Парень из Колорадо - Кинг Стивен. Страница 16

Винс поставил чашку с кофе и, словно одержимый, взъерошил руками пух своих белых волос.

– Арла Коэн, как и все мы, заложник очевидного, – сказал он. – Джеймс Коэн ушел из дома в среду утром, без четверти семь, и поехал в Денвер по Боулдерскому шоссе. Из багажа у него был только портфолио, о котором я уже упоминал. На Коэне был серый костюм, белая рубашка, красный галстук и серое пальто. Ах да, на ногах черные мокасины.

– Никакой зеленой куртки? – спросила Стефани.

– Никакой зеленой куртки, подтвердил Дэйв, – но серые брюки, белая рубашка и черные мокасины на нем точно были, когда Джонни и Нэнси нашли его мертвым у мусорной корзины.

– А его пиджак?

– Так и не найден, – сказал Дэйв. – Галстук тоже, хотя, конечно, если мужчина снимает галстук, то в девяти случаях из десяти он засовывает его в карман пиджака, и я готов поклясться, что если бы тот пиджак отыскался, то галстук оказался бы в кармане.

– В 8:45 он был у мольберта, – сказал Винс, – работая над рекламным объявлением в газету для «Супер Короля».

– Что?

– Сеть супермаркетов, дорогая, – пояснил Дэйв.

– Где-то в 10:15, – продолжал Винс, – художник Джордж, будь он Ранклин или Франклин, увидел, что Джим направляется к лифту. Коэн сказал, что пойдет за «настоящим кофе», который продавался в «Старбакс» за углом, и за сэндвичем с яйцом и салатом, чтобы пообедать в офисе. Он спросил у Джорджа, принести ли ему что-нибудь.

– Это все, что вам рассказала Арла, пока вы ехали в Тиннок?

– Да, мэм. Пока я вез ее к Каткарту, чтобы провести формальное опознание по фотографии, которое должно было звучать так: «Это мой муж, это Джеймс Коэн», – и затем получить разрешение на эксгумацию тела. Нас там ждали.

– Хорошо, извините, что перебила. Продолжайте.

– Не надо извиняться за то, что задаешь вопросы, Стефани, ведь это именно то, чем занимаются репортеры. В любом случае, художник Джордж...

– Будь он Ранклин или Франклин, – вставил Дэйв.

– Ну да, он самый, от кофе отказался, но прошелся с Джеймсом до лифта, и они немного поговорили о приближающейся вечеринке по поводу ухода на пенсию человека по имени Хаверти, одного из основателей агентства. Мероприятие было запланировано на середину мая, и художник Джордж рассказал Арле, с каким нетерпением ее муж ждал этого. Они обменялись идеями насчет подарка, пока ждали лифт, а когда тот приехал, Коэн сказал художнику Джорджу, что надо бы обсудить это как-нибудь за ланчем и спросить у кого-нибудь совета, например, у одной из женщин, работающих с ними. Художник Джордж поддержал эту идею, Коэн зашел в лифт, помахал ему рукой, двери закрылись, и с тех пор Джордж – последний, кто видел дитя Колорадо еще в Колорадо.

– Художник Джордж, – почти шепотом сказала она. – Как думаете, случилось бы все это, если бы он сказал: «Подожди-ка минутку, я только надену пальто и схожу с тобой за кофе»?

– Не могу сказать, – ответил Винс.

– А пальто на нем было? – спросила Стефани. – Я о Коэне. На нем было серое пальто, когда он уходил?

– Арла спрашивала об этом, но художник Джордж не помнил, – сказал Винс. – Все, что он мог сказать, было: «Думаю, нет». Возможно, он был прав. «Старбакс» и магазин, где продают сэндвичи, находились за углом и стояли рядом.

– Еще она сказала, что там была секретарша, – вмешался Дэйв, – но та не видела, как мужчины подошли к лифту. Она объяснила это тем, что «наверное, на минутку отлучилась», – он отрицательно замотал головой. – В триллерах так не бывает.

Но Стефани уже думала о другом; ей вдруг стало ясно, что она подбирала крошки, в то время как перед ней стоял целый пирог. Она подняла указательный палец левой руки и задержала его около левой щеки.

– Художник Джордж махнул на прощанье Коэну – дитя Колорадо – около четверти одиннадцатого утра или, скорее, около двадцати минут, учитывая то время, пока они ждали лифт.

– Пусть так, – сказал Винс. Он смотрел на Стефани, и глаза его сияли, как и у Дэйва.

