Недоучка - Забусов Александр. Страница 56

Голос с хрипотцой под ритмичную мелодию выплевывал в пространство припарковой зоны чаяния многих замкадышей, если не большинства «любителей» москвичей на просторах великой и неделимой.

– Привет, – поздоровался Сергей с симпатичной девчонкой, которую не видел уже больше двух недель и думал, что не увидит. Произнес дежурную фразу: – Как дела?

– Все швепс! – с загадочной улыбкой ответила та. – Присаживайся. Заказ сделаешь?

– Разве что соку выпью. Зачем звала?

– Может, соскучилась!

– Ну да, две недели ни звука, а потом что-то в мозгах переклинило. Так, что ли?

– Ха-ха! У нас клиент объявился. Жирный кот из новых русских. Палыч попросил узнать: ты в деле? За работу нехилые бабки светят.

Сергей отвлекся, прислушиваясь к очередному песенному куплету.

– Ну, ты как?

Он перевел взгляд на собеседницу. Чего это она так нервничает? Страшно, что снова попадется сущь, с которой команда не сладит? Сущь? Почему «сущь»? Откуда такое слово в его лексиконе взялось, ведь в прочитанных материалах оно не проскакивало? Странно.

Между тем он с интересом разглядывал Маринку, будто только что обратил внимание на присевшую за столик и чем-то понравившуюся ему незнакомую девушку.

«Зачем я тебе-то понадобился? Если вспомнить прежний опыт работы с командой и ее бригадиром, в обстоятельствах с ”жирным котом” совместной деятельности обрадуется разве что ботан Геннадий. Больше чем уверен: делиться гонораром Буров не расположен. И что?

Что?

Он раздумывал. Забойная песня создавала фон, а ее слова хоть и имели коренное расхождение с мыслями, но в реале содержали какую-то изюминку, требующую настороженности, а может, и отказа от предложения.

– Хоть в двух словах знаешь, что собой полтергейст представляет? – поинтересовался он.

Марина пожала плечами:

– Палыч сказал, клиент квартиру только недавно прикупил, но отремонтировать не может: поселившийся в ней дух нанятых молдаван чуть ли пинками из нее не вытолкал.

– Нормально! Значит, работенка та еще. Никаких приборов не потребуется, полтер и сам себя натурально проявит.

Из динамика как апофеоз совсем не «Вечерним звоном» прозвучало:

Дослушал.

Вообще-то попытка пообщаться с полтергейстом в Сережкины планы входила, но нарываться опять на отпетого буяна не хотелось. Судя по прочитанному, Москва кишмя кишит духами менее агрессивными. Ну и зачем огород городить, подставляться, нервы жечь?

В момент окончательного решения будто со стороны донесся голос девушки.

– Соглашайся, а? – попросила Марина.

– С чего такая забота о кошельке ближнего?

– Но в прошлый раз…

– Случайно и спонтанно все получилось. Потому что дурак был, никого не слушал и о том, что опасно, понятия не имел.

– Теперь имеешь?

– Начитался – во! – Сергей ребром ладони провел по шее.

– Значит…

Глаза у девушки просящие, умоляющие. Однако не оставляло ощущение того, что при беседе с Мариной незримо присутствует кто-то третий, будто кто в загривок смотрит, подобно подсматривающей из-за кисейной занавески старухе. Оглянулся – никого. Сам не ожидал, но вслух произнес:

– Согласен!

Деликатное дело расспроса хозяина квартиры, естественно, взял на себя Буров. Постепенно, по мере рассказа потерпевшего и благодаря встречным уточняющим вопросам, стала более или менее вырисовываться картина происходящего наезда нечистой силы.

Квартира в элитном доме досталась прежней хозяйке недвижимости, вдове Николая Ивановича Бархатова, аж целого трехзвездного генерала ракетных войск, по наследству. Престарелая бабка в скором времени, нечаянно поскользнувшись и упав почти на ровном месте, как это частенько бывает, сломала шейку бедра. Любимый зять с дочерью, зная склочный характер старухи, проявили заботу, наняв сиделку, которая за год довела подопечную до логического конца.

