четыре. Хотя привлекала она только тем, что мальчик расположился прямо у штурвала яхты, и, если немного прикрыть глаза, контрастом бледной кожи и тёмных волос напоминал самого Снейпа.

Итак, замаскировать надо под что-то стоящее, прикрывшись каким-то именитым автором. Ну, конечно же! В библиотеке каждого уважающего себя Мастера зелий должна быть книга авторства Борджиа. Скажем, «Сто самых ядовитых ядов». После нескольких пассов палочкой фривольная обложка почернела, и на ней проступила полустёртая надпись. Отлично! Теперь осталось привязать контрзаклятье. Джеймс был доволен работой, остался последний штрих. Он взял пергамент и, подражая какому-нибудь спутнику Санты, вывел:

«Милый мальчик, ты хорошо себя вёл весь год, поэтому заслужил немного удовольствия. Чтобы оно стало полным, коснись своей палочкой страницы триста девяносто четыре».

Джеймс дважды прочитал послание. Звучало двусмысленно, именно так, как и задумывалось. Он снова завернул книгу и обвязал её лентой. Довольный собой Джеймс достал сундук и сложил в него подарки, после чего уменьшил его чарами и спрятал в кармане. Шалость удалась.

Если Джеймс и волновался за то, как будет чувствовать себя Гарри в такой компании, то совсем немного. В общем-то, своих ребёнок уже ничем не удивит, а остальных не жалко! Первым делом Гарри сорвал где-то венок омелы и попытался украсить им Снейпа.

— А что, — оживился Сириус, — ребёнок прав. Мы все будем целоваться под твоей сенью. Даже пикантно.

На что Снейп, воровато оглядевшись и убедившись, что Гарри занят срыванием следующего венка, почти беззвучно послал Бродягу так далеко, что прозвучало даже поэтично. Сириус только расхохотался и, взяв из его рук венок, украсил себя, повесив на шею. Обрадованный Гарри тут же повесил второй венок на Снейпа, а третий достался Джеймсу. На этом символы Рождества закончились так внезапно, что можно было не сомневаться в том, что их кто-то испепелил.

— Зря ты так, Северус, — усмехнулся Бродяга. — Ты только представь, как бы такое смотрелось на Малфое… или Беллатрикс.

Снейп представил и, кажется, одумался, потому что в пределах досягаемости Гарри появилось сразу несколько пышных венков цветущей омелы. Что ж, это было даже мило.

Когда украшенные к Рождеству гости уселись за столом, Вальбурга взяла бокал вина и внимательно оглядела присутствующих:

— Как хозяйка этого дома я хочу поприветствовать всех и предложить принять участие в одном перспективном деле.

Джеймс почувствовал, как шпион в нём заинтересованно встрепенулся. Кажется, начиналось то, чего так опасался Дамблдор. Однако вместо того, чтобы рассказать о ритуале, леди заговорила о предстоящих выборах. Конечно же, с участием Гампа — кто бы сомневался? Впрочем, может, как раз именно это и было объяснимо: сначала завоевать пост, а потом подменить сущности. Джеймс мимолётно переглянулся с Лунатиком — того, кажется, терзали те же опасения. А Вальбурга продолжила: