Выйти замуж за Лешего (СИ) - Витко Ивето. Страница 21

— Я вроде как не чужая, — напомнила Лешему Оксана.

— Своя, — согласился он. — Поедешь со мной. Пусть собаки на хозяйку посмотрят.

— Собираться? — Оксана подхватилась из-за стола.

— Кофе сначала выпей! — остановил её Тарас.

Оксана быстро выпила кофе и побежала одеваться для поездки в лес.

Как человек, выросший в огороде, она с большим пиететом относилась к лесу. Её влекла особая атмосфера, царящая среди огромных деревьев. Когда Огарев свернул с дороги в лес, Оксана, до этого без умолку болтавшая о своих воспитанниках, приумолкла. В окружении высоких, закрывающих небо елей и сосен Веригодская почувствовала себя маленькой и беззащитной.

— Нравится? — Тарас кивком головы указал на поляну, занятую исключительно молодыми пушистыми ёлочками. — Здесь вырубка была пять лет назад, а после вырубки лесники саженцы елей посадили. Вон они какие уже большие вымахали!

— Красиво, — с восторгом выдохнула Оксана.

— Это ты ещё зимой тут не была, когда на деревьях снежные шапки, — нахваливал лес Леший. — Следующей зимой обязательно тебя возьму с собой на охоту.

— С охотой я как-то не очень, — смутилась Оксана.

— На нет, как говорится, и суда нет. Не заставляю, — Огарев с пониманием отнёсся к отказу.

— Летом меня возьми в лес, — попросила Оксана, — ягоды собирать или грибы.

— Обязательно, Оксанка, — пообещал Тарас.

Занятые разговором, они свернули сперва направо, потом налево и выехали на небольшую поляну, посреди которой стоял серый вагончик.

— Вот. Моя делянка. Я тут сторожем числюсь, хотя ничего не сторожу: вырубка давно переместилась глубже в лес, — Огарев запарковал Лэнд Крузер.

Оксана огляделась: на краю довольно большой поляны она увидела старый ржавый мангал, рядом с ним были самодельные деревянные лавка и стол, чуть подальше — огромная пластиковая бочка, а возле неё — куча дров.

— Выглядит всё не так чтоб очень, — честно призналась шокированная условиями быта Веригодская. — Как здесь можно жить?

— Может выглядит моё логово и плоховато, но в нём всё, что нужно для жизни, имеется. Видишь провода? — Тарас указал рукой на вагончик. — Я подсоединился к линии электропередач, у меня есть свет, для отопления купил масляный обогреватель, плитка имеется маленькая для приготовления пищи. На ней и собакам еду разогреваю. Воду покупаю бутилированную, а для хозяйственных нужд приношу каждый день два ведра воды из озера. Оно, правда, далековато, но зато собакам прогулка. Так и живу.

— Мать не возражала, когда ты здесь обосновался?

— Конечно возражала, — усмехнулся Огарев. — Отец тоже пытался меня отговорить от идеи жить в лесу. Прессинг был сильный и долгий, поэтому год назад я купил квартиру. Сказал: "Рабочие дни провожу на делянке, а в выходные приезжаю в квартиру." Ну, родители и успокоились немного.

— Не страшно здесь ночью?

— Со мной собаки, — напомнил Огарев, — и ружьё имеется.

— Собаки в вагончике?

— Да, — кивнул Леший. — Утром выгуливаю, в обед к ним прихожу и вечером прогулку организую.

— Покажи мне алабаев, — попросила Оксана.

Тарас подошёл к вагончику, открыл дверь, и на волю вырвались, как ураган, два красавца алабая. Они сразу же оскалились, увидев Веригодскую.

— Сидеть! — грозно прикрикнул Огарев, а сам подошёл к Оксане. — Не бойся. Без команды не нападут.

— Я, конечно, не эксперт в собаководстве, но на мой дилетанский взгляд алабаи просто красавцы! — восхищенно прошептала Веригодская.

— Снежок, Юрга, ко мне! — скомандовал Тарас.

Собаки послушно подбежали к хозяину и одновременно зарычали на Оксану.

— Своя она! Я вам порычу! — Тарас обнял Оксану. — Хозяйка ваша. Нельзя рычать!

Собаки успокоились. Огарев достал из кармана бушлата две небольшие вкусняшки-косточки.

— Дай им, Оксанка, — попросил он. — Только не бойся. Собаки страх чувствуют.

— Я совсем не боюсь! Ты ведь рядом, — Оксана присела и осторожно протянула лакомство ближайшей собаке. Она не взяла угощение, а отступила на шаг назад.

— Давай вместе, — Тарас тоже присел, обхватил руку Оксаны своей рукой. — Бери, Снежок. Это моя Оксана. Она хорошая. Своя.

