Пикаро (ЛП) - Уэст Терри М.. Страница 1

Терри М. Уэст.

Пикаро

Милый папочка мертв. Даже хуже, чем мертв.

Бин Фэм бросил фирменный Пигли-Вигли пакет с продуктами на ковер. Он задохнулся от спертого воздуха, отравленного гнилью трупа Милого папочки.

Бин зажал рот рукой и закрыл за собой дверь. Кровь была повсюду. Бин провел ночь с Джоном, которого встретил на бульваре Монтроз. Он понятия не имел, как долго Милый папочка Ричард Мосли уже мертв. Но он окостенел и пригласил на пир мух.

Большая фигура Милого папочки откинулась назад в его любимом кресле. Его черная кожа стала ближе к синему оттенку. Большой живот был вспорот, обнажая месиво из органов и окровавленной одежды.  Кишки обмотались вокруг больших ботинок. У них была маленькая квартира. Это было самое большее, что они могли позволить себе с почтовым индексом Ривер Оакс. Теперь вся квартира была залита кровью Милого папочки. Каждый дюйм.

Милый папочка подобрал его три года назад. После того, как родители Бина выгнали его. Он стал одним из маленьких мальчиков Милого папочки, как любил он называть молодых людей, которыми управлял. У Милого папочки было много клиентов, которые брали у него на вечер одного из его мальчиков. У Бина было немало поклонников. Это был грязный бизнес, и когда клиентов не было, ему все равно приходилось выходить на улицы и сниматься. Но Милый папочка был добрым, заботливым, профессиональным и не жестоким.

«Вы получите больше пчел с медом, чем с уксусом,» — как он часто говаривал.

Бин знал этого человека всего три месяца, до того, как они влюбились друг в друга. Глубина их эмоциональных отношений никогда не обсуждалась публично. Но это было очевидно, и никто не оспаривал этого. У них были одни и те же заветные мечты. А теперь Милый папочка умер. Бин чувствовал себя потерянным.

Бин подошел к своему убитому любовнику. Он приблизился к зловонию и ужасу, которые навсегда запечатлелись в его мозгу. Он смотрел на мертвое лицо Милого папочки. Глаза сутенера были тупыми. Что-то засунули ему в рот. Бин протянул руку и сжал подбородок Милого папочки. Когда он опустил ее, что-то выпало изо рта трупа. Оно упало в кровавую яму, которая осталась на месте большого живота. Это был вялый синий пенис.

Они накормили его собственным членом!

Бин закричал. Его вырвало в грязь, оставленную после убийства. Несколько недель назад Милый папочка начал приторговывать кокаином мексиканца по имени Томас Мартинес. Бин подозревал, что Томас, неуклюжий человек со шрамом, через мертвый левый глаз, был плохой идеей с самого начала. Но все любили Милого папочку. У него не было врагов. Его репутация была солидной.

— Не волнуйся, любовничек, — заверил Милый папочка Бина. – Свидания — идеальное место для продажи кокаина. Вечеринки располагают. Продажи растут. Мы заработаем много денег. Томас – деловой человек. Он знает меня. Я не настолько глуп, чтобы поиметь его. Это наш билет на Нолвуд драйв, малыш.

Что-то пошло не так с договоренностью. Бин подумал, что Томас и его люди недалеко ушли от бандитов. Но это было наказание и послание для других. Послание от наркокартеля. Во что, черт возьми, их втянул Милый папочка?

Бин вошел в спальню. Она была разграблена. Он подошел к ящику для носков, у которого было ложное дно, и обнаружил, что все деньги пропали.

— Дерьмо, — закричал он.

Он схватил вещевой мешок. Тот был набит папочкиной тренировочной одеждой, которая никогда не видела тренажерный зал. Бин выбросил содержимое, набил сумку тем малым, что не было сломано, порвано или разбито.

Он заметил на полу фотографию, где они были изображены вместе с Милым папочкой. Ее вытащили из рамки. Милый папочка скалился на камеру, но сторона фотографии с Бином была оторвана.

Ой, блядь. Они знают мое лицо. Они знают мое гребанное лицо.

Бин сорвал бежевые шорты, нашел пару джинс и натянул их на себя. Он выдернул ковбойскую рубашку с длинным рукавом из шкафа, надел поверх майки. Затем Бин заметил бейсболку с логотипом Астроса и напялил ее на голову.

