Алый флаг Аквилонии. Спасите наши души - Михайловский Александр. Страница 2

От пережитых унижений страдал один только бывший руководитель – тот самый, которого некогда все звали господином Мергеновым. За вызывающее поведение и отказ подчиняться правилам социалистического общежития его сначала приговорили к изгнанию в лес, а потом помиловали и списали в монахи. Прожив так два месяца, он все еще оставался безымянным «эй ты», ибо ничего не осознал и не раскаялся даже в малой степени, а без этого начала душевного выздоровления отец Бонифаций просто не мог дать ему новое имя. Впрочем, это явление не осталось незамеченным и леди Сагари, которая несколько раз навещала приговоренного преступника. В ней этот человек вызывал такую же глубокую антипатию, как и когда-то Карло Альберто Тепати, о чем она и сообщила вождям. Диагноз «неисправим» требовал отменить помилование и привести в исполнение первоначальный приговор Совета Вождей.

Как именно это произойдет, Сергей Петрович пока не знал, но что дело следует довести до исправления или изгнания, был совершенно уверен, потому что иначе недалеко до беды. Статус монаха существует для искупляющих грехи прошлой жизни, а не для тех, кто затаил в душе зло. Вот настанут теплые деньки – и придет время исполнить предначертанное. Впрочем, Сергей Петрович собирался до самой крайности оттягивать неизбежное, надеясь на благоразумие диссидента: взрослый же человек, далеко не ребенок, а потому должен понимать, что нельзя жить в обществе, и быть при этом свободным от его законов. Но «взрослый человек» понимать ничего не собирался, продолжая упорствовать в своих заблуждениях, чем сам ставил крест на своей дальнейшей судьбе, ведь даже милосердие отца Бонифация имеет свои пределы.

И вот наступил канун весеннего равноденствия, когда следует подводить итоги пережитой зимы и начинать строить планы на лето. По этому случаю в Большом доме на заседание собрался Сенат Аквилонии, за зиму пополнившийся новыми членами. Теперь в нем заседали не только капитано ди фрегато Раймондо Дамиано и старший унтер-офицер Гаврила Пирогов, но и командир Ту-154 Алексей Михайлович Гернгросс, а также бывший флайт-менеджер Башкирских авиалиний Антон Уткин, за время похода в тундростепи показавший недурные организаторские способности, явив еще один пример стремительной карьеры для молодежи (своего рода антипод господина Мергенова).

31 марта 3-го года Миссии. Воскресенье. Два часа пополудни. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Совет вождей.

– Итак, товарищи, – открывая заседание, сказал Сергей Петрович, – зиму мы пережили, теперь впереди горячая пора трудовых свершений и, возможно, военных подвигов. Уважаемый Гай Юний, вы хотите что-то сказать?

– О да, – произнес честный центурион, – мы вам не верить, но зима быть страшный. В Риме такой не бывать никогда. Но с ваша помощь мы ее пережить хорошо, и теперь смотреть в будущее с оптимизм. Теперь я хотеть сказать насчет война. Мы к ней готовиться и изучать тактика сражений будущих времен. Мы думать, что для наши парни лучше всего подойти так называемый швейцарский тактика. Одинаково хорошо и против кавалерия, и против пехота, пока враг не начинает делать пиф-паф. Тогда мы отходить назад, и вы начинать стрелять в него из свой ружье и пулемет. А потом мы снова идти вперед и убиваем тот, кто останется.

– Да, – сказал Андрей Викторович, – уважаемый Гай Юний прав. Но чтобы использовать его парней таким образом, у нас не хватает доспехов. Лорика хамата – или, по-нашему, кольчуга – весит десять-двенадцать килограмм, при этом неплохо защищает от рубящих и режущих ударов, значительно хуже от стрел (особенно если те выпущены из длинного кельтского лука), и плохо противостоит прямым ударам копьем. Основная защита римских легионеров – это щит-скутум, который при переходе к швейцарской тактике придется бросить, ибо для того, чтобы действовать длинным копьем или алебардой, необходимы обе руки. Поэтому в дополнение к кольчуге бойцам в первых двух линиях понадобится цельнокованый или пластинчатый нагрудник, наплечники и такие же наручи на обе руки. Кроме того, римские шлемы-галеи [2] неплохо защищают бойца от ударов сверху и сбоку, но совершенно бесполезны, если противник тычет ему острой сталью прямо в лицо, а тот не может поднять щит, чтобы защититься от удара. Поэтому двум первым линиям необходимы шлемы с опускающимися забралами. Если мы ждем сюда незваных гостей из высокого средневековья, то все это следует изготовить как можно скорее, но у нашего единственного кузнеца вместе с подмастерьем, даже если они забросят все другие дела, на такую работу уйдет несколько лет.

