Худеющий - Кинг Стивен. Страница 43

— И какие же еще дела ты вел с моей фирмой? — спросил Билли с откровенным удивлением. Все это напоминало чем-то ситуацию, когда много времени спустя после развода, узнаешь, что твоя жена тебе изменяла.

— Самые разные были дела, и даже не совсем с твоей фирмой. Скажем так, она выполняла роль брокера в юридических делах — моих и некоторых моих друзей. На этом давай и остановимся. Короче, я достаточно хорошо знаю Кирка Пеншли, чтобы попросить его о небольшом одолжении. Он согласился оказать мне такую услугу.

— Какую?

— Я попросил его связаться с ребятами Бартона и сказать им, чтобы они недельку отдохнули. Чтобы оставили в покое и тебя, и цыган. Меня, если хочешь знать, больше цыгане интересуют. Мы сможем все провернуть, Уильям. Просто будет легче, если не придется гоняться за ними то туда, то сюда.

— Ты позвонил Кирку Пеншли и сказал, чтобы он отцепился? — удивленно переспросил Вилл.

— Нет, я позвонил Кирку Пеншли и попросил его сказать агентству Бартона отцепиться, — поправил Джинелли. — И не в таких выражениях, разумеется. Я тоже умею быть политиком, когда нужно, Уильям. Так что тебе следует меня оценить.

— Дорогой мой, да я ценю тебя превыше всех и с каждой минутой все больше и больше.

— Ну что ж, спасибо, Уильям. Спасибо. Мне это по душе. — Он зажег сигарету. — В любом случае твоя жена и этот ее доктор будут получать отчеты по-прежнему, но только отчеты будут немножко неточными. Ну, знаешь, вроде этакой версии правды, какую публикуют «Нэшнл Инкуайрер» или «Ридерз Дайджест». Понял, что я имею в виду.

Билли рассмеялся.

— Понял.

— Так что у нас с тобой неделя, я полагаю. Я собираюсь напугать их. Напугать его. Причем так напугать, что ему для стимулятора сердца понадобится тракторный аккумулятор. Я буду нагнетать страх до такой степени, что в итоге получится что-то из двух: либо он заплачет и снимет с тебя эту пакость, либо нам придется заплакать. Если случится последний вариант, я приду к тебе и спрошу — не передумаешь ли ты насчет ненасильственного варианта. Но, надеюсь, дело до этого и не дойдет.

— Как ты намерен напугать его?

Джинелли ткнул сумку с продуктами кончиком туфля и сказал ему, с чего намерен начать. Билли был ошарашен, начал спорить, как и предвидел Джинелли. Хотя Джинелли не повышал голоса, в глазах его по-прежнему мелькал странный сумасшедший огонек. Билли понял, что увещевать его столь же бесполезно, как разговаривать с человеком, находящимся на луне.

Когда боль в руке затихла, превратившись в пульсирующие толчки, его начало клонить в сон.

— И когда ты отправляешься? — спросил он, наконец, сдавшись.

Джинелли посмотрел на часы.

— Сейчас десять часов десять минут. Дам им еще четыре или пять часов. Я слышал, что они будут делать небольшой бизнес в городе, много-много гадать. А их собаки — пит-буль-терьеры. Боже милостивый. Те собаки, что ты видел, — не пит-буль-терьеры?

— Я, кажется, в жизни не видел такой породы, — сонно ответил Билли. — Там у них, по-моему, дворняги.

— Пит-буль выглядит как смесь терьера и бульдога. Очень дорогостоящая порода. Если хочешь посмотреть на схватку пит-булей, должен оплатить стоимость погибшего пса прежде, чем они начнут делать ставки. Гнусный бизнес. Вообще, я смотрю, в этом городе все высокого класса, верно? Очки «Феррари», яхты с наркотиками, собачьи бои. Да, еще и гаданье.

— Будь осторожен, — сказал Билли.

— Буду, — отрубил Джинелли. — Не беспокойся.

Вскоре Билли заснул. Проснулся, когда часы показывали без десяти четыре. Джинелли в комнате не было. Им вдруг овладела уверенность, что Джинелли мертв. Однако тот появился без четверти шесть и притом настолько живой, что показался слишком большим для этой комнаты. Его лицо, руки, одежда были испачканы грязью, пахнущей морем. Он улыбался, а в глазах прыгали все те же сумасшедшие огоньки.

— Уильям, мы сейчас соберем твои вещички и уедем из Бар Харбора. Знаешь, как государственный свидетель, которому надо скрыться в безопасное место.

