Игра Джералда - Кинг Стивен. Страница 72

На второй раз вода прижилась.

Глава тридцать третья

Вода прекрасно ее освежила и когда она наконец завернула кран и взглянула на себя в зеркало, то на этот раз увидела там нечто более-менее напоминающее человеческое существо — слабое, истерзанное болью, едва стоящее на ногах… но живое и на данный момент осознающее происходящее. Ей казалось, что никогда в жизни ей не доводилось испытать что-то настолько же приятное и способное доставить такое же глубокое наслаждение, испытанное ею вместе с этими несколькими первыми глотками воды из крана над раковиной, она не надеялась испытать что-либо подобное в будущем и насколько nm` могла вспомнить, лишь ее первый оргазм мог сравниться с теперешним ощущением. И в том и другом случае ее существо на краткие несколько секунд подчинялось лишь командам клеток и тканей ее физического тела, полностью и бессознательно (но отнюдь не неосознанно), отчего эйфорическая награда и экстаз были невероятными. Я никогда этого не забуду, сказала она себе, понимая что уже все забыла, как забыла медвяный укол первого оргазма, как только нервы перестали посылать в ее мозг обжигающие сигналы. Казалось, что ее телу неинтересны были эти воспоминания… или оно просто не желало иметь с чем-то подобным ничего общего.

Наплевать на это, Джесси, потом разберешься — сейчас тебе нужно торопиться!

Можешь ты перестать мной командовать? — резко огрызнулась она. Ее раненое запястье больше не раскалывалось болью, боль отошла на задний план, стала мерная и глухая, но она постоянно помнила о ней, чувствовала что нельзя отпускать все на самотек, потому что отражение кровати в зеркале перед ней было еще полно ужаса — матрас возле головы был пропитан кровью насквозь и спинка кровати вся была покрыта подсыхающими потеками. Где-то она читала, что люди, потерявшие много крови, могут оставаться в сознании и сохранять подвижность, но стоит только потере крови миновать некую установленную для каждого планку, как все моментально рушится, в один миг. А ведь она работала как вол.

Открыв аптечку, она взглянул на пустую упаковку первой помощи, в которой когда-то были бинты и наборы пластыря и невесело усмехнулась. Ее смех напоминал клекот. На глаза ей попалась маленькая пачка прокладок «Олвэйз-макси», умостившаяся рядом с флакончиками парфюмерии, одеколонов и крема после бритья. Вытаскивая прокладки наружу, она опрокинула два или три пузырька, отчего ванная наполнилась странной смесью ароматов. Сорвав бумажную упаковку с одной из прокладок, она быстро обернула ею свое запястье наподобие белого браслета. Прокладка начала тотчас же разбухать от крови.

Кто бы мог подумать, что в жене адвоката столько крови? подумала она и невесело рассмеялась, словно бы каркнула ворона. На верхней полке аптечки имелась металлическая катушка с пластырем «Красный Крест». Джесси взяла пластырь левой рукой. От ее правой руки теперь было мало толку, правая рука только и могла делать, что кровоточить и гореть болью. И тем не менее она по сию пору любила свою правую руку, глубокой и чистой любовью, а почему бы и нет? Когда правая рука была нужна ей, когда у нее не оставалось другого выбора, она взяла для своей хозяйки с бюро ключ, вставила его в замочек наручников и отомкнула их. Нет, по сию пору она ничего не имела против своей мисс Правой.

Потому что это ты, Джесси, сказала ей Тыковка. Я имею в виду… что все мы, это ты. И ты тоже это знаешь, верно?

Да. Она отлично все это знала.

Она сняла пальцем крышку с катушки пластыря и держа катушку правой рукой, неловкими указательным и большим пальцами левой сковырнула кончик пластыря. Переложив катушку в левую руку, она прижала пластырь к своей смешной повязке и несколько раз обмотала пластырем прокладку, прижав ее к ране на запястье настолько плотно и крепко, насколько это было возможно. Оторвав пластырь зубами, она чуточку подумала, потом сильно обмотала пластырем правую руку повыше локтя. Она понятия не имела о том, насколько удачным вышла ее неловкая повязка, но в том, что от нее не будет вреда, она была почти уверена.

