Пристрастное наблюдение (СИ) - Фенникс Николь. Страница 15

Раздосадованный Сергей Михайлович вышел из кухни и в проеме чуть не столкнулся с Олегом. Тот заговорщицки подмигнул мне и принялся заглядывать в лотки с едой, выбирая себе обед.

Я делала вид, что увлечена рисунком мрамора на столешнице, а сама вся обратилась в слух. Меня очень интересовал вопрос того, куда направился Пантелеев-старший.

Всю последнюю неделю я вела себя дома очень осторожно и сдержанно. Я ни с кем не говорила о разбитой вазе, но не было ни одного дня, чтобы не думала о ней. Поэтому, когда через несколько томительных минут послышался крик Сергея Михайловича из кабинета, то с упавшим сердцем тоже поспешила туда. Тогда я еще надеялась, что Олег посмеялся надо мной, и на самом деле ваза не имела такую уж великую ценность.

Я замерла, не дойдя нескольких шагов. В дверях кабинета вся красная пятилась и одновременно оправдывалась домработница Наталья.

— Ну, как это ты не знаешь, мать твою! — гремел голос Сергея Михайловича, — Сейчас же зови сюда эту девку! Она же в жизни не расплатится! Я ей такое устрою…

— Кристина! Иди сюда, — побежала по коридору Наталья, зовя горничную.

Больше терпеть я не имела права. Я бы призналась раньше, если бы была смелой. А я не была. Но теперь просто не могла допустить, чтобы непричастную девушку обвинили в моем проступке.

— Тебе чего? — бросил разъяренный Пантелеев, стоило мне показаться на пороге.

— Хочу все объяснить, — я задыхалась так, как будто только что пробежала рекордную стометровку, — Сергей Михайлович, это не горничная…

— Ой, ты над вазой что ли тут рыдать собрался? — спросил голос Олега, неожиданно раздавшегося над моей головой.

Я обернулась. Он стоял за моей спиной и как обычно дерзко ухмылялся.

— Ну, я ее разбил. Случайно, конечно. Чего ты кричишь? — парень взял меня под локоть и завел себе за спину. Ее ширина закрывала мне весь обзор и спрятала от Сергея Михайловича.

— Ты… ты… — Пантелеев-старший не мог больше выговорить ни слова, — Убирайтесь отсюда! Оба! — свирепо заорал он, наконец.

Олег поспешил из кабинета, подталкивая меня в спину. Из-за прикрытой двери донесся приглушенный возглас Сергея Михайловича: «Да, что за блядский день сегодня!?».

В абсолютной тишине мы поднимались по лестнице. Я еще не верила, что все так закончилось. У меня в голове не укладывался поступок Олега. Перед тем, как разойтись по комнатам, я подошла к парню вплотную с молчаливым вопросом в глазах.

— Вообще не спрашивай, — пробормотал Олег и скрылся за своей дверью.

IV

На следующий день, лежа в кровати, в сотый раз прокручивала в голове утренний диалог с Сергеем Михайловичем. Ночь я, переполненная чувствами, промучилась без сна. Идеи, приходящие мне на ум становились все более замысловатыми и неправдоподобными. К утру я уже так накрутила себя и невыносимо запуталась, что чуть свет спустилась в холл ожидать, когда спустится Сергей Михайлович.

К моей досаде в этот раз Пантелеев был абсолютно не настроен разговаривать. Он даже вздрогнул на мое робкое приветствие, будто забыл, что поселил меня в этом доме.

— Сергей Михайлович, я вчера совсем растерялась, но я чувствую, что готова поговорить.

— Давно здесь сидишь?

— Что? — я опять растерялась. Вот как он научился такому трюку? — Да,… то есть, нет…

Я набрала побольше воздуха в легкие:

— Сергей Михайлович, я действительно поняла, что все люди разные, — он в притворном удивлении поднял бровь, — Я не знаю и не умею жить, как принято в вашем кругу. Мне очень сложно. Я не создана для всего этого. Мне бы чего-то попроще. Я сильно погорячилась. Я думаю, что бабушкина квартира, мой техникум — вот это и был мой уровень. И вам со мной трудно и я чувствую, что тянусь к недостижимому. Так может мне это и не надо?

— Что ты предлагаешь, Женя?

Я смотрела на его непроницаемое лицо и не могла понять, какое впечатление на самом деле произвела на него моя ночная заготовка.

