Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей". Страница 35

Мирные переговоры на высшем уровне прошли тридцатого сентября 1526 года, в огромном шатре, установленном ровно посредине между Сарагосой и лагерем имперского корпуса.

Карл Габсбург, совсем ещё молодой, двадцатишестилетний мужчина, выглядел лет на сорок. Не удивительно, учитывая, сколько несчастий на него свалилось в последние годы — такого и врагу не пожелаешь, а Карл на самом деле не враг. С чего бы ему быть врагом человеку из двадцать первого века совсем другой исторической реальности? Не повезло угодить «под раздачу», только и всего.

— Благодарю вас, ваше величество, что согласились на эти переговоры. Надеюсь, нам удастся заключить крепкий мир, а может и подружиться со временем. — начал Савелий.

— Вы очень великодушны, ваше императорское величество. Мне жаль, что всё так получилось, но будущего у меня, похоже, не будет.

— Бросьте унывать, ваше величество, ведь уныние — смертный грех, если я ничего не путаю. Пока вы живы — нужно бороться.

— Бороться я собираюсь до конца, ваше императорское величество, только… Только нечем мне больше бороться. Казна пуста, эрцгерцогство Остмарк захвачено османами, а Бургундские Нидерланды, Люксембург, Артуа и Франш-Конте — французами. Я «промотал» почти всё наследство своих великих предков, у меня осталась только честь.

— И Арагонское королевство. Что не так уж и мало, ваше величество. Я не заинтересован в вашей гибели, а потому готов помочь.

— Помочь в войне с османами, или с французами, ваше императорское величество?

— Не то и не другое, ваше величество, и в то же время — и то, и другое. Я готов помочь вам деньгами. Кредитом на закупку вооружений и не только. Кредитом Империи Инков дружественному королевству Арагон.

Договорились, не могли не договориться. Тем более, что формально отказываться от прав на Кастильскую корону от Карла не требовалось, так что лицо он сохранил. Королевство упразднено и распущено, а правом собрать его снова и восстановить — пусть продолжает владеть. Этого не жалко. Дружественное королевство Арагон, под залог острова Мальта, получило кредит в двадцать тысяч французских ливров серебра — десять наличными и десять на закупку вооружений и боеприпасов в Маракайбо, причём, с существенными скидками, так что к следующему лету, на европейской арене появится ещё один мощный игрок. Мощный и сконцентрированный на одном противнике, который этого совсем не ожидает, ведь условия мирного договора известны только заключившим его монархам и никому более. Никому здесь и в голову не придёт, что Карла Габсбурга не ограбили до нитки, а наоборот поддержали деньгами. Так не бывает.

Заключение мира праздновали три дня — первого, второго и третьего октября, уже в самой Сарагосе, в королевском замке-дворце Альхаферия. Весело праздновали, с оркестром и пирами.

После праздников поднимали арагонских утопленников в Валенсии и Барселоне. Не за деньги, просто так, по дружбе. За неделю подняли всех — двенадцать галеонов и шестнадцать шхун. Снова нырял сам Савелий, и Карл составил ему компанию. Хороший парень, толковый, рассудительный, отважный. Будет ли он благодарным? На это Савелий не рассчитывал. Если будет — получится приятный бонус, а так… крови из Европы попьёт — и ладно.

«Europa delenda est» — вот цель. Причём, разрушена она должны быть самими европейцами. А деньги… деньги для того и нужны, чтобы с помощью них достигать поставленных целей.

В Марсель, флот из восьми «винджаммеров»: «Нептуна», «Виракочи», «Ареса», «Тора», «Аматерасу», «Брахмы», «Гора» и «Инти», прибыл двенадцатого ноября 1526 года. На рейде порта Марселя уже ждали «Шива», «Перун» и «Марс», без трофейных галеонов, значит Эль Чоло удалось их продать.

Франциск Первый Валуа приехал познакомиться лично и, после протокольных приветствий, попросил разрешения осмотреть инкские корабли. Пусть смотрит, не жалко. Ничего такого он там не подсмотрит, что смог бы сам повторить во Франции, в обозримом будущем.

Трофейные галеоны шаман действительно продал, причём дороже, чем в Португалии — по две с половиной тысячи французских ливров серебра, только рассчитались с ним золотом, в соотношении один к девяти. Проблемы уже в Европе с серебром, чем, интересно, они его заменят? Золотые монеты слишком дороги, а медные дёшевы.

