Стань моей судьбой - Бойл Элизабет. Страница 10
Люси Эллисон привлекательная, фигуристая девица. Не тонкая дебютантка, не канонический прототип фарфоровой статуэтки. Нет, она обладает достоинствами, от которых у мужчин кружится голова. Точнее, закипает кровь в жилах.
Клифтон не поверил Люси, когда она сказала, что никогда не влюблялась.
Он широко улыбнулся Люси.
– Вы соображаете, что делаете, лорд Клифтон? – спросила девушка, снова отступив.
– Смотрю второй раз.
Люси мгновенно поняла, что граф собирается ее поцеловать.
И хотя на подобную наглость следовало бы ответить пощечиной, Люси всем своим существом мечтала, чтобы граф сделал это.
«Он самонадеянный болван, Люси Эллисон. Неужели ты этого не понимаешь?»
«Я не женюсь без любви».
Эти слова бросали вызов всем ее представлениям о нем.
Он произнес их как клятву, было ясно – не полюбив, он не женится.
Эти слова нашли отклик в душе Люси, она почувствовала тоску, поскольку всегда мечтала о такой любви. Люси Эллисон храбрилась, делала вид, будто все в порядке, была надежной опорой для своей экстравагантной семьи, но глубоко внутри тосковала по гораздо большему.
По мужчине, который полюбит ее со всеми ее недостатками и безрассудством… полюбит, несмотря на ее происхождение, на родителей и нетрадиционное воспитание.
Полюбит потому, что сочтет ее самой замечательной женщиной на свете.
И когда лорд Клифтон объявил, что смотрит на нее второй раз, у нее перехватило дыхание.
Он смотрел на нее так, будто именно она та женщина, которую он искал. В глазах его горел огонь страсти.
Он направился к Люси, чтобы обнять ее, накрыть губами ее губы.
«Как этот мужчина вдруг стал таким красивым, обаятельным, таким желанным?» – думала она.
Почему она раньше не заметила, что его глаза темно-синего цвета, что они горят опасным огнем? Почему не увидела резко очерченный подбородок, широкие плечи.
Но к великому огорчению Люси, этот золотой миг, этот волшебный шанс – первый настоящий поцелуй – совпал с моментом, когда Расти и Сэмми решили выскочить из засады.
В какой-то миг Клифтон решил овладеть Люси прямо здесь и сейчас.
Отвлеченный ее полными, нежными губами, мыслью о ее пышной…
И в этот момент он почувствовал слепящую боль в затылке. Искры замелькали перед глазами и только единственная мысль звенела в голове.
«Никогда не позволяй себе отвлекаться».
Это был первый принцип Джорджа Эллисона, который он вбивал в головы Клифтона и Малкома с того дня, когда они переступили порог его кабинета.
«Никогда не позволяй себе отвлекаться».
А он отвлекся. В Хэмпстеде. На единственной тропинке, ведущей в деревню. Через час после того, как Эллисон пробормотал эти самые слова, кажется, в сотый раз.
И все же он отвлекся, сильно отвлекся. Его отвлекла особа, о флирте с которой он и помыслить не мог.
Покачнувшись, Клифтон повернулся к противнику.
Точнее, к противникам.
Он моргнул несколько раз, и пятно перед ним превратилось в две фигуры, ближе к нему стоял огромный детина с огненными волосами. Не тратя времени попусту, без всяких прибауток он саданул мясистым кулаком графу в живот, выбив воздух из легких и опрокинув его.
«Значит, это будет та еще драка», – подумал Клифтон, он снова поднялся, смаргивая искры в глазах и сжав кулаки.
Да, он отвлекся. На мгновение.
Но сейчас все его внимание сосредоточилось на этих двух парнях.
Люси тоже приземлилась на утрамбованной земле, рядом с давно забытой корзинкой. Она выругалась, используя любимое выражение отца, за которое в нежном семилетнем возрасте ее отчислили из пансиона для юных леди миссис Фишвик. Вместо того, чтобы тревожиться из-за собственной неосмотрительности – из-за проклятия, а не из-за поцелуя, – она отбросила упавшие на лицо своенравные пряди, мешавшие разглядеть, что происходит.
Зрелище было не из приятных.
Расти и Сэмми, что называется, загнали графа в угол, за спиной у него изгородь, и никакой надежды на спасение.