Но прежде чем больная покинула этот свет – опять-таки по рассказам близких, – с ней произошли некоторые метаморфозы. И без того непростой характер старухи преобразился в зловредный. Ясно, болезнь никого не красит! Облик тоже изменился. По рассказу мужчины, продавшего недвижимость нынешнему владельцу квартиры, лицо ее приобрело неприятные черты, а глаза стали совсем иными – в них горел какой-то мрачный огонь…

– Ее лицо стало внушать тихий ужас! Мы и посещали-то ее, словно на каторгу шли! А уж наедине с ней лично я не согласился бы и за большие деньги остаться. Сиделка, которой мы жалование три раза повышали, рассказывала: мол, после того как Зинаида Прохоровна мало-мальски по квартире передвигаться стала, бывало, проснешься ночью и видишь над собой склонившееся лицо, зачем-то вглядывающееся в тебя. Бр-р-р!

Михаил Иванович Кононов, плотный качок из российских нуворишей последней волны, слушал это все, да, видно, не услышал: при покупке лишь посмеялся, а оно вон, оказывается, как боком все выходит.

– Лирика все это! – подвел итог Буров. – Кончилась она где, не знаете? Здесь или в больнице?

– Сказали, здесь.

– Поня-атно.

Буров хотел было еще что-то спросить, но, увидев выруливавшего из скверика Рязанцева, передумал. На душе бригадного бугра стало как-то сразу спокойно и благостно.

Дождавшись, пока парень подойдет, Буров не то в шутку, не то всерьез, представил его нанимателю:

– Михал Иванович, знакомьтесь. Это Сергей Рязанцев, наш крутой специалист по любым проявлениям нечисти. Если уж он за вашего духа возьмется, можете считать, что деньги потратите не зря.

Подошедший Сергей хоть и не смутился такому представлению, но все же высказался:

– Скажете тоже, Сергей Палыч!

– Ну-ну! Не нужно скромничать!

Между тем сам потерпевший смотрел на Сергея даже не оценивающе, а с жалостью. И, скорей всего, жалость, написанная на его лице, относилась к себе любимому. Представленный ему мальчишка не внушал доверия и не впечатлял ни грамма. Молодой, что он в таком возрасте может сделать?

Рязанцев теперь уже с близкого расстояния осмотрел объект, в котором предстояло работать. Когда он, проходя мимо, огибал дом, то обратил внимание, что тот имеет форму подковы, – наверное, всем, кто в нем жил, на счастье. А вот архитектура фасада была странной и неровной, красивой, со сложной лепниной, которой действительно можно было любоваться и любоваться. Потому и квартиры здесь, скорей всего, могли являться предметом мечтаний советской элиты, а сам дом казался недосягаемым оплотом жизни класса люкс.

– Так! Багажник открыть, аппаратуру взять и нас с Сергеем и Марысей догонять! Вперед, бродяги!

Через массивную дверь они попали в сквозную общую для всех жильцов прихожую, стены которой украшала красочная барельефная плитка. А еще в стену было вмонтировано высокое зеркало. Сколько прекрасных дам поправляли перед ним свои шляпки, помнит только оно само. К сожалению, позже, когда страна не могла разобраться в себе и с магазинных полок все исчезло, кто-то «мудро» изъял из стены все прекрасные изразцы, и это вряд ли был музей. Стену умело отштукатурили, но… Ушла прежняя красота подъезда, оставив после себя некоторую обшарпанность времени, поселившуюся здесь основательно. Но даже без прежней лепнины дом оставался красив.

Оставив охрану Кононова внизу и отправив парней и самого хозяина квартиры на лифте, они по прихоти бугра, с задумчивым видом шедшего первым, на четвертый этаж поднимались по лестнице. Сергей, желая прояснить обстановку, спросил Бурова:

– Что там с квартирой?

– Обычный полтергейст, – буркнул тот не оборачиваясь. – С ним вон даже Маринка без особого напряга справится.

Марина промолчала, хотя после услышанной от работодателя в отсутствие Сергея информации было над чем подумать.

Первыми, как это бывало почти всегда, в квартиру зашли Валерка с очкастым разумником-теоретиком, киндер-сюрпризом Геннадием. Втащили аппаратуру. Уже в прихожей, с широким проходом даже при наличии встроенных шкафов во всю стену, увидели хрустальную люстру на высоченном потолке и бронзовые светильники, крепившиеся к стене. По кромке шла нетронутая потолочная лепнина, дорогой паркет был аккуратно уложен на полу.