Тайны Изнанки (СИ) - Грановская Елена. Страница 23

— Тройственная война? — едва слышно произнес я, покосившись в сторону Улло. Тот кратко обернулся на меня и кивнул.

— По количеству участвующих сторон нашего Континента. Долгие распри относительно существования и мощи Жилы в конце концов вылились в открытое военное противостояние, — вполголоса заговорил Милиан. — Одиннадцать лет назад в Амарад вторглись приспешники и союзники Морсуса. Они также выступили на две других земли, но оттуда их быстро отбросили. Враги дошли до нашей столицы — город расположен близко к границе. Стороны несли потери. Мы не могли отдать наши территории, на которых Морсус хотел основать новое, свое, идеологическое государство. Не могли потерять независимость, не могли осквернить память наших предков, которые когда-то боролись за мирное небо для нас. Потому вступили в бой с неприятелем. Столица пылала в огне. Но враг был отброшен. Зато какой ценой… В ту войну я потерял дочь, зятя и супругу. А Венди — бабушку и родителей.

Голос Милиана сорвался. Он прочистил горло и вздохнул. Я не торопил его. Даже не хотел, чтобы он продолжал: трагические воспоминания всегда ранят даже сквозь время. Венди подняла лицо на дедушку и обхватила ручками его ладонь на своем плече.

— Дворец Совета — казалось, самое безопасное и защищенное место в городе — окружили со всех сторон. Было почти невозможно прорваться сквозь кольцо врага. Миа, моя дочь, отважная волшебница, одна из молодых чародеев Совета, и ее муж, Эйш, серый маг, вместе с другими малочисленными защитниками Дворца пали смертью храбрых. Они всеми силами сдерживали неприятеля, дав другим волшебникам Совета и сотням гражданам, искавшим здесь спасение, покинуть Дворец. Мы с моей женой должны были бежать и спасать Венди. Ей тогда не было и полугода. Совсем кроха. С младенцем на руках мы продирались сквозь толпы людей под разящими заклинаниями врага. В какой-то момент оказались разделены потоками граждан. Я нес Венди на руках. А когда бежали из столицы, встретившись с подмогой, присланной из восточной части и соседних земель, и обосновались в стихийном лагере беженцев, я отправился на поиски своей жены. Несколько дней и ночей я обходил с малюткой Венди на руках каждый уголок лагеря не по одному разу. Не прекратил поиски, когда можно было вернуться в город. Мне и родителям зятя выдали останки моей Мии и Эйша. Дали сперва проститься одним, в тишине, вдали от многочисленных глаз. Похоронили их с почестями. Посмертно назвали героями. Убитый горем, я продолжал искать супругу, с каждым днем уже не надеясь на чудо… Пропала без вести. Таков официальный ответ. Я понимал, я знал: всё кончено. Но что-то заставляло меня верить вопреки очевидному еще какое-то время. Я не знаю, что было бы со мной, останься я один на всем свете. Но у меня есть Венди.

Улло наклонился к внучке и поцеловал ее в волосы, прижав к себе. Я не мог произнести слов утешения. Это было бы тяжело: мне — выразить, Милиану и Венди — слышать.

— Я поведал Венди всё без прикрас, когда она подросла, когда уже поняла бы, достигнув возраста, в котором детей уже нельзя обманывать, — Улло перевел взор с внучки на алтарные изображения.

— Мог бы и раньше рассказать. Это же история моих родителей, их память, — сказала девочка.

— Малыши всегда не до конца понимают, что такое смерть. Они думают: это просто человек взял и навсегда ушел, далеко-далеко, в другую страну, до которой не добраться. Но это тяжелее, чем есть на самом деле, — вздохнул Милиан, разворачивая Венди от алтаря. Я молча шагал за ними.

— Милиан, вы говорили, что избранный… — произнес я, надеясь продолжить разговор на тему удивительности судьбы, которая свела меня с настоящими наследниками героев Амарада.

Улло остановился и, развернувшись, посмотрел на меня со смесью «Заткнись, не при детях это обсуждать» и «Не заставляй меня вспоминать тяжелые моменты».

— Это уже другая часть другой истории, — тем не менее ответил он. — Позже лично объясню.

Удовлетворившись ответом, я кивнул.

— В смысле — «избранный»? — Венди была заинтригована моей формулировкой.

Милиан помычал, вздохнул и, словно сдаваясь, ответил, не глядя на внучку:

— Он имеет в виду, как я стал тем, кто сейчас есть.

