Игра Джералда - Кинг Стивен. Страница 46

Остановившись посреди спальни, она снова помедлила, умоляя этот странный голос не появляться вновь и обращаясь к судьбе с просьбой не мучить и не изводить ее больше сумасшедшими галлюцинациями или миражами или чем бы там ни было. Ничего не пришло, — ни голосов, ни видений. Скинув халат на кровать, она подошла к комоду, чтобы выбрать себе оттуда новую пару шортов и чистую майку.

Она слышала тот же самый запах, что и ты, подумала она. Кем бы ни была эта женщина, она слышала тот же самый запах, что и ты, запах исходящий из глубины колодца, в который она только что столкнула мужчину, и все это тоже случилось во время полного затмения. Я уверена…

Держа в руке чистую майку, она повернулась и замерла. В дверях спальни стоял ее отец и смотрел на нее.

Глава девятнадцатая

Очнувшись в бледном молочном свете раннего утра, Джесси мучительно попыталась вспомнить, с чем был связан этот зловещий и загадочный образ коленопреклоненной женщины — женщины, чьи рыжие волосы были собраны в тугой пучок на манер фермерских жен, стоящей рядом с самой чащей кустов ежевики, с трусиками, почему-то брошенными на разбитые доски перед ней, вдыхающий этот ужасный густой запах. Вот уже десяток лет Джесси не вспоминала эту женщину и теперь, когда ее сон о случившемся в 1963 году, такой ясный и отчетливый, словно переживаемый вновь, вновь истязал и мучил ее, она готова была поверить во что угодно, в путешествие во времени и тому подобное, причиной чему мог быть испытываемый ею сильнейший стресс, вызвавшее к жизни это видение, так же стремительно канувшее в прошлое.

На самом деле все это не имело такого уж большого значения ни то, что произошло между ней и ее отцом на террасе их летнего домика, ни то, что случилось потом, когда она обернулась и увидела его, стоящего в дверях спальни. Все это было и прошло много лет назад, и по сравнению с тем, во что она вляпалась теперь…

Я угодила в большую беду. В такую большую беду, что и представить трудно.

Откинув голову на подушку, она принялась разглядывать свои закованные в наручники руки. Она чувствовала, что из ее тела ушла вся сила, что оно стало таким же беспомощным и одурело-недвижимым, каким бывает повисшее в паутине ужаленное пауком насекомое, жаждущее только одного — скорее снова провалиться в сон — на этот раз глубокий и без всяких сновидений, по возможности — чтобы ее пересохшее горло и мертвые бесчувственные руки остались в другой вселенной.

Но не тут-то было. Ей не повезло.

Раздался медленный словно бы застывший жужжащий звук, доносившийся откуда-то неподалеку. Ее первой мыслью было: будильник. Второе, о чем она подумала, был детектор дыма. Эта мысль стала коротким, но сильным толчком, поднявшим ее почти к самой поверхности настоящего бодрствования. Она поняла, что то, что она слышит, по сути дела совсем не похоже на детектор дыма, а больше всего напоминает… ну как бы сказать… напоминает…

Жужжание мух, милашка, разве не так? Этот твердый, кроме шуток голос теперь казался ей усталым и ослабшим. Ты ведь уже слышала голоса Летних Мальчиков, верно? На этот раз ты слышишь настойчивые озабоченные голоса Осенних Торопыг, устроивших вокруг твоего Джеральда Барлингейма, дипломированного адвоката и фетишиста-любителя наручников небольшой марафон Вокруг Земного Шара.

— Господи, мне нужно подняться, — прохрипела она сквозь словно бы содранное наждаком горло, донесшийся из которого голос она едва узнала сама.

Что это значит, черт возьми? пронеслось у нее в голове, и ответ уже был тут как тут — ни черта это не значит, слава Богу — и эта мысль послужила тем последним, что окончательно разбудило ее. Она не хотела просыпаться, но теперь отлично понимала, что приняв факт того, что она бодрствует, стоит постараться успеть сделать как можно больше, пока еще есть возможность для того.

А начать тебе следует с того, что ты разбудишь так же свои ручки и ножки. Если они еще в состоянии проснуться, понятно?