Один галеон купили венецианцы, наверняка чтобы испытать и скопировать понравившиеся новинки, а ещё пять — султан Сулейман Первый Осман. Он действительно захватил эрцгерцогство Остмарк и теперь при деньгах — планирует увеличение торгового оборота с Маракайбо, для того и корабли купил. В добрый путь!

— Как тебе султан?

— Султан, как султан. Что можно понять о человеке через переводчика? Как у тебя в Сарагосе прошло?

Савелий пересказал.

— Безвозвратный кредит. — констатировал Эль Чоло и спросил, — Зачем нам Мальта?

— Незачем. Подарим кому-нибудь. Серебро нам тоже без надобности, а Карла поддержать было нужно. Должен же кто-то сдерживать Французский Рейх. Это сейчас у французов вполне приличный фюрер, а после него сплошные педики пойдут. Или тебе серебра жалко?

— Не жалко. Странно просто. Почему ты его русским не отдал?

— Боюсь. Слишком мало пока русских. И так уже нахапали столько, что боюсь — не переварят, растворятся в европейцах. Серебро здесь и сейчас — это оружие, никто его в мирных целях использовать не будет. Русским воевать сейчас противопоказано, даже успешно, им свои бы земли освоить-заселить. Мы им по-другому поможем, Эль Чоло. Медициной, прежде всего. Медициной и образованием. А воюют пусть европейцы и турки. Воюют до тех пор, пока их всех вместе не станет меньше, чем русских.

— Понятно. Когда домой-то?

— Как сделаем то, ради чего вместе приехали, так и отправимся. Чудо-то мы ведь так пока и не сотворили. Папские нунции уже собирают большой богословский диспут в Кёльне. Всех курфюрстов уже «подмазали», так что, если Лютер не сбежит куда-нибудь в Данию-Швецию, к диспуту его обязательно принудят. А чего ты торопишься-то? У нас и здесь теперь свой дом есть.

— Дома интереснее. В Эль-Мутуне уже вторую домну должны запустить. Да и вообще… Скучно здесь, чужое всё…

— Потерпи шаман. Уже скоро мы все свои дела здесь закончим. Самому интересно, как там наш тихоокеанский адмирал в Азию сходил, но здесь-сейчас у нас задачи поважнее простой торговли.

— Терплю, Русо. Ради того и терплю, чтобы больше сюда никогда не возвращаться.

Глава 3

Интерлюдия. 25 ноября 1526 года.

Герцог Андалусии, граф Севильи, граф де Овехуна и Вакерос, Мануэль де Фуэнте, по своей природе был человеком вспыльчивым, а поэтому, когда имперский бальи, простолюдин из горожан Севильи указал ему на несоответствие имперским законам его нового налога; дон Мануэль просто приказал этого дурака повесить. Просто и без затей. Без дурацких затей, вроде каких-то имперских судов. Имперские законы? Присяга и клятва на верность? Умные люди говорят, что любые законы можно поменять, если того требуют обстоятельства, а они того требуют. Деньги нужны! Империя свою долю получит, никто её обманывать не собирается. А император — совсем ещё мальчишка, поназначал тут всяких наглых простолюдинов, уехал и забыл про нас. Конечно забыл, ведь у него там таких Андалусий под тысячу, если по глобусу посчитать.

«Плевать ему на нас, а нам тут жить. К тому-же он пришлый язычник, а меня избрали своим сеньором Кортесы Севильи и Андалусии…»

И так далее, и тому подобное. Было кому герцогу Мануэлю внушать мысли, ведущие его в правильном направлении — прямиком в могилу. Его и ещё полторы с небольшим сотни его баронов. Таких-же необразованных, наглых и неблагодарных уродов, которым всегда всего мало. Именно уродов, моральных уродов, получающих удовольствие от издевательств над простолюдинами. Жадных уродов, которым законной доли показалось мало. Именно таких «братьев по разуму» и приблизил к себе новый герцог Андалусии и граф Севильи.

И не только он. Такие же отмороженные «Дворы» сейчас собирались по всему бывшему королевству Кастилия, во всех новообразованных герцогствах и графствах. Законы новыми «хозяевами жизни» нарушались везде и всюду. Нарушались нагло, с позиции силы, как им казалось. Им казалось, что с ними вынуждены будут договариваться, а законы специально для них обязательно перепишут. Это Европа, детка, ага.