Из книги «Набрать высоту» - Альтов Семен Теодорович. Страница 14

Второй. Никто не знает. Не попасть. Под параметры никто не подходит. Только на улице слышно, как они там визжат и хихикают.

Первый. Ну и бог с ними! (Уходит, возвращается.) Слушайте, а вдруг там женщины?

Второй. Возможно.

Первый. Ага! Значит, женщин они к себе пускают. Лысых, что ли?

Второй. Любых. Всех! Кроме блондинок, брюнеток и шатенок. Любых пускают при росте больше ста восьмидесяти шести сантиметров и со знанием японского языка.

Первый. Послушайте! Раз остальных не пускают, значит, есть ради чего. А что, если они там?..

Второй. Не думаю.

Первый. Я не понимаю. Никто не знает, что там происходит, и все идут мимо?

Второй. Кто идет мимо? Да вечером на улице тысячная толпа! Люди с ума сходят, почему никого туда не пускают. Вчера трех с разрывом сердца увезли.

Первый. Неужели нельзя найти на них управу?

Второй. Нельзя. Они же ничего такого не делают. Заперлись и визжат себе тихонечко. А это можно. Если негромко визжать до двадцати трех часов.

Первый. Нет, но почему именно японский язык? Отчего ягонский? Больше никаких сведений нет?

Второй. Говорят, видели, как тащили туда надувные матрацы, коробки макарон и лыжные палки.

Первый. Какая связь между матрацами, палками и макаронами?

Первый. Ну от чего можно в помещении отталкиваться лыжными палками? От макарон, что ли?

Второй. Вряд ли. Может, как китайцы рис — палочками, они макароны — лыжными палками?..

Первый. Допустим. А зачем при этом надувать матрац? Почему нельзя спокойно есть макароны лыжными палками сидя на стуле? Стоп! Идея! Наверно, с матраца удобнее поддевать макароны, можно взять их на абордаж.

Второй. Нет! С матраца неудобно. Он по полу не идет. Я пробовал.

Первый. Конечно, не пойдет по полу. Соображать надо. Заполните комнату водой — и поплывет как миленький.

Второй. Тогда макароны намокнут, пойдут на дно.

Первый. Не пойдут. Думать надо. Двухметровые бабы для чего? Они со дна макароны им достают и на уши вешают, чтоб подсохли. И жутко ругаются.

Второй. Но по-японски. А эти идиоты по-японски ничего не понимают и спокойно лопают макароны лыжными палками.

Первый. Точно! Как мы их вычислили, а? Фу, гора с плеч! Во дают! Эх, полжизни отдал бы, только одним глазком на этот дурдом взглянуть. Тьфу! Как назло, уши нормальные. Волосы, проклятые, растут и растут. Вам хорошо, вы хоть лысый.

Второй. Могу предложить мазь для выпадения волос. Два раза мазнул — чисто.

Первый. Два раза, и все? А с ушами, с ушами-то что делать?

Второй. Есть английские гирьки для растягивания ушей. Будете брать?

Первый. Просто не знаю, как вас благодарить. Неужели и я смогу лопать макароны лыжными палками! Аж слюнки текут!

Разбудить зверя

Муравей сладко спал, когда слон нечаянно наступил ему на заднюю лапку. Муравей от боли как завопит.

— Под ноги смотреть надо! Идиот!

От неожиданности слон попятился и раздавил весь муравейник. Тут муравей окончательно глаза продрал, видит: над ним слон, муравейника нет. От ужаса голову потерял, кричит, сам не знает что: «Куда прешь?! Глаза ушами завесил! Пошел отсюдова вон!»

Слон таких отчаянных муравьев в жизни не видал. Не иначе он каратэ занимается.

Вон рожа какая бандитская. Повернулся слон — и бежать.

Муравей сначала глазам не поверил, а потом от радости ошалел:

— Да, никак, он меня испугался, а?! Струсил, толстозадый! Решил, лучше со мной не связываться. Догнать! Пару раз в ухо съездить! Когда еще такой случай представится? — И помчался муравей в погоню.

Слон бежит, деревья валит, земля дрожит. За ним муравей с веточки на сучок переваливается, орет:

— Держи толстого, держи жирного! Ух, бивни повыбиваю!

Но слон быстро бегает, не каждый муравей его догонит. Особенно по пересеченной местности. Отстал муравей.

На поляне тигр завтракает. Шум услышал — антилопа поперек горла встала:

— Что случилось? Слон со всех ног бежит. От кого? Если уж слоны побежали…

Тут муравей выскакивает, весь в мыле:

— Фу! Слышь, старый, слон такой толстый не пробегал?