Осмотрев свою правую руку, она повернула на хрустком остове шеи (еще не полностью проснувшейся) и рассмотрела точно так же левую. Неожиданно Джесси с ужасом для себя осознала, что смотрит на свои руки совершенно по-новому, как может быть смотрела бы в окно мебельного магазина на выставленные там образцы кухни или спального гарнитура. Ее руки сейчас почти не имели никакого отношения к их хозяйке, Джесси Барлингейм, при том, что одновременно с этим она понимала, что в подобном нет ничего странного, совсем ничего; ее руки, просто-напросто, совершенно потеряли чувствительность. Свои руки она начинала ощущать только где-то чуть повыше подмышек.

Попытавшись подтянуться вверх на руках, она открыла, что онемение в ее конечностях распространяется гораздо выше, чем она предполагала. Оказалось, что руки ее не только не в состоянии сдвинуть с места ее; они не в состоянии двигаться сами по себе. Сигналы, посылаемые к рукам ее мозгом, напрочь игнорировались. Подняв голову, она снова уставилась на свои руки, которые более не представлялись ей предметами обстановки или принадлежностями мебели. На сей раз она видела перед собой бледные бескровные куски мяса, свисающие на мясницких крюках, и это зрелище заставило ее испустить полный страха и гнева хриплый клекочущий крик.

И это не помогло. Ничего не изменилось. Ее руки как были, так и остались неподвижными, и сходить по этому поводу с ума или впадать в истерику означало бы не изменить ничего. Что же случилось с ее пальцами? Если она сумеет схватиться ими на столбики кровати, тогда…

…ничего не получается. Ее пальцы оказались такими же бесчувственными, как и ее руки. После целой минуты безуспешных попыток, Джесси была вознаграждена лишь едва заметным подергиванием большого пальца на правой руке.

— Господи Боже мой, — прошептала она своим пыльным пустынным обезвоженным голосом. В ее голосе больше не было злости, только страх.

Случается, что люди гибнут в результате несчастных случаев Джесси подумал, что за свою жизнь видела по телевизору может быть тысячу таких вот смертельных клипов. От остатков разбитых машин уносятся мешки на молнии с телами или те же тела поднимаются на привязанных к вертолетам носилках Меди-Вак, из-под небрежно накинутых одеял торчат чьи-то неподвижные ноги и все это происходит на фоне горящих в отдалении домов, бледные, без единой кровинки свидетели происшествий спотыкающимися голосами рассказывают свои истории, указывая на липкие темные пятна на асфальте переулка или на полу бара. Она видела накрытые белой простыней очертания того, кто недавно был Джоном Белуши, выбросившимся из окна отеля Шате Мормон в Лос-Анджелесе; они видела, как канатоходец Карл Валенда потерял равновесие, тяжело упал на трос, по которому он пытался пересечь пропасть между двумя высоченными зданиями (двумя дорогущими отелями, насколько она смогла вспомнить), на мгновение сумел за него зацепиться и повиснуть, после чего сорвался и устремился вниз навстречу смерти. Программы новостей, словно одержимые, демонстрировали этот ролик раз за разом и не видно было этому конца. Она, конечно же, знала и понимала, что бывает так, что люди гибнут во время несчастных случаев, но никогда прежде она не знала и не понимала того, что внутри этих людей тоже есть люди, точно такие же люди, как и она сейчас, которые в мыслях не могли недавно допустить, что им не суждено будет больше съесть ни одного гамбургера, посмотреть на очередной раунд с Файнал Леопарди (пожалуйста, убедитесь, что ваш ответ отмечен в карточке с вопросами), никогда больше они не позвонят свои друзьям, чтобы пригласить их на покер по одному пенни за фишку в четверг вечером или в экспедицию в субботу днем в магазин за покупками, что конечно же кажется теперь отличной идеей. Не будет больше пива, не будет поцелуев, и вашей мечте заняться любовью в гамаке по время бури с грозой не суждено будет больше осуществиться, потому что с некоторого момента вам станет не до этого — вы будете слишком заняты, вы будете мертвы. Любое утро, когда вы как ни в чем ни бывало поднимаетесь с постели, могло оказаться для вас последним.