– Боже милостивый, – с трудом выдохнула Люси. Она ведь хотела посмотреть, как графа немного потреплют, такое желание было у нее прежде…
До того, как он собрался поцеловать ее. До того, как дразнил. Искушал. Поменялся с ней ролями. До того, как отвлек ее так, что она забыла о Расти и Сэмми, о планах ее отца.
А теперь? Прежде чем она сумела выговорить хоть слово, которое могло остановить побоище, вперед ринулся Сэмми.
Люси зажмурилась. «Я не могу этого видеть. Не могу!»
Она знала, что случится дальше. Сэмми вцепится в жертву медвежьей хваткой, а Расти огромными кулаками пройдется по торсу графа, ломая ребра, как яичные скорлупки.
Конечно, реального вреда ему не причинят, но…
– Не выйдет, мерзавцы, – услышала она низкий голос графа. Так мастиф рычит, прежде чем впиться в ногу вора.
Ее ресницы взметнулись как раз в тот момент, когда Сэмми, которого граф стряхнул, словно блоху, полетел на землю. Воздух шумно вырывался из его легких, ошеломленный Сэмми растянулся на тропинке недалеко от Люси.
Она смотрела в огорошенное лицо опытного драчуна, на котором было написано: «Как это могло случиться, черт побери?» – потом глаза его закатились, и Сэмми потерял сознание.
Клифтон стряхнул Сэмми?! Нет, поправила себя Люси, он прикончил Сэмми.
Люси вздрогнула: пророчество отца всплыло в ее памяти.
«Я знаю, ты считаешь Клифтона занудным болваном, но, думаю, он удивит тебя, Гусси». Окинув взглядом двух мужчин, все еще державшихся на ногах, Люси судорожно сглотнула.
– Что, немного повезло, хозяин? – Расти вскинул голову, словно петух, готовый победно прокукарекать.
К несчастью для него, этот момент наглости дорого ему обошелся.
Клифтон бился не как дворянин, по правилам спортивного клуба для джентльменов.
Нет, он дрался, как сын кузнеца.
Нырнув вперед, он ударил головой Расти в живот, оба полетели на землю и покатились. Беспорядочно мелькали кулаки, со зловещим звуком влепляясь в цель, проклятия неслись над землей, словно клубы пыли; внезапно все стихло, борьба прекратилась.
Люси разинула рот, вернее, он уже давно был открыт: Клифтон прижал Расти к земле и, вскинув твердый кулак, готов был нанести последний страшный удар.
– Нет! – закричала Люси, вскочив, и поймала руку графа. – Не бейте его.
Он повернулся к ней, его глаза были полны ярости.
– Какого черта?
Дыхание Люси застряло в горле, поскольку она никогда не видела человека, столь разъяренного. Его глаза сверкали злобой, она чувствовала его огромную силу, едва обузданную и готовую вырваться из-под контроля.
Люси дрожала, но держалась стойко, предупреждение отца эхом врывалось в лихорадочные мысли.
«Он себя еще покажет».
Покажет? Это было преуменьшением.
Граф потряс ее. Он сумел соблазнить ее, она готова была поцеловать его, а теперь…
О господи! Его рука вздрагивает от ярости под ее пальцами, и Люси… она не хотела знать, какие чувства это в ней вызывает.
Возникшее у нее стремление оказаться в кольце этих рук, ощутить его твердый торс у своей груди, его властные губы у своих губ – вот чего жаждала Люси.
Особенно теперь, когда она точно знала, на что он способен.
Он чуть отвел руку.
– Это почему же нельзя прибить этого негодяя?
– О господи! Милорд, ему полагалось это сделать, – цепляясь за Клифтона, бормотала Люси, совершенно уверенная, что он собирается отправить Расти к праотцам.
Занесенный кулак Клифтона завис в воздухе, потом напряженные, готовые к бою мышцы, дернувшись, стряхнули руку Люси.
Выбравшись из-под графа, Расти подполз к своему другу и повернул его. Сэмми со стоном попытался сесть.
– Что случилось, черт побери? – причитал он, подняв руку к голове, один его глаз уже заплыл. – Меня карета сбила?
– Мисс Люси! Я требую объяснений! – Клифтон поднялся и потянулся за укатившейся шляпой, которая остановилась у корзины. Отряхнув брюки и прочесав пальцами волосы, он водрузил высокую касторовую шляпу на голову. – Что все это значит?