Пристрастное наблюдение (СИ) - Фенникс Николь. Страница 48

— Мне, кажется, я изменилась там… Я хочу попробовать лечиться, как все. Только поддержи меня, Стеф, и я справлюсь.

Он неторопливо прикоснулся губами к моему лбу. По его задумчивому выражению его лица я поняла, что к взрыву моего негодования Стефан был бы готов, а к такому — нет.

***

Каким бы странным это не выглядело, но я действительно смогла лечь в больницу. В отдельную палату. А вот от психолога я категорически отказалась. Я не хотела, раскрываться перед незнакомым человеком, чтобы он копался в моей голове и вытаскивал на свет мои неприглядные тайны. Мне стало не интересно, почему произошло то, что произошло и как я оказалась в теперешней точке. Мне хватало того, что сам Стефан зорко и бдительно наблюдал за мной.

Моим врачом оказался очень приятный мужчина Семен Васильевич. Он был даже моложе Стефана. Часто шутил и понятно объяснял сложные медицинские термины. Мне он сразу понравился. Стефан ко всему относился настороженно. Доктора он почему-то вообще воспринял в штыки и хотел даже поменять, но я уговорила его оставить Семена Васильевича для моего комфорта.

Не могу сказать, что находиться в больнице мне было приятно, но довольно сносно. Я не впадала в истерику от каждой врачебной манипуляции. И с нетерпением считала дня до выписки. В палате было все самое необходимое: телевизор, книги, отдельный душ. Стефан принес планшет, и я возобновила работу над кафе.

Во время очищающих кровь капельниц я должна была лежать под датчиками, чтобы исключить излишнюю нагрузку на сердце. Каждое утро я сдавала анализы. А все остальное время мои перемещения никак не были ограничены. Чувствовала себя я прекрасно, только некоторые показатели немного отклонялись от нормы. Но Семен Васильевич заверил, что к концу лечения и это пройдет.

На второй день моего пребывания в больнице после обеда я почти задремала под включенный телевизор. Я не обращала никакого внимания на монотонное бормотание ведущей программы новостей, пока на экране не промелькнуло знакомое фото. Я соскочила с кровати в поисках пульта, чтобы срочно прибавить громкость, но так и застыла перед экраном.

В новостях сообщали о самоубийстве Пантелеева Сергея Михайловича. Он застрелился в собственном автомобиле меньше суток назад. Источник, пожелавший остаться неизвестным, рассказал, что тело Пантелеева с огнестрельным ранением в голову обнаружил во дворе дома сын покойного. По данным новостного канала причиной могла стать коррупционная деятельность чиновника. После этой скупой информации последовал минутный сюжет, в котором показывали особняк Пантелеева и Олега, прижатого к забору толпой журналистов. На парне лица не было. Зажимая в одной руке туго набитую дорожную сумку, другой он пытался закрывать лицо от камер и отпихивать навязчивых охотников за сенсациями.

Я не смогла бы описать все те чувства, что переворачивались у меня в душе. Я, конечно, сразу вспомнила последний разговор Марковичей, а еще как пол года назад я впервые увидела Сергея Михайловича. Как он приехал мне в колледж, красивый и загадочный. И заключительные слова Пантелеева, обращенные ко мне в необитаемом крыле клиники для душевнобольных. И вот ведь забавно как выходило, теперь ведь это ему стало «уже совсем все равно». Принял ли он свою судьбу перед смертью? Смирился сам так, как советовал мне?

Невидящими глазами я обвела палату. В дверях, прислонившись к стене бедром, стоял Стефан и наблюдал за мной. Как давно он был там?

Я попятилась от него, пока не натолкнулась поясницей о свою кровать. Стефан нахмурился от моей реакции и начал движение ко мне. Мягко, как пантера.

Он сел ко мне на кровать и долго внимательно смотрел. Я взяла его голову двумя руками и, заглядывая в глаза, молчаливо молила. Молила, чтобы он убедил меня в своей непричастности к этой смерти. Но он молчал упрямо и непоколебимо. В его глазах расплескалось небо, серое, бесконечное и непостижимое. Безудержный простор и размах разбушевавшейся стихии. Он встряхнул головой, как будто хотел боднуть. Вырвался и поцеловал. Горячо, страстно, безумно. Сердце пустилось в галоп. Я, наверное, должна была оттолкнуть его, но вместо этого обвивала его шею руками и прижала к себе. В тот момент я поняла, что ни за что не отпущу Стефана.

