Спорим, ты меня любишь? (СИ) - Кароль Елена. Страница 4

Ибо нет никого страшнее обиженной женщины…

И тем подозрительнее становится инцидент, произошедший с Луизой. Как психолог допустил подобное? Спор на секс! Ещё и не впервые! За эти сутки я изучила достаточно информации, чтобы ответить однозначно: за пятнадцать лет службы командиром экипажа это был первый эпизод в жизни Кайреда Холта, когда кто-то из его подчинённых увольнялся досрочно. Тем более всего через несколько недель.

То, что Луиза недоговаривает слишком много, я поняла ещё вчера, но для меня это уже не имело никакого значения. Двадцать лет ожиданий! Двадцать лет подготовки и ежедневной кропотливой работы, в том числе над собой. Я никогда не отслеживала судьбу Кая, благодаря своему дару зная, что мы встретимся именно тогда, когда я буду к этому готова, но как любая женщина желала этого ещё вчера и одновременно ещё через годик.

Буду ли я мстить? Несомненно!

И ему, и остальным — заслужили.

Но буду делать это со смаком. Может даже совсем не так, как сказала Луизе, ведь и она не была честна со мной до конца. Естественно, сначала выясню всю правду, но затем всё равно неторопливо поиграю с каждым. Куда спешить? Я ждала этого двадцать лет! К тому же у меня в запасе целых одиннадцать месяцев, а работа для меня все эти годы стояла на первом месте. Да и летим мы не абы куда, а на одну из самых привлекательных терраподобных планет рукава Персея — Никао. Поистине жемчужину своего рода — мягкий климат на большей части территории, буйная тропическая растительность, идеальные, будто рукотворные пляжи практически по всей линии побережья всех трёх континентов, изумительное животное разнообразие и внутреннее геологическое наполнение.

Наша экспедиция должна стать третьей, основной. Первые две изучили планету лишь поверхностно (первая около ста лет назад занесла Никао в реестр, указав основные характеристики, вторая вернулась из-за Луизы), так что грех отказываться от мечты только потому, что моя месть дозрела до кондиции.

Такие вещи не перезревают.

А вот и «Стремительный»…

Я полюбовалась на фрегат издали, даже не пытаясь скрыть своего восхищения его идеальными линиями и пропорциями, но ни на секунду не замедлила шаг и вскоре приблизилась к спущенному трапу. Поблизости не было ни одной живой души, в военных доках каждый занимался своим делом, но стоило мне подняться к шлюзу и приложить к панели ладонь, отпечаток которой всего несколько часов назад занесли в базу доступа корабля, подняться на нужную палубу, пройти по ярко освещенному коридору к капитанской рубке, как сразу стало ясно — меня ждали.

И ждали так нетерпеливо, что даже не подумали этого скрывать: когда передо мной открылась последняя дверь, я оказалась под перекрестьем множества глаз.

Не став пересчитывать и изучать их с порога, я спокойно вошла и, не теряя внутреннего достоинства, представилась сразу всем, но глядя четко на капитана:

— Лейтенант запаса доктор-астрозоолог Александра Коулман-Лиамэ по месту командирования прибыла.

— Добро пожаловать на борт «Стремительного», лейтенант, — отрывисто кивнул командор, за эти двадцать лет изменившийся только в лучшую сторону, что едва ли отражала голограмма, которую я изучила за последние сутки вдоль и поперек.

Кайред стал шире в плечах и возмужал, синева глаз обрела завораживающую глубину, пропала косая чёлка, но на смену ей пришла капитанская фуражка и командорские лычки на чёрном кителе — лично я сочла замену равноценной.

— Как добрались?

Вряд ли мой интерес сочли навязчивым, я умела смотреть так, чтобы собеседник видел лишь дружелюбие, но никак не тотальное ксенобиологическое сканирование, однако командор слегка прищурился и задал не самый удобный вопрос:

— Мы с вами раньше не встречались?

— Всё может быть, космос не так уж и велик, как кажется, — кивнула неопределенно, для себя отмечая, как внимательно изучает меня командный психолог-урианец.