— Что ты сделал? — встревоженно спросил Билли.

— Спокойно, спокойно! То, что и собирался сделать, — ни больше, ни меньше. Но знаешь, когда палкой разломаешь осиное гнездо, самое правильное дело — драпануть подальше, Уильям, верно?

— Да, но…

— Времени нет. Я могу разговаривать, только упаковывая твои вещи.

— Куда?! — почти завопил Билли.

— Недалеко. По пути скажу. Давай уходить. Кстати, неплохо бы тебе сменить рубашку. Ты хороший парень, Уильям, но начинаешь малость попахивать.

Билли направился было в контору, чтобы сдать ключ от номера, но Джинелли слегка коснулся его плеча и взял ключ из его руки.

— Я лучше положу его на ночной столик в твоей комнате. У тебя все уплачено по кредитной карточке?

— Да но…

— Ну тогда позволим себе неформальное прощание. Никому от этого не плохо, и поменьше внимания к нам, верно?

Женщина, бежавшая трусцой по дороге, бросила на них взгляд, потом посмотрела широко раскрытыми глазами. Джинелли перехватил ее взгляд. Билли, к счастью, ничего не заметил.

— Я даже десять долларов оставил горничной, — сказал Джинелли. — Поедем на твоей машине. Я поведу.

— А твоя где? — Он знал, что Джинелли тоже взял в аренду машину. И только теперь до него дошло, что он не услышал звука мотора перед тем как появился Джинелли. Для утомленного разума Билли все происходило слишком стремительно, чтобы успеть как следует разобраться в происходящем.

— С ней все в порядке. Я оставил ее на боковой дороге милях в трех отсюда и дошел пешком. Снял, правда, крышку с распределителя и оставил записку, что машина поломалась, а я вернусь через несколько часов. Это на тот случай, если кто-то проявит излишнее любопытство. Хотя не думаю, что такие найдутся. Там на самом проселке трава растет посередине.

Мимо проехал автомобиль. Водитель посмотрел на Билли Халлека и замедлил ход. Джинелли увидел, как он вытянул шею и оглянулся на них.

— Пошли, Билли. Люди на тебя заглядываются. Следующие любопытные могут оказаться не теми людьми.

Спустя час Билли сидел перед телевизором в комнате другого мотеля. Комната была частью довольно задрипанных апартаментов мотеля с названием «Голубая луна автомобильного двора». Находился он всего в пятнадцати минутах езды от Бар Харбора, но Джинелли был явно доволен. По телевизору Вуди Вудпеккер, дятел-пройдоха, продавал страховку говорящему медведю.

— О'кей, — сказал Джинелли. — Ты тут отдыхай, Уильям, а я смываюсь на весь день.

— Вернешься снова туда?

— Вернуться в гнездо шершней, когда они там вовсю летают? Нет уж, мой друг, только не я. Не сегодня, по крайней мере. Сегодня с автомобилями поиграю. Сегодня ночью будет достаточно времени для второго этапа действий. Может, выкрою время заглянуть к тебе, но особенно на это не рассчитывай.

Билли не увидел Ричарда Джинелли до девяти утра следующего дня, когда он подкатил на синем «Шевролете», явно не компаний «Херц» или «Авис». Краска была тусклой, в пятнах. Ветровое стекло рядом с водительским местом пересекала тонкая трещина, на багажнике — крупная вмятина.

На этот раз Билли еще часов шесть назад снова решил, что Джинелли мертв. Теперь он радостно приветствовал его, пытаясь скрыть слезы облегчения. Казалось, вместе с весом он терял способность контроля над своими эмоциями. В эхо утро, когда взошло солнце, он впервые ощутил ускоренное и неровное сердцебиение. Ловил ртом воздух и стучал себя по груди здоровой рукой. Постепенно сердце унялось, но факт оставался фактом: первые признаки аритмии.

— Я думал, что ты погиб, — сказал он Джинелли, когда тот вошел.

— Ты все повторяешь это, а я все снова возникаю. Ты бы лучше успокоился насчет меня, Уильям. Если думаешь, что я недооценил этого старого хрена, ошибаешься. Он умен и опасен.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Потом скажу.

— Сейчас скажи!

— Нет.

— Почему?

— По двум причинам, — терпеливо ответил Джинелли. Во-первых, ты можешь попросить отступить. Во-вторых, потому что я за последние двенадцать лет так дико не уставал. Сейчас пойду в спальню и просплю восемь часов. Потом встану, съем фунта три любой жратвы, какая подвернется, потом уйду обратно и подстрелю луну в небе.