Алабай медленно подошёл, понюхал сначала руку Веригодской, потом вкусняшку и осторожно взял косточку. Примерно то же самое сделала Юрга.

— Теперь мои собаки тебя не тронут, — улыбнулся Тарас. — Можешь погладить.

Он взял обоих алабаев за ошейники, а Оксана потрепала каждую собаку по холке.

— Гулять! — скомандовал Огарев.

— Шикарные собаки! — снова похвалила убегающих алабаев Оксана.

— Не могу их бросить, Оксанка. Они привыкли к жизни в лесу. В квартире не смогут находиться, — извиняющимся тоном произнёс Тарас. — Я буду приезжать в деревню, как раньше, по выходным. Не обидишься?

— Не обижусь. Я же сама всю неделю в интернате живу, — напомнила Оксана.

— Потом, после свадьбы, решим жилищный вопрос. Наверное дом купим, и вольер собакам сооружу, — планировал Огарев.

— Не торопись, Тарас. Давай оставим всё, как есть, — попросила Веригодская.

Леший обнял Оксану:

— Не могу не торопиться, Пташка. Слишком долго я тебя ждал.

Глава 22

Новый воспитанник

В понедельник, придя в интернат, Оксана была полна сил и энергии. Занимаясь привычным делами, Веригодская всё время мысленно возвращалась к чудесным выходным, проведённым с Тарасом. Только теперь, когда эйфория спала, Веригодская задумалась о том, что секс с Огаревым был незащищённым.

— Не хватало ещё залететь от Лешего! — испугалась она, но открыв на телефоне специальное приложение, где по жизни очень организованная Оксана без пропусков отмечала начало и конец менструального цикла, Веригодская выдохнула: три минувших дня были помечены, как безопасные.

— Даже если в этот раз пронесло, надо подготовиться к следующему разу, — решила Оксана и во вторник с самого утра уехала в город.

Там она зашла в коммерческую клинику, оплатила приём у гинеколога, который выписал ей противозачаточные таблетки.

Вполне довольная собой Оксана Веригодская приобрела нужные таблетки, пробежалась по магазинам, и как раз к началу своего рабочего дня вернулась в Княжицкую школу, где тут же была вызвана в кабинет директора.

— Оксаночка Владимировна, у меня для тебя плохая новость, — с порога начала Щурова.

— У Вас появилась очередная оригинальная идея, как не дать мне ставку учителя химии? — иронично предположила Оксана, с вызовом глядя на Людмилу Петровну.

— Нет. К ставке учителя химии эта новость не имеет никакого отношения, — поморщилась директор.

— Что же тогда? — озадаченно уточнила Веригодская.

— С завтрашнего дня у тебя новый воспитанник, — сообщила Щурова.

— На чём он спать будет?! — возмутилась Оксана. — Вы же сами говорили, что тридцать человек — максимум, а у меня тридцать один!

— Дай мне закончить, — остановила Щурова Оксану. — Твой воспитанник — это Григорий Завада. Помнишь я рассказывала о нём, когда Андрейка Карась записался в интернат?

— Помню, — кивнула Оксана, — но вы сказали, что Завада точно не придёт в интернат.

— Его мать, Зинаида, передумала, а она одна Гришу воспитывает. Зина — мать-одиночка, работает посменно на птицефабрике. Я не смею ей отказать, так что завхоз привезёт тебе сегодня кровать. Постарайся, чтобы мальчику понравилось в интернате.

— Постараюсь, — без энтузиазма пообещала Оксана.

Гриша Завада, которого Веригодская уже видела на дне рождения Валеры Потасова притащился в интернат в среду смурной и настороженный. Оксана трогать его не стала, а попросила Андрейку Карася ввести друга в курс распорядка дня, что Карась с удовольствием и сделал.

Четверг и утро пятницы Веригодская наблюдала за Гришей. Он оказался спокойным, немного стеснительным и очень любознательным.

Помимо появления Гришки Завады неделя ничем сверхординарным не отличилась. В пятницу Оксана помогла нянькам провести генеральную уборку всего интерната, после чего Данута и Мария Ивановна Потасова ушли домой, а Оксана задержалась, проверяя, закрыты ли форточки. Она уже мысленно настраивала себя на возможную встречу с Раисой Максимовной, планируя посещение местного магазина и покупку в нём продуктов для романтического ужина с Лешим, но, когда Веригодская вышла из интерната, то замерла на крыльце, с раздражением подумав, что пятничный ужин с Огаревым снова, похоже, срывался: недалеко от входа в интернат, разложив на лавке покемонские карточки, сидел Гриша Завада.