Я не скажу тебе о сыне (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 64

От его прежней меланхоличности не осталось и следа.

— Вы полагаете, герцог сказал правду, что не держит Андрэ в своем особняке? — спросила я.

— Наверняка, так оно и есть. Это было бы слишком рискованно. Пока кроме его личного признания, от которого он легко откажется, ничто не связывает его с похищением вашего сына. А если бы ребенка привезли в его особняк, об этом бы узнали его слуги, и кто-то из них мог вольно или невольно мог выдать его.

— Но если он воспользовался для этой цели домом одного из своих соратников, то мы не сумеем найти Андрэ! — почти закричала я. Положение казалось мне удручающим.

Но Этьен покачал головой:

— Нет, я слишком хорошо знаю герцога. Он недоверчив по натуре. Он никогда не отдал бы такие козыри в виде вашего сына и собственного внука в чужие руки. Он всё привык держать под контролем.

Он не усомнился в моих словах о виновности де Крелона, хотя я боялась этого. Ведь герцога он знал много лет, а с княгиней Алонсо познакомился лишь недавно.

— Может быть, он увез детей в свое поместье? — предположила я.

Но Этьен не согласился и с этой версией.

— Нет, оно слишком далеко от столицы, а ему нужно, чтобы по крайней мере собственный внук всегда был у него под рукой. Постойте, ваша светлость! Кажется, я знаю, где это может быть! Герцог перебрался в центр Лимы, когда стал первым министром. До этого де Крелоны владели особняком на окраине столицы — тот дом сейчас пуст и вполне может быть использован для незаконных дел, — его величество вдруг задумался и ненадолго замолчал. — Кстати, недавно я проезжал мимо старого особняка его светлости на улице Оружейников, и мне показалось, что у его ворот стояла карета герцога де Жервеза. Я тогда подумал, что Ноэль, должно быть, хочет его купить — он неоднократно говорил, что ненавидит шум центральных улиц. Признаться, я не придал этому значения, но теперь, когда мы знаем, что Жервез — в числе сторонников де Крелона, этот факт приобретает новый смысл.

Мне показалось, что об участии в заговоре герцога де Жервеза Этьен говорил с сожалением. И он словно угадал мои мысли.

— Да, Жервез — тот человек, за которым многие могут пойти. Крелон не пользуется любовью народа. Де Жервез — совсем другое дело. Он — герой войны и никогда прежде не был замечен в том, чтобы использовать свой пост в корыстных интересах. Его участие в деле говорит о том, что он поверил в тот бред, что придумал Крелон. А значит, могли поверить и другие.

— Допустим, Андрэ держат именно в том старом особняке, — согласилась я. — Но если это так, то что мы можем сделать?

Сама я готова была на всё, но прекрасно понимала, что если моего сына охраняют боевые маги и офицеры, что пошли на поводу у герцога, то я мало что смогу им противопоставить.

— Мы возьмем особняк штурмом! — в голосе Этьена не было ни тени сомнения. — Вряд ли там находятся сейчас много заговорщиков — у Крелона пока нет денег, чтобы рассчитывать на поддержку наемников. Вовлекать же в это дело слишком многих людей из высшего общества он бы не решился — велика вероятность, что кто-то из них мог проболтаться или намеренно выдать заговорщиков. А значит, пока он может доверять только узкому кругу своих сторонников. К тому же, слишком большое оживление у почти заброшенного дома могло бы привлечь к тому ненужное внимание, а это — дополнительный риск. Думаю, охраной детей занимаются не больше десятка человек. А скорее — даже меньше.

— Но даже с десятком вооруженных дворян вдвоем мы справиться не сумеем, — возразила я. — Я немного владею боевой магией, но этого слишком мало, чтобы рассчитывать на успех. И мы должны подумать об осторожности — наши действия не должны причинить вред детям.