Девочка покивала и не задала новых вопросов. А во взгляде Улло я поймал нечто выразительное, что не мог истрактовать: что-то тяжелое, что давило на него, что-то смущающее. Он соврал Венди, понял я, не сказал ей правду. Но почему? Он точно так же обманет и меня? Тот ли я человек, которому пожилой чародей готов доверить свою тайну?

Мы вышли из зала. Милиан взмахнул своей палочкой. Из нее вырвался желтый огонек и, взмыв под потолок, метался из стороны в сторону, будто судорожно искал выход.

— Магия вновь вернулась. Надолго ли? — будто себе под нос промычал Улло, не нуждаясь в наших с Венди комментариях. — Венди, как ты, всё прошло, не болит? Костя?

— Нормально. — Я поводил ушибленным плечом и похлопал по руке. Боль не отозвалась гудением или пульсацией в мышцах, значит, всё заживало. Девочка заверила дедушку о своем хорошем самочувствии.

— Хорошо. Идемте домой. Вроде бы стало спокойнее. — Милиан указал на выход.

— Как? А какое-то там собрание с Советом, его не будет? — удивился я.

— Для тебя — нет. Я договорился, что займусь тобой лично, — сказал Улло.

Ба-бах. Блеск. Супер просто. Я вообще когда-нибудь ближе познакомлюсь с главными чародеями? Или так и буду всё время хвостом за Милианом ходить, пока он воображает из себя главного моего учителя? Что вообще происходит? Это попахивает… не знаю, чем, но мне это престранно, что Улло выделяет меня среди других инициированных и даже среди своих бывших учеников, да еще и договаривается с высокопоставленными магами о занятиях со мной. Кто он? Кто я? Столько вопросов и ни одного вразумительного ответа. Столько мыслей, идей, предположений и одна хуже и тоскливее, безнадежнее другой.

Получив от солдата охраны дворца утвердительный ответ, что в городе стало безопаснее и можно вернуться в свои жилища, Милиан поманил нас с Венди на улицу.

На площади перед образовавшейся от землетрясения, огороженной трещиной уже столпились зеваки и городские патрульные с охранниками. Со зданий обсыпалась штукатурка и облицовка, незначительно просели деформированные фундаменты жилых домов. Из окон и с балконов, не решаясь выходить на улицу, выглядывали люди. Над городом летали три аэростата.

— На трамвай. — Улло кивнул в сторону: на краю площади, у спуска к каналу, стояла группа магов и высматривала приближающийся транспорт. Едва мы сблизились с ней, как подъехал доверху забитый вагон. Еле как мы втиснулись в салон и тут же оказались зажаты с обоих боков.

— Подождем, когда часть выйдет. Так сложно расплатиться, — произнес Улло, кого-то высматривая впереди салона, может, контролера.

— А тут картой принимают? — спросил я, совершенно забыв, что магия — местная валюта.

Милиан посмотрел на меня взглядом, словно я, стоя на руках вниз головой, играл ногами на подвешенном в воздухе пианино. Тут же я понял, что сморозил глупость, и сам подивился своей забывчивости. М-да, попав в такую передрягу, как магическое землетрясение, сам себя забудешь, ни о чем другом думать не станешь, как о пережитых треволнениях и страхах.

Когда мы наконец доехали до дома Улло, заметно стемнело. Включились фонари, но они работали с перебоями — видно, магия еще не набралась сил после активизации Жилы. Людей на улице заметно поубавилось, а те, кто были вне своих жилищ, перемещались на трамвае, чтобы быстрее попасть домой.

Как я был рад, когда переступил порог дома Милиана! Словно в свою родную квартиру вернулся. Мне так хотелось лечь, отдохнуть…

— Как я оказываюсь в вашем доме? В этой вашей Изнанке? Как попадаю из любого места Москвы к вам? Каким чудом? — спросил я, не разуваясь и глядя в сторону прикрытой двери в кладовую.

— Непостижимое волшебство. И только, — пожал плечами Милиан, снимая уличную обувь.

— Тут что, нет законов физики? — Я развернулся к Проводнику. — Вы ничего не знаете о деньгах, но у вас есть валюта, завязанная на магии. У вас нет электроэнергии, но всё опять же завязано на магической силе. Тут телевизор-то, радио есть?! Какой вообще у вас год?! Где календарь?!