Попаданка под соусом (СИ) - Брэйн Даниэль. Страница 8

Почему я такая… несуразная? Ленивая? Ну вот как? Я точно знала, что в той же Турции аниматоры и остальные работники начинали говорить на турецком, ну пусть неграмотно, пусть понимали через раз, но старались! А я? Все считала, что мне оно само в руки упадет?

Нет, пахать придется по самое не балуйся.

И тут я, может, впечатлившись загаженной кухней, может, осознав что — мало ли, озарения случаются, поняла, что не только буду пахать, но и буду пахать с удовольствием. Изучать язык. Как-то интегрироваться в это общество, что ли. Если я сделала необдуманный шаг, надо не посыпать голову пеплом, а продолжать — не в смысле и дальше гулять по граблям до самой жадно распахнутой драконьей пасти, а продолжать дальше идти по этой тропинке. И посмотреть, а что там, за деревьями. Наверняка ведь там что-то есть?

Вернулся боно, а с ним — хорошенькая и очень сильно беременная женщина. А у Киддо неплохой вкус, подумала я, но почему же он такая скотина и бегает по непотребным девицам, когда у него беременная… неважно кто?

Все мужики — козлы. Просто все.

— Ассия, — девушка протянула мне руку. — Саран те?

Э? Что ты от меня хочешь?

— Лилия, — наугад ответила я, и оказалось, что угадала. Ассия указала на боно:

— Федро. — А затем затараторила, размахивая руками, и так как иногда она показывала на живот, а иногда произносила имя Киддо, я поняла, что передо мной история любви. На всякий случай я состроила грустную мину и дослушала до конца.

Федро что-то ей сказал, она прошла на кухню и вынесла мне кусок хлеба.

— Не-не-не, — запротестовала я. — Я не есть, в смысле не есть чтобы забесплатно, я работать… как это вам объяснить? — Я вручила хлеб Федро, изобразила, как выжимаю тряпку, потом — как вытираю этой тряпкой пол… учитывая, какой длины на мне была юбка…

М-да, трудности перевода. И вроде бы они ко мне настроены доброжелательно, и готовы помочь, но — но! Как объяснить, зачем я сюда вообще притащилась?

Я опять же жестом попросила хлеб обратно. Пока мне не дали пинка, скользнула в кухню. Разделочная доска, наверное, помнила приготовление первых жертв дракона… Я закрыла глаза на антисанитарию, взяла нож с подозрительными потеками, сказала себе, что нечего морду кривить, докривилась уже, и как могла, а смогла я паршиво, нарезала хлеб. Теперь мне нужно было на что-то его красиво выложить, но ничего чистого не нашлось, я сунулась к мойке — там только горы грязной посуды. Где-то должно было быть ведро…

И тут у Ассии сдали нервы. Она что-то обиженно крикнула Федро, схватила тряпку, на этот раз не выдуманную, а самую настоящую, и мне этой тряпкой тут же прилетело по полуголым ногам. Вот черт, она решила, что я выживаю ее с этого места?..

Хоть одно слово я вспомню? Конечно нет, я ведь не снимала свой переводчик, откуда мне было слышать местную речь?

Винить мне было некого. Ага, и нож от меня убрали подальше, а что-то не так? Точно, Киддо сказал, что работница отсюда уже ушла?

Ассия еще раз тряхнула тряпкой, ткнула пальцем в Федро, сунула тряпку мне и задумалась. Я почувствовала себя обезьянкой: надо что-то делать, а они будут за мной наблюдать. Зашибись, но выбора нет. Тряпка грязная, кухня тоже.

Да почему эта девица все-таки не ушла, раз беременная?

Но гадать мне было катастрофически некогда. Отсюда я выйду только на блюде, а этого я всеми силами стремлюсь избежать. И потому я, одернув юбку и подтянув чулки, строевым шагом направилась к мойке.

С каждым шагом у меня крепло впечатление, что здесь побывала рота солдат. Или полк. Отмечали тут какое-нибудь событие типа свадьбы или очередных погон. Потому что иначе откуда столько посуды взялось, мне в голову не приходило. Или ее не мыли годами? Я поддернула рукава, гордо вскинула голову. Мне любая работа по плечу! Я справлюсь! Да и деваться мне, в общем-то, уже некуда.

А Ассия и Федро за мной наблюдали от дверей. Я покосилась на них — ну ладно! М-да, сказать легче, чем сделать, но главное, как и в любом деле, начать.

