Цивилизатор в СССР 1978 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич. Страница 37

Тогда же. Там же. Первый секретарь Пермского обкома КПСС Коноплёв Борис Всеволодович.

Ситуация, конечно, была из ряда вон. Верить сидящему напротив ребёнку? Нет! Но Пичугин был прав, полностью прав — дети так не говорят. Не карлик, не взрослый с какими-то проблемами в развитии. Справка, подготовленная главредом, указывала точно год рождения сидящего напротив.

1973-й.

Ясный детский взор, такие же нежные детские черты, тоненькие ручки, ножки, детские пальчики на руках и…

… намёк того об хорошем понимании того, что такое «интим с женщиной».

Ну да, ну да… был женат, трое детей.

5-летние так не говорят.

На чём его подловить? Теперь становится понятно, почему Пичугин был в такой растерянности. В путешествие «сознания из будущего» верить нельзя, но способ общения, не свойственный ребёнку… подобного, как он видел сам, нельзя уже было отрицать.

— …Есть что-то, что можно проверить точно… из будущего? Вот как ты про песню и фильм в письмах упомянул? — неожиданно снова вернулся в разговор очевидно слегка рассерженный антисоветчиной, слетавшей с уста 5-летнего, Щербинин.

— Есть. В разной степени…

— Не совсем понятно. Что значит, «в разной степени»?

— Сейчас поясню… — серьёзно ответил детсадовец. — Только слушайте внимательно, пожалуйста. Сейчас есть или будет написан, точно не помню, один фантастический рассказ вроде бы какого-то американского автора, в котором путешественник во времени, попав в прошлое, давит бабочку в эпохе, отстоящей от него на миллионы лет от его времени. И, вернувшись обратно, он видит иной мир, не совсем знакомый ему. Иной Президент, иная речь и всё прочее. «Эффект бабочки» называется та ситуация. Вот и здесь я имею в виду некую аналогию. Когда я снова ощутил себя в своём детском возрасте, в 5 лет, мир вокруг пока такой же, моя мама, папа те же. У нас та же квартира, у меня дома такие же игрушки. Но история уже меняется. У меня… «тогда» до школы не было выпрошенной «в этот раз» на день рождения «Смены-8М» и я не пользовался взятым без спроса отцовским ФЭД-ом с насадочными кольцами для макросъёмки своих писем. Мир уже меняется. В моём прошлом, уверен, вы, товарищ Коноплёв, были тем же первым секретарём, но такой встречи с Иваном Вяткиным 9 декабря 1978-го у вас точно не было! Как и товарищ чекист не приезжал поглядеть на юного… «антисоветчика», да, товарищ Щербинин?

Уголок губ генерал-майора дёрнулся в усмешке.

5-летний Вяткин продолжил:

— …Есть события, которые скорее всего, не изменятся. Как землетрясение в Армении… Армянской ССР в декабре 1988-го… унёсшее десятки тысяч жизней. Спитак… город Спитак был эпицентром. Но генеральным секретарём, бездарнейшей личностью, бывшей тогда уже во главе страны уже может и не стать тот, который был ещё и Первым и Последним… — ребёнок вздохнул —…Президентом СССР.

— У нас нет такого поста — Президента! — обрезал Щербинин.

— Пока нет. Насколько я помню, ОН себе организовал… для пущего величия… то ли на Съезде народных депутатов, то ли на Верховном Совете.

— Кто… ОН? — бросил Щербинин.

— ВЫ помните? Сперва мою взрослость проверяем, затем всё остальное! — отрицательно покачал головой «юно-взрослый» Иван Юрьевич и продолжил —…а вот, страшной аварии на одной из советских атомных электростанций может и не быть… я мало что помню, но кое-что таки есть в моей памяти. Точно так же со всей моей памятью — как только сказанное мной начнут воспринимать серьёзнее, чем вы сейчас и… предпримут хотя бы минимум действий… отличных от известной мне истории, тем больше будет с каждым днём расхождений. А проблемы СССР никуда не денутся! Вот вы, товарищ Щербинин, как воспримете тот факт, что я сейчас точно помню очень… очень компрометирующие сведения о… — ребёнок-взрослый на секунду замолчал, потёр лоб —… о двух, нет, трёх высокопоставленных сотрудниках КГБ, об одном из структуры ГРУ генштаба… но я, кроме их фамилий помню буквально пару фраз о каждом из них… и что, кто поверит мне? А, если даже, вы отправите рапорт товарищу Андропову, кто поверит вам и словам 5-летнего?