Их братия весьма чувствительна к мозговым колебаниям окружающих, кто-то даже считает, что они умеют читать мысли, но я-то знаю, что они просто чертовски наблюдательны и способны анализировать до сотни разобщённых сигналов одновременно: положение тела, запах, жестикуляцию, тембр голоса и прочее. Соответственно, и выводы их максимально соответствуют действительности.

Серьёзный противник.

Был бы… Если бы я задумала что-то нехорошее.

— А добралась отлично, спасибо. — Я улыбнулась чуть шире и уже всем присутствующим, уделив особое внимание Зюзе — с момента нашей последней встречи он окончательно зарос шерстью, которая топорщилась во все стороны неопрятными толстыми сосулями с грязно-голубым отливом, так что в самое ближайшее время мы познакомимся гораздо ближе. Отметила, что не хватает лишь киборга, механика и радиста, но и без них в рубке тесновато, хотя комната была довольно большой. — Если позволите, я бы осмотрела свою каюту. На который час назначен вылет?

— Через сорок минут, — задумчиво ответил командор. Судя по его отрешенному прищуру, он не оставлял надежды вспомнить, знакомы мы или нет. Сомневаюсь, что его ждёт успех — за эти двадцать лет я изменилась гораздо сильнее, чем он. Разве что глаза остались те же, но вряд ли он хорошо разглядел их за очками. Даже хвалёная шеррианская интуиция и память тут бессильны, а Кай поистине элитный представитель этой расы. — Миссис Зулбараш, покажите коллеге вашу с ней каюту. Лейтенант, жду вас в рубке через час. Будем знакомиться.

— Да, сэр. — Я не стала отдавать честь, будучи прежде всего ученым, а не военным, хотя и отметила для себя, что Кайред предпочёл упомянуть моё звание, а не фамилию.

Не удивлена. Не всегда удобно произносить двойную фамилию: во-первых, долго, а во-вторых, гораздо менее официально, а у капитана, похоже, цель — с первых часов показать мне своё отношение.

Исключительно как к подчинённому.

Это ли не подозрительно? Но только если не знать Луизу. Та наверняка с первой встречи обозначила его себе, как приоритетную цель в качестве будущего мужа, и вела себя соответствующе. Жаль тебя разочаровывать, Кай…

Но я куда опаснее этой юной бестолочи.

— Зовите меня Глафирой, — предложила бодрая старушка, принадлежащая расе эльфариан — четырехруких инсектоидов.

Согласно заранее изученной информации об экипаже она числилась на «Стремительном» судовым врачом, а ровный ржавый окрас хитинового покрова и отсутствие крыльев выдавали её пол и преклонный возраст. Не настолько, чтобы идти на пенсию, но достаточный, чтобы доверить ей свои жизнь и здоровье — эльфариане считались отменными эскулапами и самыми лучшими хирургами, ведь у них было четыре руки (причём каждая заканчивалась шестью чувствительными четырехсуставными пальцами с идеально острыми коготками, способными составить конкуренцию даже скальпелю с нанолезвием), а угол обзора составлял триста пять градусов.

— Александра, — я польщённо приложила правую ладонь к левому плечу, давая понять, что для меня честь завести настолько близкое знакомство. Обычно эльфариане ограничивались указанием клана и рода занятий, тут же с первой минуты знакомства мне дали понять, что не прочь завести теплые дружеские отношения.

— Я читала ваши труды, — огорошила меня Глафира, одобрительно складывая верхнюю пару рук на груди. — Было любопытно, кого нам пришлют на замену предыдущему специалисту. Ваши научные изыскания меня впечатлили. И не меня одну…

Дама звонко щёлкнула псевдожвалами, что можно было перевести, как смешок, и я не стала её разочаровывать.

— Правда? Спасибо, мне очень приятно. Но кому ещё из экипажа могли быть интересны труды астрозоолога?

— Командору, естественно, — снисходительно просветила меня Глафира. В отличие от урианцев, инсектоиды не очень хорошо ориентировались в человеческих интонациях и мимике, так что я могла не беспокоиться о том, что она заметит мои изумлённо вздёрнутые брови. Но о ровном дыхании и сердцебиении забывать не стоило — это эльфарианцы фиксировали на раз-два.

— Вы меня озадачили. — Я действительно говорила то, что думала. — Зачем это командору?