Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна. Страница 33

— Конечно, коллега.

Лена повернулась к Бену, ожидая отчета.

— Сегодня мы встретились с четырьмя семьями из списка. — Он посмотрел в свой блокнот. — Начнем с семейства Гроте. Нам удалось поговорить с Еленой Гроте. Ее муж был на пирсе, работал.

— Кем он там работает? — спросила Лена.

Бен снова опустил взгляд на заметки.

— Кажется, он… как называется штуковина, по которой спускаются с корабля?

— Трап, — подсказала Лена.

— Точно. Он проверяет билеты у трапа и отвечает за безопасность при посадке и высадке. Как ни странно, работа на пирсе пользуется популярностью. Глава следующего семейства — Ганс Раймерс — тоже там работает. Правда, на административной должности. — Бен зашелестел страницами. — В его обязанности входит продажа билетов. Это важно? — спросил Бен, заметив, что Лена заинтересовалась этой информацией.

— Все факты указывают на то, что Мария Логенер собиралась с кем-то сбежать. Мы все гадали, почему она не села на паром? Но если Мария знала — будем исходить из того, что знала, — что по крайней мере двое прихожан Свободной церкви работают на пирсе, то все становится ясно. Мария понимала, что ее остановят или в лучшем случае, сообщат ее родителям. Может, поэтому она планировала сбежать с острова тайно.

— Например, спрятаться в багажнике? — предположил Бен.

— Например, — согласилась Лена.

— Очень может быть, — признал Бен. — Звучит, конечно, дико, и еще вчера я бы посмеялся над этим предположением… Но после знакомства с членами этого церкви оно кажется мне весьма правдоподобным.

Бен рассказал о том, что беседы проходили по одному сценарию: поначалу прихожане отказывались говорить, потом узнавали, что Мария Логенер умерла насильственной смертью, и соглашались ответить на несколько вопросов, но отвечали неохотно и выражались неопределенно. Все знали жертву, поскольку регулярно видели ее на церковных собраниях. Никто не верил, что Мария сбежала добровольно, некоторые открыто винили пагубное влияние Иоганны.

— В конечном итоге все выдавали одни и те же пустые фразы. Как по шаблону. Женщины ссылались на мужей, мужчины выгоняли жен из комнаты. Один из них даже попыталась завлечь нас в свою секту. В общем, мы наткнулись на стену молчания.

— Значит, ничего узнать вам не удалось, — подытожила Лена. — А какое впечатление произвели беседы с прихожанами?

— Ты имеешь в виду, если отбросить всю метафизическую шелуху? Вольно интерпретируя услышанное, а также мимику и жесты, можно сделать вывод, что семья Логенер находилась под довольно пристальным наблюдением. Родителей практически открыто обвиняют в том, что старшая дочь покинула общину. Звучит абсурдно, но у меня сложилось впечатление, что члены церкви воспринимают смерть Марии как Божью кару. Но как я уже сказал, это моя вольная интерпретация. — Бен повернулся к своему напарнику. — А ты что думаешь, Франц?

— Согласен. У меня тоже сложилось такое впечатление, хотя к делу, конечно, впечатление не пришьешь.

— Вы говорили с Мартином Раймерсом? — спросила Лена.

Бен покачал головой:

— Нам сказали, что он уехал. Но во дворе я заметил старый зеленый «Опель Кадет» и пробил номера. Машина записана на Мартина Раймерса, так что, скорее всего, он был дома. Знай мы о том, что он работает на Логенера и мог стать его зятем, мы бы, конечно, не ушли так просто…

— Ничего страшного, Мартин Раймерс никуда от нас не денется. Вызовем его на допрос официально. Это подчеркнет серьезность ситуации.

— Посмотрим, явится ли он, — вмешался Йохан. — Очень подозреваю, что эти господа знают свои права и что обязаны явиться только по требованию прокурора.

— Посмотрим, — сказала Лена, которой не понравился его тон, и повернулась к Брандту: — Можете, пожалуйста, отправить к Раймерсам кого-нибудь из офицеров? Пусть попросят Мартина Раймерса явиться в участок завтра, часикам этак в десять.

— Завтра суббота. Боюсь, что…

— Уверена, господин Раймерс поймет, что мы хотим поскорее найти убийцу Марии. Может, вы сами к нему съездите? Очень вас прошу.