— Вы совершенно правы, ваша светлость! — признал Этьен, поднимаясь с дивана. — Но и медлить долее нельзя. Наш единственный шанс достичь цели — это напасть на них внезапно. Я абсолютно уверен в преданности мне моей личной гвардии — с этими офицерами я прошел и огонь, и воду, и уж они-то меня не подведут. Я напишу записку капитану Бювелю — он как раз сегодня дежурит во дворце. Доставить ее сможет кто-то из ваших слуг. Даже если за вашим домом наблюдает не один человек, а двое или трое, мы сможем их отвлечь. Сначала из дома выйдете вы — вы можете отправиться в банк (это будет ожидаемо). Потом — кто-то из ваших близких, кого вы можете попросить отвезти что-то из ваших драгоценностей ювелиру. Это тоже не вызовет подозрений, но заставит соглядатаев отойти от дома. Потом в противоположную от дворца сторону отправлюсь я, и мы встретимся с вами в условленном месте. Думаю, этого будет достаточно, чтобы ваш слуга смог выйти из дома, никем не замеченный. Он доставит записку вместе с моим кольцом в качестве пропуска во дворец, и капитан со своими людьми примчится в старый особняк Крелона вскоре после нас. А пока да, мы поедем туда вдвоем.

Его план был неплох, но прежде, чем я успела сказать ему об этом, раздался голос Лео:

— Вот уж нет! Я отправлюсь туда вместе с вами!

Тетушка стояла на пороге, воинственно сжимая в руках бронзовый канделябр.

— Простите, дверь была не закрыта, и мы невольно всё слышали, — рядом с Лео появилась мадемуазель де Шатильон. — Я — отнюдь не боевой маг, но, быть может, от моих защитных щитов тоже будет польза.

— Не думаете же вы, ваша светлость, что мы оставим вас в такую минуту, — у двери, опираясь на трость, стоял барон Робер, за спиной которого я разглядела жениха Лауры виконта Анри де Кавелье. — Я давно уже не участвовал в схватках, но поверьте, что мои руки еще могут удержать шпагу.

Мои глаза затуманили слёзы, и я едва не расплакалась. Но тетушка сердито ущипнула меня за руку и велела не раскисать.

Мы разделились в соответствии с планом Этьена. Я направилась в банк, надеясь, что тот еще работает в столь позднее время, Лео с Велией — к ювелиру, барон с виконтом в карете поехали на набережную, а сам Этьен — в направлении Дижонского предместья. Мы разъехались в разные стороны, и это должно было запутать наблюдателей и дать возможность моему управляющему незамеченным добраться до дворца.

Мы должны были встретиться на улице Оружейников, где находился старый дом Крелона, и всё то время, что я была в банке, а потом ехала по уже темным и почти пустым улицам Лимы, я тряслась от страха. Нет, я боялась не за себя, а за то, что что-то могло не сработать так, как предполагалось. Что Андрэ могло не оказаться в особняке герцога. Что там могла быть слишком сильная охрана. Что управляющего могли перехватить по дороге во дворец.

Но когда карета остановилась неподалеку от нужного дома, я уже совладала с нервами и ступила на булыжную мостовую, полная решимости сокрушить всё, что попадется на пути.

Этьен уже ждал меня здесь, и я испытала облегчение, когда заметила в переулке его фигуру. Вскоре подъехали и две другие кареты.

Если за нами наблюдали, то соглядатаи тоже должны были сойтись где-то неподалеку, и если наши действия до этого еще могли не вызвать у них подозрений, то теперь один из них непременно направится с сообщением к де Крелону. Расчет был только на то, что мы сумеем прорваться в особняк и освободить Андрэ прежде, чем герцог прибудет сюда.

Наш маленький отряд прошел через печально скрипнувшие ворота. Ведущая к дому аллея не была освещена, а вот в нескольких окнах особняка горел свет. Мы с Этьеном переглянулись — похоже, наши предположения были не напрасными.

Мы, вроде бы, никем не замеченные, поднялись на крыльцо. Мои спутники расступились, я же, как и было условлено, постучала в дверь. Для начала я собиралась спросить, не здесь ли проживает некий граф Ларош. Ну, а дальше мы собирались действовать по ситуации.

Но спрашивать про графа не потребовалось. Мне пришлось постучать несколько раз, прежде чем по ту сторону двери мы услышали звук шагов. Дверь распахнулась, и я увидела герцога Жервеза. В одной руке он держал свечу, а в другой — шпагу. Он сразу же узнал меня и удивился:

— Княгиня Алонсо? Что привело вас сюда, ваша светлость?