Прекрасное табу (СИ) - Лазарева Вик. Страница 127

Я затихла на мгновение, а он поднял голову, посмотрел в мои глаза. Его взгляд кричал отчаяньем и разочарованием…

Зло рассмеялась.

— Ты правда думал, что я могла вот так взять и всё забыть? Что не догадывалась ни о чём? Трахаться с тобой и получать удовольствие? Да я каждый раз после секса с тобой хотела отмыться… Омерзительный… За всё приходит расплата… — прошипела я. — И твой час настал.

— Неблагодарная сука… — его губы скривились, глаза налились ненавистью.

— Ненавижу тебя! Подонок! Ты отнял у меня всё! — прокричала ему в лицо, и он снова сжал моё горло, стал душить, а я сдавленно, хватая воздух, просипела: — Никогда не прощу… гори в аду…

Соколовский так сильно придавливал меня к кровати, что я не могла пошевелиться. Только вцепилась в его руки, судорожно сжимая пальцы. Его руки словно тиски сдавливали горло всё сильнее. Перед глазами всё поплыло… нечем дышать… совсем… сердце почти не стучало… пульс в висках замедлился….

«Вот и всё. Конец моим мучениям…» — пронеслось за секунду до того, как я потеряла сознание.

Увидела улыбку и глаза Стаса. Он обнял меня и тепло прошептал: «Девочка моя… Соня…»

В реальность меня вернула прохлада воды, выплеснувшаяся на лицо. Разомкнув глаза, я захлопала ресницами и увидела перед собой обеспокоенного Костю. Он обхватил тёплыми ладонями моё лицо, бережно так… и, нахмурив брови, смотрел на меня.

— Соня… — облегчённо выдохнул.

Я приподнялась на локтях, покрутив головой в поисках Соколовского.

— Он ушёл. Сказал глаз с тебя не спускать.

Костя сидел на кровати, подогнув одну ногу, и так смотрел на меня… Его глаза невольно опустились ниже, и я увидела, как шевельнулся его кадык на широкой шее, когда он сглотнул от волнения. Слегка смутившись, я опустила глаза и запахнула на груди халат, который до этой секунды почти всё открывал взору мужчины. Отведя взгляд, Костя встал.

Подтянула ноги к животу, прикрывая их халатом. Нервно сжимала в кулачках мягкую ткань. Моё тело пронзила дрожь от перенапряжения и испытанного стресса. Меня прорвало, и я заплакала. Костя протянул мне стакан с водой. Дрожащими руками взяла его. Не могла вымолвить ни слова, словно моё горло сдавило, только коротко кивнула в знак благодарности. Отпила воду. Слёзы нахлынули новым потоком. Громко всхлипнув, упёрлась ладонью в лоб, сжимая пальцами волосы. Меня стало трясти. Только теперь я осознала всю тяжесть своего положения. В гневе Соколовский меня чуть не задушил и, видимо, если бы не появился Костя, то сделал бы это. Как они узнали, что я сделала? Где я прокололась? Неважно уже это было… У него такая система безопасности, что не мудрено… Может на самом компьютере стояла программа, которая уведомляла о его включении, отправляя сообщение оператору системы безопасности… Сейчас я даже не думала, что Соколовский сделает со мной… Мне было безразлично… плакала я от грусти, что больше никогда не увижу любимые глаза, не почувствую его объятий, не почувствую его тепла и запаха, не обнимусь с подругой… Так сильно хотелось ощутить Стаса, прижаться к нему, почувствовать его силу и уверенность, что душа рвалась в клочья, слёзы нескончаемым потоком лились из глаз, тело ломило от этой потребности.

Костя забрал у меня стакан, и через мгновение я почувствовала тёплые руки. Они прижали меня к крепкому мужскому плечу. Уткнувшись в него, я разразилась рыданиями, дав выход напряжению и эмоциям от испытанного. Он молчал, терпеливо выжидая, когда я немного успокоюсь, а потом уложил меня в кровать и укрыл одеялом. Ко мне запрыгнул Плюшик, который, видимо, до этого прятался от шума. Он уткнулся в мою протянутую руку, и я погладила малыша. Кот потерся об меня и лёг рядом, уткнувшись носиком мне в бок. Последний раз всхлипнув, сквозь ресницы я увидела, что Костя не вышел из комнаты, а расположился в кресле. Вскоре, обессилев совсем, я провалилась в сон.