Меня как в омут затягивали его черные зрачки. Не разрывая поцелуя, он положил меня на кровать и, быстро сбросив пальто, упавшее на пол, подхватил меня под колени, закинул их себе на бедра. Стефан прижался ко мне пахом, я поерзала от нетерпения и глухо застонала ему в рот. Он был весь сила, страсть и безумие. В этот раз больше не было никаких ласк. До умопомрачения резко и властно мужчина расстегнул ширинку, задрал мою больничную сорочку до пояса и, отодвинув край моего белья, сразу вошел на всю длину. Меня скрутило от острого наслаждения. Стефан вбивался в меня ожесточенно и горячо. От жгучего удовольствия на глазах выступили слезы.

Я уже почти дошла до высшей точки, когда сквозь радужную пелену из-за плеча Стефана увидела открывающуюся в палату дверь. Быстрым шагом прошел и остановился только посередине комнаты Семен Васильевич. Я вся моментально сжалась от стыда за то, в какой недвусмысленной позе застал нас мой доктор. Стефан, не замечающий ничего вокруг, полностью сконцентрированный на процессе, не сразу обратил внимание на мое затишье, а когда обернулся, то заметил растерянного доктора, который не сообразил к этому моменту исчезнуть.

— Убирррайся, нахуй… — зарычал на него Стефан.

Испуганный интеллигентный доктор как будто только и ждал этого приказа. Он выбежал из палаты только пятки сверкали и, как плащ, развевался его медицинский белоснежный халат.

Стефан определенно был чудовищем. Но это было мое чудовище.

***

— Ласточка, — обратился ко мне Стефан, поглаживая по спине. Кровать была слишком узкой для нас двоих, поэтому мужчина лежал на спине, а меня просто положил на себя сверху. Моя голова покоилась на его груди и покачивалась в такт его дыханию. Волна оргазма только что схлынула, и ей на смену приходило умиротворение, — Как ты смотришь на то, что в субботу к тебе заглянут друзья?

— Света и Игорь? — я решительно была изумлена.

Стефан кивнул.

— Это же послезавтра? А их пустят?

Мой мужчина счастливо рассмеялся и крепче прижал к себе.

Игорь со Светой явились точно к назначенному времени. Игорь принес цветы, а Света конфеты и домашний бульон. Она была все такая же кругленькая и веселая, да и Игорь тоже выглядел неплохо.

Я ужасно рада была их видеть. Первым безотчетным движением потянулась обнимать эту парочку и только потом осознала, что действительно могла себе позволить даже такие прикосновения.

Нам подали чай прямо в палату, принесли печенье и фрукты. Ребята обозвали меня «притворщицей», а условия курортными. Все это было беззлобно и добродушно.

Они не спрашивали меня, где я пропадала все это время. Как будто кто-то проинструктировал ребят, прежде чем пустить ко мне, и теперь они старательно соблюдали это табу. Они просто радовались возможности увидеться, так же как и я.

Они принесли кучу новостей про университет, нового преподавателя по истории зарубежной журналистики и про интернет-издание Игоря. Мы договорились наверстать упущенное время, и я пообещала выздороветь в два раза быстрее и вернуться в строй сразу после выписки. Столько впереди было планов, столько огня, столько ожиданий от жизни!

Но была и тяжелая новость. Почти перед самым уходом, наспех, комкая слова, Игорь сообщил мне про Олега Пантелеева. Оказывается, Олег сразу после смерти отца планировал отъезд заграницу, но его опередили. Его и Матвея подкараулили какие-то отморозки и очень сильно избили. Переломали буквально все косточки.

Матвей, если и выживет, то навсегда останется прикованным к инвалидному креслу, а Олега для срочного лечения вывезли в Германию. Ему врачи давали больше шансов.

Эпилог

(через полгода после описываемых событий)

…

— Как вы могли бы описать нашим читателям концепцию блюд вашего ресторана?