— Любопытно… — только и смог выговорить Борис Всеволодович, не менее внимательно, чем Щербинин, слушавший Вяткина. — напиши, всё что знаешь…

— НЕТ! Ни слова больше, пока вы не признаете мою взрослость! «Эффект бабочки», помните! И предатели и те, кто в решающие моменты… действовали не ради сохранения страны, а наоборот, намного ближе к вам, чем вы думаете. Кое-кто из них, уверен, даже сейчас и не предполагает, кем они станут. Когда придёт время решений, не все будут героями, совсем наоборот… — как-то совсем по взрослому заметил ребёнок.

Я готов признать его взрослым? — на мгновение задался вопросом самому себе первый секретарь. Всё… происходящее… было каким-то очень… неуютным.

— Даже если доля процента того, что ты говоришь, правда, ты обязан сообщить нам всё, что знаешь! — снова попробовал надавить на ребёнка Щербинин.

— Да ну… прямо сразу? — неожиданно агрессивно хмыкнул юный Вяткин —…а вы признали мою взрослость?

— Не тебе решать такие вопросы… — набычился генерал-майор.

— Конечно, не мне. Вопрос уровня политбюро, кто же спорит… только… — как-то нехорошо и демонстративно нагло, откинувшись на спинку стула, заулыбался Иван Юрьевич.

— … Только что? Что нужно взамен? Говори!

— Миллион…

— Что? Миллион что? Рублей? Или… долларов? — выплюнул генерал-майор.

На мгновение Коноплёв, как видимо и Щербинин, подумал о малолетнем сверхнаглом и не по годам развитом шантажисте с фантазией.

Но, как-то совсем по детски шмыгнув носом, 5-летний изрёк:

— Вам бы самоконтроль подтянуть, тащ генерал-майор. Вы не дослушали…

— Говори тогда, не набивай себе цену! — зарычал тот.

— Миллион! Повторяю — миллион советских офицеров из 5 миллионной Советской Армии с десятком тысяч ракет со спецБЧ, полсотней или более того тысяч танков, десятки тысяч сотрудников вашего ведомства… и… никто, повторяю никто, не стал защищать СССР, когда красный флаг спускали над Кремлём! Вот, бл?*ь, что было в конце 1991-го! И прежде чем я вам расскажу всё, что видел и помню сам за эти десятилетия, все события, которые привели к такому итогу, вам, чёрт возьми, придётся решить вопрос о признании моей взрослости. Всё остальное — после! Не тяните. Ни слова больше! И минимизируйте число знающих обо мне. Мне скоро домой, я сейчас для всех — 5-летний. Решайте сейчас! Хотя бы хоть что-то решайте, чтобы мне не пришлось лично увериться в том, что «отрицательный отбор» в партийных, советских и правоохранительных органах позднего СССР — не оборот речи последующих времён, а самая настоящая горькая правда.

Глава 18 — Процедуры и шестерёнки пролетарского государства. Эпизод IV

Поздний вечер 9 декабря 1978. Вяткин И.Ю.

Жигули, «экспортная» Лада, Нивы всех сортов, Спутник, Самара, «Десятка» она же Приора, Калина обычная и рестайлинговая, Ларгус, Гранта и «Икс-Луч»:-)

Сколько их было подо мной в разные годы, по разным поводам, на разных работах и не только. Точно также я мотался в командировки в Пермь в Сбере. Особенно интенсивно это было сразу после ВУЗ-а… Иногда пару раз в неделю. По району тоже, когда занимался автоматизацией как районного отделения, так и убогих филиальчиков Сбера.

Тем кто пришёл позже, в 2000-х, было легче. А в начале — «мрак доцифровой эры»… типа того, что сейчас за стеклом, в который я гляжу.

Мою детскую задницу таки греет без подогрева сиденье заднего ряда «копейки». То ли райкомовской, то ли лично принадлежащей кому-то из ездивших по их партийным делам в Пермь наших местных коммуняк, которые подкинули нас с мамой «по просьбе самого товарища Коноплёва».

Вообще, всё, конечно, прошло как-то… скомкано что-ли. К сему выводу я пришёл, уже покачиваясь и засыпая в машине под внутричерепной перебор впечатлений дня.