Оторвав пластырь вторично, она бросила почти полностью использованную катушку в раковину и в тот же миг заметила зеленый tk`jnmwhj «Экседрина», стоящий ровно посредине аптечной полки. Слава Богу с обычной крышкой, без защиты от детей. Она схватила пузырек левой рукой и зубами сорвала белую пластиковую крышку.

Запах аспирина был едким и кислым, знакомо-уксусным.

Не думаю, что это хорошая мысль, тревожно сказала ей Женушка Барлингейм. Аспирин разжижает кровь и замедляет свертывание.

Может так оно и есть, но вопящие нервные окончания ее правой руки достигли в своем крике силы пожарной сирены и если она прямо сейчас не предпримет чего-то, чтобы залить царивший вокруг них пожар, то очень скоро будет кататься по полу и лаять на отражения рябин озерной воды на потолке. Вытряхнув две таблетки «Экседрина» в рот, она помедлила, потом вытряхнула еще парочку. После чего снова открыла кран, запила таблетки водой и виновато взглянул на кривую повязку на правом запястье. Красные пятна уже начали проступать сквозь слои бумаги; очень скоро она сможет снять повязку с руки и выжать из нее целый литр крови. Ужас, если представить… и как только этот образ поселился в ее голове, от него не невозможно было избавиться.

Ты только сделала все хуже… несчастным тоном начала опять Женушка.

Черт, дай мне передохнуть, отозвался голос Руфи. Руфь говорила быстро, но не без симпатии. Если я умру теперь от потери крови, неужели я стану обвинять в этом четыре таблетки аспирина? И это после того, как я почти сняла со своей правой лапы кожу, для того чтобы подняться с этой проклятой кровати? Это чушь! Нереально.

Да, действительно. Сейчас все казалось нереальным. Разве что, это было не совсем верное слово. А верное слово было…

— Сверхреально, — проговорила она низким, приглушенным голосом.

Да, так оно и было. Точно так. Повернувшись лицом к выходу из ванной, Джесси отметила тревожный признак. Когда она остановилась, часть ее головы продолжила поворот, что говорило о нарушении чувства равновесия. На мгновение она представилась себе дюжиной Джесси, застывших в разных стадиях поворота, словно снятых и отпечатанных покадрово странноватым режиссером-документалистом. Ее тревога усилилась, когда она обнаружила, что прямоугольники желтого света, льющегося через западные окна, изменили свою текстуру, превратившись из обычных световых пятен, в колеблющееся покрывало с рисунком вроде ярко-желтой змеиной кожи. Танцующие в желтом свете пылинки приняли вид мельчайшей искрящейся бриллиантовой пыли. Она слышала, как легко и быстро колотится ее сердце, чуя смесь ароматов воды и пролитой свежей крови. Запах напоминал дух, исходящий от старого медного горна.

Я вот-вот вырублюсь.

Нет, Джесси, нет. Ты не имеешь права потерять сознание.

Права она действительно не имела, но в одном была уверена: когда придет время потерять сознание, она ничего не сможет с этим поделать. Так или иначе это произойдет само по себе.

Да, это так. И ты это знаешь.

Она взглянула вниз на свою освежеванную руку, потом подняла ее вверх. Теперь ей ничего не нужно делать, только расслабить мышцы правой руки и все. Об остальном позаботится сила земного притяжения. Если боль в раненой руке перейдет все границы и отбросит ее в ужасную светлейшую область прочь из этого мира, где ей уже приходилось побывать, то поделать с этим она все равно ничего не сможет. Она долго-долго держала правую руку возле левой груди и баюкая ее, силилась раззадорить себя в достаточной степени, чтобы все получилось. В конце концов она снова опустила psjs, свесив ее вдоль туловища. Она просто не могла, не могла и все. Одного этого с нее более чем достаточно. Одной боли более чем достаточно.

Тогда давай двигать, пока ты не вырубилась.

И это я сделать тоже не могу, отозвалась она. Она чувствовала больше чем усталость; она чувствовала себя так, словно бы только что одна выкурила целый здоровенный косяк камбоджийской красной, и все, что ей теперь хотелось, это стоять неподвижно, разглядывая кружащиеся в желтом свете, льющемся через западные окна, бриллиантовые пылинки. И может быть, глотнуть еще разок этой темнозеленой, чудесно отдающей текучей влагой воды из-под крана.