Он бросился обратно в гостиную. Сейчас бы он не назвал ее так. Место убийства. Он пробормотал папочка, папочка, папочка, телу, но останавливаться, чтобы в последний раз взглянуть на своего мужчину, он не стал.

Бин выбежал из квартиры, влажная жара ударила его. Он со страхом ожидал увидеть черный Форд Торино Кобра Томаса, припаркованный на обочине. Но форда там не было.

Бин должен исчезнуть до того, как эти психопаты найдут его. У него остались деньги с прошлой ночи. Не очень много. Он порылся в кармане джинс и достал четвертак. Бин подошел к телефонной будке на углу.

Бин проснулся, под щекой лежала стопка коричневых салфеток, которые защищали его плоть от липкого стола закусочной. Слабая защита. Бин поднял голову, салфетка приклеилась к лицу слюной.

Он вытер глаза и увидел Карен Гроув, вдову среднего возраста, которая время от времени заботилась о нем. У нее были трудные времена, но она была милая. Ее сын-подросток погиб в автокатастрофе примерно через месяц после того, как муж скончался от эмфиземы.

Карен была грустной, одинокой леди. Она сняла Бина на углу улицы год назад. И платила, чтобы побыть его матерью. Она кормила Бина. Стирала его одежду. Спала рядом с ним и гладила его черные волосы, пока он засыпал. Сначала это было странно. Но в их договоренности не было ничего сексуального. Карен просто хотела быть матерью.

— Тебе нужно обратиться к врачу, — сказала Карен, держа сигарету перевернутым знаком мира у лица. Это была одна из тех длинных женских сигарет, которые курили только стареющие домохозяйки и драг-королевы.

— Все не так уж плохо, — сказал Бин.

Он отодвинул холодную картошку с застывшей подливкой и сыром.

— Официантка заволновалась. Она решила, что ты пьян или типа того. Я вынуждена была сказать ей, что у тебя нарколепсия, — сообщила Карен. – Расскажешь мне, что случилось до того, как ты отключился. Это твой ужасный парень? Он причинил тебе боль?

— Нет. Конечно нет. У меня неприятности, Карен. Есть опасные люди, которые хотят найти меня.

— Тогда тебе нужно пойти в полицию и сообщить об этом, — настаивала Карен.

— Полиция ничего не сделает для меня. Я уличный педик, Карен. Педе. Они попытаются использовать меня, как информатора. А когда меня убьют, скажут – скатертью дорожка.

Карен потянулась через стол и схватила Бина за руку.

— Останься со мной. Я буду защищать тебя. Мой дом набит оружием. И я отлично стреляю. Мой муж, возможно, был бесполезен по большей части, но он научил меня стрелять из пистолета.

— Это слишком опасно. Я не позволю им убить тебя. Мне просто нужно одолжить немного денег.

Карен вытащила конверт из сумочки и скользнула им по столу, как в шпионском фильме.

— Тут две сотни, — сказала Карен. — Все, что было в доме. Если ты подождешь до завтра, я смогу дать тебе больше, когда банк откроется.

— Нет, я не могу. Я должен был уехать из Хьюстона еще несколько часов назад. – Сказал Бин, пряча конверт. – Теперь я смогу уехать подальше отсюда. Спасибо, Карен. Ты была для меня большей матерью, чем моя настоящая мать.

— Подойди сюда и обними меня, — сказала Карен, вытаскивая свое крупное тело из-за стола.

Бин встал и крепко обнял ее.

— Береги себя, — прошептала ему Карен. — Дай мне знать, что ты в порядке. Когда сможешь.

Карен отпустила его, схватила сумочку со стола и оставила его одного. Она плакала. Бин не любил видеть ее расстроенной, но он позволил ей уйти в этом состоянии.

Он сел обратно за столик и попытался продумать свой следующий ход. Бин не мог сесть на автобус. Если он отключится, кто знает, что с ним может случиться или где он проснется. Он выглянул в окно закусочной и увидел, как Карен срывается с парковки. После того, как она уехала, его глаза выхватили красновато-оранжевую Ривьеру Бьюик, припаркованную на обочине. Внутри сидели мексиканцы. Они выглядели так, как будто искали закусочную.