Я и начала.

Воды, конечно, горячей не было, а холодной отмывать весь этот жир бесполезно. И вообще, подумала я, заглядывая в ведро, в которое, на мое счастье, воды налить без меня не забыли, пока будет греться, я немного тут оптимизирую труд.

Кряхтя, я отволокла ведро на плиту. Она была дровяная, дрова тоже имелись — тонкие такие лучины для розжига и потолще — для собственно поддержания огня. Рядом были и спички, так что я, чувствуя себя как на экзамене, аккуратно накормила отверстие для растопки дровами, зажгла одну за другой несколько лучин и сунула их между бревнышек. Загоралось плоховато, я опустилась на колени, все еще помня, какая юбка на мне надета, и принялась раздувать огонь. Ура! Получилось, но это только полдела. Метнув на Федро и Ассию гордый взгляд, я отправилась к мойке. Итак, у меня тут: тарелки, ложки, вилки, ножи, посуда, в которой готовили, и все это, мягко говоря, в жиру и пятнах.

Я выцепила самую глубокую кастрюлю, сложила в нее стопочкой, очень аккуратно, чтобы не разбить, большие тарелки, потом точно так же рассортировала тарелки поменьше, а в самые маленькие кастрюльки побросала ножи и вилки. У меня не так много воды, значит, мне нужно поставить отмокать все по максимуму. Конечно, по-хорошему стоило бы сами кастрюли сначала вымыть, но ничего, и так сойдет. Для первого раза. Потом я сразу буду распределять, что и как мыть, и времени у меня на все будет уходить намного меньше.

Пока я возилась, вода начала закипать. Моющих средств здесь не было, так, нечто вроде нашей горчицы или соды, это я уже знала, но и отмывала эта сероватая смесь не хуже горчицы. Да, плохо справляется с жиром, придется тереть, и тереть вот этой вот тряпкой, потому что других я не вижу, но — справимся! Я засыпала средство в кастрюли — оно, в отличие от горчицы, пенилось и расходовалось не так быстро. Затем нашла ковшик — тоже не стерильный, но сойдет, и начала бродить с ним от кастрюль к плите, черпая кипяток и постоянно думая, что главное — не споткнуться. Еще обвариться мне в довершение ко всему не хватало. Потом воды стало меньше, ведро, соответственно, полегчало, я вооружилась еще тряпками, сняла его, подтащила к мойке.

Во всем есть свои плюсы. Или их можно найти. Я, в отличие от большинства людей, домашнюю работу любила. Не в таком, конечно, промышленном масштабе, но вообще она меня умиротворяла и успокаивала. Знай себе намывай и ни о чем не думай. А Агате Кристи, между прочим, самые крутые идеи приходили во время мытья посуды, может, и мне что в голову замечательное ударит? Так что я залила всей имеющейся водой все заполненные посудой кастрюли, плеснула остатки кипятка, уже начинавшего подостывать, в оставшиеся пустыми емкости и вопросительно посмотрела на хозяев: мол, где воду взять?

Ассия удивленно на меня посмотрела, но поманила рукой, и я пошла вместе с ведром. Оно, зараза, было еще горячим, а тряпка, которой я все то время обходилась как прихваткой, паршивка, противной. Ну грязная же она! Но мои жалобы Ассия не поняла, что неудивительно. Языками я не владею, ваше благородие… Исправлять надо и как можно скорее.

Колонка была во дворе. Уютный дворик, беседочка, колышки, обвитые вьюнками, прудик, в котором сидела толстая лягушка и утробно возмущалась происходящим. Над единственным светильником вилась мошкара, в кустах надрывалась птичья мелочь, над моей головой висела одна из местных трех лун и равнодушно взирала на мои старания. Ассия никакого участия не принимала, но я, глядя на ее живот, и не настаивала, сама хекала и качала воду. Досадно, с этим и не сделаешь ничего, придется так мучиться постоянно. Но хотя бы колонка, а не колодец!

Я вернулась, порядком наплескав на ноги воды, и поставила воду греться. Надо будет еще раз сходить за водой, ну а пока — вперед, мыть это…. Федорино горе. Я освободила мойку и начала одну за другой вытаскивать из кастрюль уже отмокшие тарелки, отмывать их и составлять в раковину. Дело шло быстро, и места мне уже не хватало. Я помыла кастрюлю и посуду из второй стала складывать в чистую.