— Я очень вам благодарна за возможность попробовать и за дом, и за университет. Но…

— Но? — Пантелеев как будто подгонял меня.

— Но я хочу переехать.

— Нет.

— Нет? Почему? — я потерялась, — Я могу дать вам любые гарантии. Любые.

Он отрицательно покачал головой.

— Как же так?

— Потому что нет у тебя никакого выбора. Уясни это себе и не усложняй. Ты слишком много думаешь. Иди отдыхай и сегодня можешь в университет не ездить.

Но ни в этот, ни на другой день на учебу я не пошла, сказавшись больной. Это было просто невыносимо для меня. Я все время прокручивала свой неудавшийся разговор с Пантелеевым, подыскивая всё новые слова и доводы. Просто не могла ни о чем другом думать.

Следующим утром не было сил просыпаться и вставать с постели. Мне не хотелось есть, мыться или как-то заботиться о себе. Стоило сделать шаг от кровати, как меня охватывала неконтролируемая тревога. Поэтому я просто лежала и в полудреме рассматривала стену.

За это время мне много раз звонил Игорь. Он и Света прислали мне с десяток сообщений. Я просматривала их, но оставляла без ответа. На второй день они отстали от меня.

Один раз ко мне пытался зайти Олег, но я его не пустила.

К вечеру воскресенья я получила еще одно сообщение. Сначала равнодушно пролистала невидящими глазами и отбросила от себя телефон. Через несколько минут сбившиеся мысли за что-то зацепились. Я снова потянулась за телефоном. Нужно было приложить усилие для, чтобы совершить каждое движение. Тело, тяжелое от долгого пребывания в сонливом оцепенении, слушалось с трудом, будто не мое.

Я перечитала сообщение еще несколько раз. В горле застрял ком слез моей обиды. Мой неизвестный друг писал мне: «Я узнал, что произошло. Я все исправил. Тебе никто и ничто не напомнит о произошедшем. Больше ничего не угрожает, возвращайся».

Я, понятное дело, молчала.

«Жалеешь, что приехала?»

Как же он все-таки узнавал!?

«Прости меня, ласточка»

Я почувствовала, как покраснела. Одновременно с этим поднялась волна возмущения на себя за то, что эта забота так остро отозвалась во мне. Сообщения, в которых мне почудилась мимолетная ласка и что-то еще между строк, взволновали меня. Слезы брызнули из глаз, и сразу же стало легче дышать. Я, наконец, нашла, что ответить.

«Спасибо» — полетело моему невидимому другу.

Все, что разрывало мне душу, стало утихать. Я постепенно оживала и даже нашла в себе силы, сверяясь с расписанием, собрать рюкзак.

***

В понедельник в университет я приехала с Олегом. Он по прежнему был полон злой веселости и сообщил сквозь зубы, что Пантелеев опять отбыл в очередную командировку. Но самой большой неожиданностью стало известие о том, что Сергей Михайлович вдруг утроил мое недельное содержание. Пятнадцать тысяч в неделю! Немыслимая сумма. Не хотелось думать, что он подкупал меня, но другого объяснения я не видела. Поэтому в ответ только грустно улыбнулась, от чего Олег, кажется, совершенно взбесился, но каким-то чудом удерживался от колкостей. И все же таким он был мне ближе, чем когда выгораживал с вазой. Потому что — понятнее.

Света и Игорь были очень рады моему выздоровлению. Игорь замер, в первую минуту увидев меня перед аудиторией, словно не веря своим глазам. Он очень по-деловому осматривал меня и даже как-то напряженно. И потом весь день не отходил ни на минуту.

А когда мы со Светой оказались наедине, то девушка поведала мне, что он просто места себе не находил, был мрачный, как туча. Правда, оказалось, что за мое отсутствие много чего еще случилось.

Отец Алтабаева получил серьезный выговор на работе. С военных складов дальних регионов было списано оружие, которое начало «всплывать» в Москве. И вроде бы поступали сигналы и даже какие-то донесения, которые отец Игоря успешно игнорировал и от которых отмахивался. Но внезапно при плановой проверке документов патруль остановил обычную с виду газель, полную живого товара. Прямо на улицах города началась беспорядочная стрельба, несколько девушек было убито и тяжело ранен полицейский. И вот тут-то на экспертизе выяснилось, что все бандиты использовали оружие из списанной партии.