— Пробегал. А вы с ним в пятнашки, что ли, играете?

Ну, муравью кровь в голову бросилась, ничего не соображает:

— Цыц! Матрац полосатый! Погоди, со слоном покончу, тобой займусь! Не буди во мне зверя — укушу! — И за слоном вдогонку побежал.

— Так, — подумал тигр. — Надо сматываться. Пока не загрыз.

Скоро все узнали, какой жуткий муравей в лесу объявился: за слонами да за тиграми гоняется. А сам никого не боится. Чуть что, как пискнет страшным голосом, — у всех мурашки по коже.

Медведя из берлоги выгнал, живет там е молодой львицей, которую у старого льва отбил.

В лесу что-то страшное творится. По всяким спорным вопросам извольте явиться к нему, к мудрейшему. И еще, представляете, требует, чтобы перед ним на колени вставали. Вот дожили! Нет, на колени-то каждый встать может, было бы видно перед кеы! А в траве как его разглядишь, кровопийцу рыжего? А вы спрашиваете, почему у нас все звери в очках. Хочешь не хочешь приходится с утра до вечера смотреть под ноги, чтобы нечаянно не раздавить его высочество.

Тьфу! Вот зверюга свалился на нашу голову, не приведи господь…

Заминированный

Мне показалось или вы нервничаете? Отчего? Надоело ждать? Не понял. А сколько мы ждем? Час? С вами, девушка, время летит незаметно. Не смущайтесь, я смотрю на вас, ни о чем таком не думая. Я думаю о другом… Скатерть в пятнах? Нет, они не забыли сменить. Это они нарочно. Специально. Для аппетита. Чтобы его не было. Конечно, унизительно. Для вас. Лично меня трудно задеть чем-либо. Даже машиной. Можно ударить меня чем-нибудь по чему-либо — не шелохнусь! Да, такая сила воли. Хотите для примера огреть меня?.. Ну, той же солонкой… по голове?

Ну, пожалуйста! А пепельница вас не устроит? Жаль. Нет-нет, просто я хотел произвести на вас впечатление. Жаль… Я нагнусь, а вы… Вот, обратите внимание — следы на темени, нашли?

Следы ведут в парк. На набережную. Попросили закурить, а я не курю.

Это следы борьбы за курение. Я их обезоружил тем, что оказался выше. На три порядка выше… Когда встал, я молча повернулся и пополз. С гордо поднятой головой вдоль по набережной парка культуры и отдыха…

Меня трудно обидеть, девочка! Оскорбить практически невозможно. Я выше. Им не достать. Они пытаются, а не достать. Это очень смешно со стороны, очень. Они не знают, что я неуязвим. Броня — десять миллиметров. Как у танка. Я живу в танке. Снаружи только глаза. Это мой наблюдательный пункт на лбу. Оттуда я наблюдаю, как они из кожи вон лезут, чтобы унизить меня, в лепешку разбиваются, а все отскакивает, отскакивает. Можете сказать все, что вы обо мне думаете.

Выслушаю с интересом.

Назовите всех тех, с кем живет моя жена, зачитайте списком. Как об стенку горох! Я удивительный, правда? Смешайте с грязью при людях. Ради бога! Отмоюсь горячей водой. Или холодной. Какая будет. А не будет, могу походить в грязи, вызывая здоровое отвращение и смеясь. Можете пугать мною детей…

Оп-па! На вас не попало? Естественно. А меня облили. Это горячее чье-то. Борщ.

Сейчас скажу с чем… Ого! С грибами. Капуста… Сметана… Соли маловато. Не беспокойтесь. Ничего страшного. Высохнет. На мне всегда все высыхает. Можно лить добавку. Вы изумлены, не правда ли? Нет, меня облили нарочно. Вот.

Пожалуйста. На ногу наступили и не извинились. Они думают, я вспыхну, я разъярюсь. Мне смешны эти мелкие брызги. Еще немного — вы начнете мной восхищаться.

Простите, меня зовут. Вон трое в углу приглашают на «Давай выйдем!». Одну минуту. Больше мне не потребуется: их трое, я один, минутное дело. Мм… Вот и я. Ничего страшного. Слабаки! Втроем не могли убить одного человека. Тьфу! Не беспокойтесь. Не надо искать. У меня этих зубов во рту знаете сколько? Я отвернусь, не хочу вас шокировать этой частью лица… Согласитесь, в моем профиле есть что-то греческое… А так? Было греческое. Выходит, кончилось.