Незаконный наследник. Стать сильнее (СИ) - "Леха". Страница 5

— Да, вполне, — Алёна сняла очки и положила их на стол, потерев переносицу. Без очков она выглядела немного моложе и беззащитнее, что ли. Словно они были броней легендарного витязя, под которой она чувствовала себя неуязвимой. — О чем вы хотели со мной поговорить, Константин Витальевич?

— Ты очень умная девушка, Алёна Игоревна, и очень хороший профессионал. Ни за что не поверю, что все это время никто не перешептывался, не обсуждал Борзова, его секретаршу и делишки, которые они творили. Ну не может такого быть, что другие бухгалтеры не видели, как главный судорожно прячет концы в отчетах, я никогда в это не поверю. А уж такая умница не могла не видеть, что суммы в итоговых отчетах другие, не такие, какие ты ему подавала, — я внимательно следил за малейшими изменениями на ее лице. Пока что Алёна оставалась спокойной. И тут я резко наклонился к ней и ударил по столу. — Отвечай! Ты видела, что Борзов подделывал итоговые отчеты и покрывала шефа! — я уже заметил, что когда начинаю нагнетать, то в моем голосе появляются рычащие звуки. Это случалось нечасто и не сильно бросалось в глаза, но такая вот особенность присутствовала.

— Нет, я никого не покрывала, — Алёна отшатнулась, но я приблизился еще больше, нависая над ней, подавляя своими чисто физическими параметрами. — Разумеется, я видела, что что-то не так, и подавала письменные уведомление в отдел охраны. Как прописано в инструкции на этот счет, за финансовым отделом закреплено два охранника, которые в случае угрозы безопасности должны были инициировать расследование финансовых преступлений. Но таких расследований не было, и я даже решила, что просто паранойю. Я не одна замечала несоответствия: ведущий экономист, расчетчик и материальщик даже приходили ко мне советоваться. Как раз на прошлой неделе мы уже даже составили коллективную записку и собирались передать ее непосредственно Виталию Павловичу, когда тот появится в нашем отделе, но потом появились вы и все закрутилось. — Она продолжала вжиматься в спинку стула, а я все еще нависал над ней. Когда Алёна выпалила последнее слово, я медленно выпрямился, а потом сел на свой стул, продолжая сверлить ее внимательным взглядом. — Я говорю правду, вот, — она открыла верхний ящик, немного покопалась в нем, я на всякий случай выставил ногу так, чтобы в случае чего можно было уйти с линии атаки, но тут Алёна вытащила лист бумаги и протянула его мне.

Я медленно раскрыл служебную записку и принялся читать. Как оказалось, неделю назад наша троица совсем охренела и совершила такую наглую аферу, что создавалось впечатление о том, что как минимум Борзов был в курсе того, что дед арестован и никто в ближайшее время не схватит их за яйца. записка шла за подписью пятерых дам, которые ничего про деда не знали и решили забить тревогу.

— Вы эту записку продублировали охране? — сухо спросил я.

— Да, конечно, чтобы не было так, будто мы хотим через голову прыгнуть, — ответила Алёна.

— А кому именно из охранников шли ваши записки? — я вытащил шарик и принялся вертеть его в руке.

— Зацепину и Ковалеву, это как раз те, которые за финансовые преступления отвечают. — я медленно вставил шарик в ухо. Вопреки моим ожиданиям он поместился довольно удобно, нигде не давил и не пытался закатиться глубоко внутрь уха. Но я пока не спешил его активировать, продолжая молча изучать Алёну. Почему-то на неё это подействовало куда больше, чем, когда я орал, пытаясь её сломать. — Константин Витальевич, ну почему вы молчите? Скажите мне что-нибудь! — я удивленно приподнял бровь. Еще немного, и Алёна бросится на меня и начнет трясти за грудки. Правда, я не совсем понимал, что же она хочет от меня услышать.

— Что-нибудь, — сказал я, с удовольствием глядя на её выразительное лицо. У Алёны все эмоции были на виду: страх сменился решимость, которая в свою очередь переросла в гнев, а сейчас проявилось удивление. С другой стороны, зачем ей уметь выражение лица контролировать? Она же не в покер будет играть на все деньги лабораторного комплекса, в конце концов.

