Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна. Страница 7

— Понимаю. Конечно, спрашивайте.

— Я ищу подсказки, которые помогут отыскать девочку. Как бы вы описали Марию и ее окружение?

Немного помолчав, Ларс Вайсдорн глубоко вздохнул:

— Девочка преуспевает в учебе. Говорят, что левши умнее правшей: Гёте, Ньютон, Эйнштейн и Леонардо да Винчи… Возможно, в этом что-то есть. По оценкам Мария одна из лучших, если не самая лучшая. Поначалу она может показаться довольно сдержанной, почти застенчивой. И это понятно. Ее родители…

— Да, я знаю, — Лена кивнула.

— Одноклассники Марии тоже это знают. В классе всегда найдутся дети, которые будет издеваться над теми, кто слабее. Или над теми, кого сочтут слабее. Конечно, мы как учителя пытаемся что-то сделать, но мы не можем и, честно говоря, не пытаемся полностью контролировать социальную жизнь учеников.

— Мария подвергается травле со стороны одноклассников. Вы это хотите сказать?

— «Подвергается травле», — повторил Вайсдорн. — «Травля». Сейчас модно употреблять это словечко, да и звучит оно невероятно драматично. Думаю, вернее было бы сказать, что Марию дразнят. Она не самая популярная девочка в школе, но и аутсайдером я бы ее не назвал.

— С кем она дружит?

Вайсдорн пожал плечами.

— Сложно сказать. Мария не особо общается с одноклассниками, но я часто вижу ее с Лизой Беренс, девочкой из параллельного класса. — Учитель подошел к окну. — Возможно, она еще не ушла.

Лена встала рядом и посмотрела на школьный двор.

— К сожалению, похоже, что ушла, — заключил через минуту Вайсдорн и продолжил: — Думаю, Лиза — та, кто вам нужен. Насколько мне известно, ее родители тоже состоят в этом… сообществе. Лиза живет здесь, на Фёре, со своей бабушкой. Ее родители живут на Амруме.

— Спасибо за предоставленную информацию. Да, сначала я поговорю с Лизой. Вы упомянули, что Мария, цитирую, «может показаться довольно сдержанной, почти застенчивой». Хотите сказать, что на самом деле она не такая?

— Да. Думаю, Мария использует такой образ как защиту. Ее отец… вы с ним встречались?

— Да, сегодня мне довелось с ним побеседовать, — ответила Лена, поглядывая на экран телефона. К этому времени поисковая группа уже должна была осмотреть половину берега.

— А с матерью? — спросил Вайсдорн и, когда Лена кивнула, продолжил: — Здесь вы меня опередили. Насколько мне известно, мама Марии за все время ни разу не переступила порог школы. Я разговаривал только с отцом, он показался мне очень авторитарным человеком. Похоже, он не питает особого доверия к школьной системе. Итак, вы спросили, застенчива ли Мария на самом деле. Нет, я думаю, что она очень умная и независимая девушка, которая прячется за маской. Что понятно, учитывая ее семейные обстоятельства. При всем этом девочка она ранимая. Эти качества непросто увязать.

Лена сделала несколько заметок. Вайсдорн хорошо знал своих учеников и явно интересовался не только их школьными успехами…

— Значит, по-вашему, за маской прячется совсем другая Мария?

— Я не психолог и даже не социальный работник, но да. Есть вторая Мария, очень уверенная в себе девушка, которая знает, что хочет или, по крайней мере — что совершенно нормально в ее возрасте — пытается это узнать. Это все, что я могу вам сказать. Я и так уже сказал больше, чем следовало бы… При обычных обстоятельствах я бы воздержался от оценки, но из-за случившегося что только не болтают! В конце концов, у меня в классе двадцать пять учеников. Сами понимаете, каждому из них в душу не заглянешь.

— Абсолютно согласна. Спасибо за то, что поделились своим мнением.

Телефон пиликнул. Лена схватила его и посмотрела на экран, ожидая сообщение от Брандта… Но это Эрик прислал ей смайлик-солнце. Лена невольно улыбнулась, но тут же заставила себя вернуться к разговору.

— Прошу прощения. Сообщение от коллеги. Еще раз большое спасибо, вы мне очень помогли.

— Не за что. Все ученики для меня очень важны. Что еще хотите узнать?