Потом Стефани подняла вверх указательный палец правой руки к правой щеке.

– А официантка у Яна, на том берегу, в Тинноке, сказала, что около половины шестого он ужинал рыбой с картошкой за столиком, глядя на воду.

– Пусть так, – снова сказал Дэйв.

– Сколько часовых поясов между штатами Мэн и Колорадо? Один?

– Два, – сказал Дэйв.

– Два, – она помолчала, а потом снова повторила: – Два. Значит, когда художник Джордж видел его в последний раз, когда закрывались двери лифта, в штате Мэн уже наступил полдень.

– Предположим, что часы посчитаны правильно, – сказал Дэйв, – ведь мы только и можем, что предполагать, не так ли?

– Разве это возможно? – спросила она. – Разве он мог добраться сюда за это время?

– Да, – сказал Винс.

– Нет, – сказал Дэйв.

– Может быть, – сказали они вместе, а Стефани сидела, переводя взгляд с одного на другого с забытой чашкой кофе в руке.

16

– Вот почему эта история не подходит для такой газеты, как «Бостон Глоуб», – сказал Винс после небольшой паузы, во время которой он глотнул разбавленного молоком кофе и собрался с мыслями. – Даже если бы мы решили ее рассказать.

– А мы решили иначе, – запальчиво вмешался Дэйв.

– Да, мы решили иначе, – согласился Винс. – Но если бы... Стеффи, когда в большом городе редакция газеты типа «Глоуб» или «Нью-Йорк Таймс» берется за статью или рубрику, они рассчитывают предоставить ответы на поставленные вопросы или, по крайней мере, выдвинуть какие-то предположения на этот счет, а есть ли в нашем деле проблемы с ответами на вопросы? Чертова уйма! Возьми любую известную газету, что ты увидишь на первой странице? Вопросы, замаскированные под новости! Где Усама бин Ладен? Мы не знаем. Зачем президент поехал на Средний восток? Мы не знаем, потому что он сам не знает. Окрепнет ли экономика или рухнет? Мнения экспертов разделились. Яйца полезны или вредны для здоровья? Зависит от того, какие научные труды прочитать. Даже прогноз погоды не скажет точно, будет ли северо-восточный ветер дуть с северо-востока, потому что они на этом уже обожглись. Поэтому когда им нужна статья об улучшении жилищных условий для национальных меньшинств, они пишут в ней, что если делать то-то и то-то, то к 2030 году ситуация изменится.

– А если они возьмутся за статью о неразгаданной тайне, – сказал Дэйв, – они захотят написать, что береговые огни были отражением света от облаков, а отравление на церковном пикнике – дело рук обманутой любовником секретарши методистской церкви. Но заниматься расследованием подобного дела...

– Все свободное время, – с улыбкой закончил его фразу Винс.

– Это безумие, что бы ты ни говорил, – сказал Дэйв.

– А я хочу быть безумным, – сказал Винс. – Черт возьми, я телефон оборвал, докапываясь до истины, полагаю, у меня есть право обезуметь.

– Мой отец говорил: «Сколько ни режь мел, сыром он не станет», – сказал Дэйв, улыбаясь.

– Это верно, – согласился Винс. – Но позвольте мне еще немного помучить себя и вас. Допустим, что двери лифта закрылись в 10:20 по местному времени, так? Допустим также, просто ради интереса, что все было спланировано заранее, и на улице Коэна ждала машина с заведенным двигателем.

– Хорошо, – сказала Стефани, пристально глядя на него.

– Фантазии, ничего больше, – буркнул Дэйв, но было заметно, что ему интересно.

– Да, несколько натянуто, но, тем не менее, – продолжал Винс, – в четверть одиннадцатого он был там, а спустя чуть больше пяти часов оказался «На пристани у Яна». Притянуто за уши, но это факт. Продолжать?

– Давай, МакДафф , – сказал Дэйв.

– Если его ждала заведенная машина, он мог добраться до Стэплтона за полчаса. Далее, коммерческим рейсом он улететь не мог. Конечно, тогда можно было купить билет за наличные и лететь под вымышленным именем, но в тот день не было прямых рейсов из Денвера ни в Бангор, ни в какой-либо другой город штата Мэн.

– Вы проверяли.

– Я проверял. Полетев коммерческим рейсом, он прибыл бы в Бангор самое раннее в 6:45 вечера, а официантка у Яна видела его намного раньше. На самом деле это слишком поздно, потому что весной паром до Лосиного острова в это время уже не ходит.