— Что? — она мотнула головой, пытаясь сообразить, что я только что произнес.

— Ты просила меня сказать «что-нибудь», я сказал, что опять не так? — она вспыхнула и сжала кулачки.

— Вы надо мной издеваетесь? — прошипела Алёна, в этот момент сильно напоминая взъерошенную кошечку.

— Немного, — признался я. — Этому невозможно противиться. И я все еще продолжаю сомневаться в твоих умственных способностях, несмотря на то, что ты умница.

— Я вас не понимаю, — Алёна закрыла лицо руками, и слегка сгорбилась.

— Алёна Игоревна, ты могла просто сообщить обо всех непонятных и вызывающих подозрение моментах своему дяде. Почему ты не поступила так просто и логично? Зачем все эти политесы, особенно, когда стало понятно, что они не работают?

— Дядя Назар и так много для нас сделал. Я не хотела его беспокоить лишний раз, и потом, как бы он мог помочь?

— Ты дура? — уже не стесняясь в выражениях спросил я. — Назар Борисович наш дворецкий. Он постоянно находится с нами в одном доме. Неужели ты думаешь, что он не нашел бы способ добиться того, чтобы Виталий Павлович, или я, прочитали хотя бы подобную записку?

— Я не подумала, — тихо ответила она. — Выходит, это действительно я во всем виновата?

— Прекращай себя жалеть, — грубо прервал я её. — Мне нужно с кем-то работать, и, видят боги, я не собираюсь оставлять здесь истеричных особ.

— Я вовсе не истеричная особа, просто как-то всё навалилось, — Алёна, повертела в руке очки, а потом решительно их надела. — Что я должна делать?

— Ну вот теперь совсем другое дело, — я кивнул и поднялся со стула. — Вычисти отдел. Оставь оптимальное число служащих, в чьей преданности можно не сомневаться и наведи порядок в финансах. К концу месяца мне нужны точные данные, что эти твари уперли. Справишься?

— Справлюсь, — она кивнула, снова выпрямив спину.

— Да, этот кабинет — твой. Когда уволенные личности заберут вещи, можешь начать его обустраивать. — И я направился к выходу, одновременно настраивая передатчик. — Звягинцев. — В ухе сначала раздался приглушенный шум, а затем я услышал вполне ясно голос Звягинцева.

— Да, Константин Витальевич, я вас слушаю.

— У вас, Андрей Юрьевич, такие господа служат: Зацепин и Ковалев. Что вы можете о них сказать?

— Эти господа задержаны еще вчера и находятся в камере, пока идет расследование, — сухо отрапортовал Звягинцев.

— Это хорошо, — я вошел в приемную, где Татьяна уже вовсю суетилась, обустраивая свое временное рабочее место. Кивнув ей, я прошел в кабинет. — Будь так добр, притащи их в мой кабинет. Это бывший кабинет Борзова, если что.

Вынув передатчик из уха, я его деактивировал. Шарик потух, хотя до деактивации светился нежным жемчужным светом.

— Хорошая вещь, надо себе этих передатчиков где-то приобрести. Такое всегда может пригодиться. — Сунув передатчик в карман, я осмотрелся. Если я хочу здесь часто находиться, то обстановку кабинета надо менять. Борзов, похоже, очень хотел жить и находиться в роскоши. Причем роскоши броской, а не сдержанной, как, например, у нас дома, или в доме Ушаковых. Вот зачем мне эти позолоченные подсвечники на шкафе с книгами? Зачем вообще нужны книги в рабочем кабинете? Если только...

Я подошел к шкафу поближе и потрогал подсвечник. Потянул его, подергал, повернул. При очередной попытке подсвечник повернулся и открылась потайная ниша, в которой я нашел бумаги со спецификацией на некоторые пошедшие в производство изделия, такие как стационарные телепорты, а также несколько матриц с внедренными в них заклинаниями, чтобы можно было применять в процессе производства, не отвлекаясь на то, чтобы постоянно приглашать магов клана.

Я резким движением вернул подсвечник на место, и грязно выругался. Этот козел не только деньги воровал, это еще как-то можно было понять. Он воровал наши секреты. И я даже не представляю, кому предназначались все эти сложенные аккуратной стопкой бумаги и самое главное — матрицы.