Девочка, которая любила Тома Гордона - Кинг Стивен. Страница 4

– О, набор кухонной посуды! – зло выдохнула Триша, и от этой глупой, но забавной фразы ее разобрал смех. А начав смеяться, она начала пи?сать. Облегчившись, она огляделась, чтобы найти что-нибудь, чем можно подтереться, и решила – еще одна отцовская фраза – не испытывать судьбу. Тряхнула попкой, словно от этого был какой-то прок, подтянула трусики и джинсы. А когда комар вновь зажужжал рядом с ухом, пристукнула его и испытала глубокое удовлетворение, увидев на ладони красное пятнышко. «Думал, что мой револьвер разряжен, приятель?» – хриплым голосом вопросила она.

Триша повернулась к склону, по которому спустилась в ложбинку, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов, потому что ей в голову пришла самая худшая в ее жизни идея. И заключалась эта идея в следующем: пойти вперед, вместо того чтобы вернуться на тропу к Кезар-Нотч. На развилке тропы расходились под небольшим углом, и чтобы попасть на главную тропу, от нее требовалось совсем ничего: пересечь заросший лесом участок между двумя тропами. Пустяк, что и говорить. И ни единого шанса заблудиться, потому что очень уж отчетливо слышала она голоса туристов, держащих путь на Норт-Конуэй. Действительно, заблудиться у нее не было ни единого шанса.

Второй иннинг

Западный склон ложбинки, в которой Триша справила малую нужду, оказался куда круче восточного, по которому она спускалась в ложбинку. Но она забралась наверх, хватаясь за растущие на склоне деревья, а оказавшись на ровной земле, двинулась в том направлении, откуда доносились голоса. Идти мешал густой подлесок, ей пришлось обогнуть несколько утыканных шипами кустов, но всякий раз, огибая куст, она старалась не сбиться с выбранного курса. Так она шагала минут десять, а потом остановилась. Потому что у нее заныло то нежное местечко между грудью и животом, местечко, где сходятся вместе все нервы. Вроде бы ей уже пора выйти на Аппалачскую тропу, ведущую к Норт-Конуэю. По всем признакам пора. Не так уж далеко она ушла по тропе на Кезар-Нотч, не больше чем на пятьдесят шагов (уж точно не больше, чем на шестьдесят, самое большее, на семьдесят), потому расстояние между расходящимися тропами не могло быть уж очень большим, не так ли?

Триша прислушалась к голосам на главной тропе, но в лесу воцарилась тишина. Нет, конечно, тишины не было и в помине. Триша слышала шум ветра в кронах высоких сосен, пронзительные крики сойки. Где-то вдали усердно трудился дятел. А в непосредственной близости (у каждого уха) жужжали комары. Чего она не слышала, так это человеческих голосов. Словно в лесу, кроме нее, не было ни души. Нелепая мысль, но от нее под ложечкой засосало чуть сильнее.

Триша вновь двинулась в выбранном направлении, прибавила шагу, чтобы как можно быстрее выйти на тропу. Путь ей преградило огромное упавшее дерево, слишком толстое, чтобы перелезть через него. Триша решила проползти под деревом. Она понимала, что наилучший вариант – обойти дерево, но вдруг она собьется с пути.

Ты уже сбилась с него, прошептал в голове голос, отвратительный ледяной голос.

– Заткнись, я не сбилась, заткнись, – также шепотом ответила Триша и присела. Увидела просвет под покрытым мхом стволом и втиснулась в него. Землю устилала мокрая листва, но Триша поняла это уже после того, как свитер на груди промок насквозь, и решила, что с этим уже ничего не поделаешь. Она поползла дальше и тут рюкзак уперся в ствол.

– Дери-раздери! – прошептала она (в последнее время у нее и Пепси это было любимое ругательство) и попятилась. Поднялась на колени, стряхнула с груди мокрые листья и заметила, что у нее дрожат пальцы.

– Я не боюсь, – громко и отчетливо произнесла Триша, громко и отчетливо, потому что шепот ее немного пугал. – Совсем не боюсь. Тропа рядом. Я выйду на нее через пять минут, а потом бегом догоню мать и брата. – Она сняла рюкзак и, толкая его перед собой, вновь поползла под дерево.