Антон Игоревич немного искоса посмотрел на главного охотника и военного вождя, и ворчливо сказал:

– Андрей, а зачем вам с господином Гаем Юнием нужны стальные нагрудники и наручи, когда у нас тут прямо под боком лежит тонн десять дюралюминия в виде трехмиллиметрового листа, и еще столько же – в виде конструкционных элементов, которые можно переплавить? По прочностным характеристикам этот материал представляет собой что-то среднее между низко- и среднеуглеродистыми сталями, но зато в три раза легче их, не подвержен коррозии, и при этом поддается обработке штамповкой на гидравлическом прессе. Вопрос только в изготовлении печи для отпуска листа, самого пресса и соответствующих пуансонов и матриц [3] для изготавливаемых изделий.

– Ну вот, – со вздохом вымолвил Алексей Михайлович Гернгросс, – я так и знал. Впрочем, с самого начала было понятно, что отсюда наша «тушка» уже никуда не полетит, так что уж давайте, режьте нашу птичку на части, если это пойдет всем пользу.

– Ну хорошо, Антон, – сказал Сергей Петрович, – если хозяин самолета дал добро, то, значит, так тому и быть. Но скажи, из чего ты собрался сделать ручной пресс, ведь нарезка винта в наших первобытных условиях – это та еще задача…

– А я, Сергей, и не собираюсь делать ручной пресс, – ответил главный геолог. – Зачем мне такая заморочка, если в нашем распоряжении имеется самолет, из гидравлической системы которого можно соорудить не один такой пресс. А еще у нас есть целое техническое подразделение: лейтенант Гвидо Белло со своими людьми, подпоручик, точнее, железнодорожный техник Котов, а также французские инженеры Жорж Броссар и Паскаль Камбер, которые помогут мне в этой работе. Прошли те времена, когда нам все приходилось делать самим из подручных материалов – теперь для инженерных работ у нас есть целая команда, а к ней – целая куча инструментов, материалов и оборудования. Главный вопрос, как я уже говорил, это изготовление пуансонов и матриц, а не самого пресса.

– Ну вот, – потер руки Гвидо Белло, – не пройти и полгода, и у нас уже есть работа по специальности. А я думал, нам теперь до конца жизни таскать круглое и катать квадратное. Придется повозиться, но я думать, что мы справиться. Штамповка – это гораздо быстрее, чем если бы уважаемый Онгхус-кузнец делал эти доспехи своим молотом. Насчет подъемного забрала на шлем еще надо подумать, потому что это сложный форма, но все остальное можно изготовить на раз-два.

– Меня радует ваш оптимизм, товарищи инженеры, – хмыкнул верховный шаман, – но разборка самолета на запчасти и изготовление пресса, не говоря уже об изготовлении дополнительных доспехов, все равно потребуют от нас немалого времени. До этого момента, если случится какое-нибудь нашествие, даже если противник будет вооружен только холодным оружием, отбиваться от него нам придется исключительно при помощи пулеметов и американских винтовок, ибо иное будет грозить нашим римским товарищам неоправданными потерями.

– Согласен, – сказал Андрей Викторович. – Патронов на пароходе много, так что не обеднеем. И вообще… Вполне возможно, что нам не придется иметь дело со швейцарцами или с аналогично вооруженными и организованными германскими ландскнехтами, и пехоту противника будет составлять обычный для раннего средневековья легковооруженный сброд. В таком случае в первую линию надо ставить классически вооруженных легионеров-щитоносцев, и ими же прикрываться с флангов, а уже за ними в четыре-пять рядов выстраивать копейщиков, которые смогут отразить атаку вражеской кавалерии, бывшей в те времена главной ударной силой войска…