Брандт колебался так долго, что все присутствующие заметили, с какой неохотой он воспринял приказ.

— Хорошо, съезжу. Мне все равно по пути.

— Спасибо, коллега, — улыбнулась Лена и повернулась к группе. — А теперь перейдем к отчету следующей команды.

— Мы пообщались с детьми, — прочистив горло, сказал Йохен Франк и усмехнулся. — После такого чувствуешь себя старым.

Он принялся листать свой блокнот, пока не нашел нужную страницу.

— Мы опросили семь школьников из двадцати пяти. Четверых не было дома, и мы договорились с их родителями о том, что заедем завтра. — Он глубоко вздохнул и продолжил: — Поначалу мы задавали одни и те же вопросы: про отношения с Марией Логенер, когда ты в последний раз ее видел, были ли у нее проблемы. Потом шли индивидуальные вопросы. Мальчики, их было четверо, оказались немногословны. Этого следовало ожидать, ведь нам уже известно о травле. Ясно, что мальчики будут молчать, даже если не участвовали в травле, — просто из ложного чувства солидарности. Поэтому мы сменили тактику. — Юноша усмехнулся. — Я, как вы уже поняли, был хорошим копом. Мой напарник, Ян Оттенга, согласился взять на себя роль плохого.

Взгляды всех присутствующих обратились на Яна Оттенгу, который смущенно опустил глаза и сказал:

— Мальчики быстро сдались. Ничего особенного я не сделал.

— Не скромничай, Ян, — возразил Йохен Франк. — Ну да ладно. Похоже, Мария Логенер пользовалась популярностью у одноклассников. Даже по фотографиям видно, какой она была красавицей. Словом, за Марией бегали все мальчишки в классе, и всех она отвергала. Похоже, ровесники ее совершенно не интересовали. Все закончилось тем, что некоторые мальчики стали выражать свой интерес довольно… парадоксальным образом. Конечно, никто из опрошенных ничего не видел и ничего не знает… Думаю, все они если не участвовали в травле, то по крайней мере не пытались ее остановить. Но поскольку мы расследуем не травлю и попустительство не считается уголовным преступлением, я отчитал их, и на этом мы закончили.

— А девочки? Что они говорили? — спросил Йохан.

Йохен Франк хотел было ответить, но его опередил Брандт, который все это время рисовал в блокноте или скучающе смотрел в окно, всем своим видом показывая, что считает опрос учеников делом бессмысленным.

— Не следует придавать большое значение детским выходкам. Это нормально. У подростков нет чувства меры, им еще многому предстоит научиться. Какое это имеет отношение к нашему делу? Мы ищем хладнокровного убийцу. Или я что-то не так понял?

— Нельзя пока сказать, что имеют отношение к делу, а что нет. Сначала нужно выяснить все факты, — ответила Лена, пытаясь сохранять спокойствие. — Уверена, господин Франк расследовал не только историю с травлей.

— Совершенно верно. Сейчас я перейду к остальному, — сказал Йохен Франк, листая свой блокнот. Нужную страницу он нашел только со второго раза. — Теперь о девочках. Похоже, они были не в курсе травли, но утверждать рано: пока мы опросили только трех девочек. У меня создалось впечатление, что они видели в Марии соперницу. Мальчики на нее засматривались, что явно раздражало остальных девочек. Но, кажется, дело было не только в этом. Мария была не только очень красивой, но и очень умной. Однако никто, даже мальчишки, не назвал ее заучкой. Подводя итог, можно сказать, что опрошенные девочки не очень любили Марию, но не признались почему. Зависть, обида, отсутствие эмпатии — выбирайте что нравится. Не думаю, что они имеют отношение к ее убийству. Насчет мальчиков — не уверен. Из них было слова не вытянуть. Надеюсь, завтра нам удастся выяснить больше. Отчет я написать не успел, но… — Юноша улыбнулся. — К утру все будет в лучшем виде!

— Спасибо, коллега, — поблагодарила Лена и, взяв слово, подвела итоги. Было решено, что завтра опросы продолжится, а вечером присутствующие встретятся, чтобы отчитаться о проделанной работе.

Посмотрев на часы, Лена встала.