Проснулась я вечером. Было уже темно. Дышать стало тяжело. Внутренне беспокойство не давало мне покоя, и я стала ворочаться. Уснула в халате и мне стало жарко. Встала, приоткрыла окно, впустив свежий воздух в комнату. В доме было тихо, но выглянув на улицу, я увидела на вечнозелёных кустах самшита и лавровишни свет, падающий из окон первого этажа, где располагался кабинет хозяина дома. Глубоко вдохнула прохладный воздух и обернулась на Костю, который, сидя в кресле, спал. На слабых и дрожащих ногах я побрела в ванну. Тремор меня не отпускал и, выпив успокоительного, я приняла душ. Заснуть я не могла, поэтому оделась в удобные зауженные джинсы и свободный пуловер с большим вырезом. Устроилась в большом и мягком кресле у окна, подогнув под себя ноги. Милый котик запрыгнул на подлокотник, потянув носиком мой запах, наклонил голову и потёрся лобиком о мою руку. Посадив его на колени, погладила и почесала за ушком. Это милое создание напоминало мне о Стасе, и я грустно улыбнулась, вспомнив, как он принёс его мне в кармане куртки. Размеренное урчание успокаивало, а тепло шерстяного комочка согревало, заполняя моё холодное одиночество.

Разные мысли не давали мне покоя: что дальше? какую судьбу для меня готовит Соколовский? как он отомстит, накажет? Сегодня он меня чуть не задушил… как маму… Уверена, что если бы не мужчина, спящий сейчас в кресле, то моё бездыханное тело уже везли бы в багажнике машины, чтобы скинуть в быстрые воды Дона. От этой мысли дрожь охватила тело. Но холода зимней ночи, прорывающегося в открытое окно, я не чувствовала, потому что в душе был холод гораздо сильнее. Зияющая пустота, леденила сильнее. Без Стаса, без его улыбки и объятий, я остывала с каждой минутой. Тоска по нему и его отсутствие в моей жизни убивали меня. Казалось, что ещё немного и я превращусь в ледяную глыбу, которая совсем потеряет желание жить… Совсем утратила интерес к жизни и если меня не убьёт Соколовский, то сама кинусь с моста.

Поискала свой телефон — не нашла. Скорее всего его забрали. Включив свой планшет, попробовала выйти в сеть. Пароль от WI-FI сменили — теперь я даже не могла никому ни позвонить, ни написать, ни хоть как-то дать знать о себе. Я стала листать фото с изображением любимого мужчины, наши совместные селфи в моей спальне, в машине, на море, у водопада… Такие счастливые лица… искрящиеся глаза… излучающий любовь и нежность взгляд Стаса… От воспоминаний слёзы снова хлынули из глаз. Вглядываясь в ночную тьму за окном и серебряную полную луну, на которую надвигались тёмные облака, постепенно её застилая, я уже не сдерживалась и плакала, тихо всхлипывая.

Повернулась на тихие шаги и увидела Костю. Он молча протянул мне коробочку с салфетками. Я безмолвно кивнула и вытащила несколько штук, чтобы вытереть нос и лицо. Мужчина присел передо мной на корточки и опустил взгляд на экран планшета, лежащего на моих коленях. С дисплея на него смотрела счастливая пара — улыбающийся Стас, который делал снимок, и я, сзади виснущая на мужских плечах и целующая его в ухо.

— Любишь его?

— Очень.

— А он?

— Всё сложно…

— Ясно, — сердито отчеканил мужчина. — Иначе бы тебя не было здесь.

— Ты ничего не знаешь, — отрезала я строго.

— Не знаю, — сквозь зубы сказал Костя. — Но видел, что сегодня ОН тебя чуть не убил, — кивнул в сторону двери.

Ничего не ответила, только, отвернувшись и уткнувшись с салфетку, сжатую в кулаке, всхлипнула. Мужчина выдохнул и уже мягче сказал:

— Если он любит тебя, то нужно бороться за своё счастье. Взаимные чувства — редкий дар.

— Если бы это было возможным… — прошептала я. — Соколовский будет мстить. Сам видел. Он даже меня задушить хотел. И его в покое не оставит…

— Шанс всегда есть. Даже если маленький, то нужно рискнуть.

— О чём ты? — с надеждой посмотрела на Костю.

Но наш разговор прервал шум рации, висящей на его поясе. Он нажал кнопку и, развернувшись, отошёл в сторону. Услышав голос Соколовского, я напряглась. Вот и всё…

Костя повернулся ко мне.

— Есть удобная обувь? Посвободнее.

Я с недоумением кивнула. Прошла в гардеробную и взяла любимые белые кроссовки. Обернулась и увидела Костю.