— Насколько мне известно, многие семьи являются прихожанами Свободной церкви. Вы знаете детей из этих семей?

— Только Лизу из параллельного класса. Насчет детей из других классов я не в курсе. Но я могу поспрашивать своих коллег. Кроме гимназии у нас здесь есть и районная школа…

— Знаю. Я здесь училась.

— Правда? — Вайсдорн удивленно посмотрел на Лену. — А теперь вы… Ясно. Но вообще я хотел сказать, что в районной школе вроде как учатся мальчики из этой… религиозной общины. Вот только имен их я не знаю.

— Мария могла сбежать из-за проблем в школе? Вы сказали, что она не отличается популярностью, но и не изгой. Учится хорошо. Я правильно поняла?

— Да. Я думал об этом, но не пришел к определенному выводу. Конечно, я не знаю, что творится у Марии дома.

— Она с кем-нибудь встречается?

— Вы имеете в виду, есть ли у нее парень? Нет, не думаю. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы она ходила с кем-то под руку или чтобы кто-нибудь из мальчиков уделял ей особое внимание. Мария, конечно, симпатичная девочка, но учитывая религиозность ее семьи, отсутствие поклонников не удивляет.

У Лены завибрировал телефон. На экране высветился номер Брандта, и она, извинившись, ответила на звонок.

— Мы нашли ее! — воскликнул Брандт. Где-то на заднем плане слышался шум ветра. — Она мертва.

— Где вы ее нашли?

— На пляже. Над утесом Готинг. К северу от Викингвая.

— Вы сейчас там?

— Да. Минуты две как.

— Это точно Мария?

— Я видел девочку только на фотографиях, но да, это она. Я уверен.

— Буду через десять минут. Огородите береговой участок! Ничего не трогайте. Хорошо?

— Я не первый день в полиции, — проворчал Брандт и отсоединился.

— Что-то случилось? — поинтересовался Вайсдорн, стоявший в нескольких метрах от Лены.

— Простите, во время расследования я не могу посвящать посторонних в детали. Спасибо, что уделили мне время. Я с вами еще свяжусь, — сказала Лена, отвернулась и поспешила прочь.

Глава 5

Включив полицейскую сирену, Лена на полной скорости выехала на шоссе. Пересекла коммуну Ниблум и, не доехав до Готинга, свернула на проселочную дорогу, которая вела на берег. Там уже стояли две полицейские машины. Лена выскочила из машины, поздоровалась с коллегами и бросилась вперед.

Полицейские оцепили берег оградительной лентой и теперь стояли вдоль нее. Лена, не останавливаясь, продемонстрировала одному из полицейских удостоверение. Тот кивнул и поднял ленту, чтобы она могла пройти. Вокруг тела, лежавшего в защищенной от ветра лощине на краю берега, стояли Арно Брандт и трое полицейских из поисковой команды. Сцена казалась до странного мирной: девушка сидела, слегка склонившись в сторону, ее глаза были закрыты, а руки покоились на коленях.

— Похоже на самоубийство, — сказал Брандт, подойдя к Лене. — У девочки перерезана артерия. — Он указал на канцелярский нож, завернутый в прозрачный пластиковый пакет.

Лена удержалась от замечания, надеясь, что Брандт догадался сфотографировать положение ножа.

За годы работы в уголовной полиции Лене пришлось привыкнуть к виду трупов, но она до сих пор не могла спокойно смотреть на мертвых детей. Она медленно приблизилась к телу и присмотрелась. Перед ней была девочка с фотографий. Она сидела, прислонившись спиной к дюне и свесив голову набок. Куртка и юбка пропитались засохшей кровью, стекавшей с предплечья. Лена вытащила из сумки небольшой цифровой фотоаппарат, попросила коллег отойти и сфотографировала тело со всех сторон.

— Я вызвал врача из Вика. Он вот-вот приедет, — доложил Брандт.

— Он нам не понадобится, — возразила Лена.

— Но… — начал было Брандт, но осекся под ее взглядом. — Хорошо, я отменю вызов.

Лена кивнула и повернулась к покойнице. Девочка умерла от потери крови, это ясно, но представшая картина не давала Лене покоя. Что-то здесь не так. Она скользнула взглядом сначала по берегу, потом по девочке, но не заметила ничего подозрительного. Длинная клетчатая юбка слегка задралась, а рукав светлой куртки на левой руке был закатан до плеча.