Преодолела полпути, когда под ее рукой что-то шевельнулось. Триша посмотрела вниз и увидела толстую, черную змею, ползущую сквозь прошлогодние листья. В тот же момент все мысли растворились в молчаливой, слепящей вспышке отвращения и ужаса. Кожа словно покрылась коркой льда, горло перехватило. Она не просто видела змею, она ощущала ее холодное тело, скользящее под рукой. Триша взвизгнула, попыталась вскочить, напрочь забыв о том, что еще не вылезла из-под дерева. Обрубок ветви, толстый, как ампутированное предплечье, вонзился ей в поясницу. Триша плашмя упала на живот и, извиваясь всем телом, прямо как змея, с максимально возможной скоростью поползла назад.

Отвратительная тварь давно уже исчезла, а вот ужас остался. Змея же была у нее под рукой, спрятавшаяся в опавший листве, под рукой. Слава Богу, змея не бросилась на нее, не укусила! А если она там не одна? Вдруг под деревом затаились и ядовитые змеи? Может, лес ими так и кишит? Естественно, какой же это лес, если в нем нет змей? В лесу всегда полным-полно всякой живности, которой человек боится, которая вызывает у него отвращение, при виде которой так легко впасть в панику. Как только она могла согласиться на пешую прогулку по лесу? Не просто согласиться – с радостью!

Подхватив рюкзак за лямку одной рукой, Триша двинулась в обход упавшего дерева, подозрительно оглядывая как заросший мхом ствол, так и прошлогодние листья, устилающие землю между растущими вокруг деревьями. Она боялась увидеть змею, более того, она боялась увидеть целое полчище змей, как в фильме ужасов «Вторжение змей-убийц», где в главной роли снялась Патриция Макфарленд. В этой захватывающей дух истории про маленькую девочку, которая заблудилась в лесу и…

– Я не за… – Договорить Триша не успела, потому что в этот момент как раз оглядывалась и не заметила торчащего из земли камня. Споткнулась, взмахнула свободной рукой в безуспешной попытке удержаться на ногах и повалилась на бок. Поясницу пронзила боль: контакт с обрубком ветви не прошел даром.

Триша лежала на листьях, влажных, но все-таки не таких мокрых, как под деревом, – часто-часто дыша, чувствуя, как на лбу бьется жилка. Внезапно она поняла, что уже не знает, в правильном ли идет направлении или нет. Потому, собственно, она так часто и оглядывалась.

Тогда возвращайся к дереву. Упавшему дереву. Встань у того места, где ты должна была выползти, и посмотри прямо перед собой. Это направление, по которому ты хотела идти. Именно в той стороне находится главная тропа.

Но так ли это? Если так, как получилось, что она до сих пор не вышла на главную тропу?

Слезы выступили в уголках глаз. Триша сердито их смахнула. Если она начнет плакать, то более не сможет убеждать себя в том, что не испугана. Если она начнет плакать, может случиться все, что угодно.

Триша медленно вернулась к поваленному замшелому стволу дерева. Ей ужасно не хотелось возвращаться к тому месту, где она видела змею (она их терпеть не могла), но Триша понимала, что иначе нельзя. Нашла место, где увидела, нет – почувствовала под рукой змею. Выползая из-под дерева, Триша «перепахала» слой лежащей на земле листвы, и теперь «рытвины» заполнила вода. Глядя на лужицы, Триша непроизвольно коснулась рукой груди: свитер мокрый и грязный. А как же иначе? Какой еще может быть свитер девочки, если та решила ползать под свалившимся деревом. Однако мокрый и грязный свитер очень встревожил Тришу. Сие говорило о том, что ее планы на субботу переменились. И составной частью нового плана стало ползание под деревом. Только изменения эти ни к чему хорошему не привели.

Почему она вообще сошла с тропы? Почему отошла от тропы так далеко, что уже не видела ее? Только для того, чтобы попи?сать? Тем более, что и пи?сать-то особенно не хотелось. Если так, то она, должно быть, рехнулась. И безумие по-прежнему владело ею, когда она решила, что может, не опасаясь последствий, идти напрямую через лес. Что ж, сегодня она получила наглядный урок, действительно получила. Теперь она точно знала, что должна держаться тропы. Пусть тебе что-то хочется, пусть тебе надоела чья-то болтовня, ты должна держаться тропы. Пока ты на тропе, твой свитер останется сухим и чистым. На тропе ты в безопасности.