Феникс (СИ) - Маар Элиза. Страница 24

Демон неистово сильно рвался на поверхность, в академию. Словно магнитом тянуло туда и меня. Я боролся с этими ощущениями до последнего, но стоило невыносимой боли сковать всё тело и разум, как я непроизвольно перенёсся в неизвестном направлении.

Как только туман развеялся, я узрел одну из аудиторий с напуганными адептами. И ладно, если бы причиной их испуга был я, но это оказалось далеко не так.

Как только глаза наткнулись на скрючившуюся от боли белокрылую, все прошлые чувства стихли, растопив в душе дикую ярость. Я превзошёл внутреннего демона по габаритам мощности, что он испытывал до. Виной всему стала рыжая убогая.

— Сними действие!

— Я не могу!

Сквозь плотный туман, застлавший уши, я кое-как расслышал два знакомых голоса, вот только мне было уже не до них. Конечно, было желание разорвать Каризу за её новую выходку, но с этим я разберусь позже. Если ещё хоть минуту белокрылая пробудет под проклятием забвения, она погибнет. Бессмертие канет в Лету.

Преодолев разделяющее нас расстояние, я поднял на руки проклятую и, не обращая внимания на обалдевшие взгляды окружающих, скрылся в портале. От соприкосновения мой пыл немного поутих, но я всё ещё был зол. Хотелось уничтожить любого, кто желал навредить убогой. И в первую очередь, я начну с той Горгоны.

Из портала вышел в своем кабинете. В покои возвращаться не хотелось, ибо ещё одного визита Аллет в ненужный момент я не перенесу. Положив девчонку на диван, присел рядом, взяв за бледную, ужасно холодную руку. Её энергетика не чувствовалась уже совсем. Слабый отголосок огня ластился к моей тьме, но и тот был таким измотанным, словно вот-вот грозился исчезнуть и он.

«Главное, не причинить ей боль!»— рычала на меня моя сущность, опасаясь за хрупкую, висящую на волоске жизнь белокрылой. Честно говоря, я и сам боялся навредить.

Осторожно, маленьким дозами, шаг за шагом, стал выпускать тьму и огонь из своих тисков. Энергия тонкой струйкой потекла по рукам, нежась к телу девчонки, как к чему-то родному, и так же ласково вливаясь в её ослабшие клетки. Силы вошли в резонанс, принеся с ним такое удовлетворение и усладу, что я зарычал от нахлынувших чувств.

Питал убогую недолго, уже через пару минут огонь её оживился, с ещё пущим желанием стал ластиться к моей энергии, окутывая меня собой. Кожа белокрылой приобрела нормальный оттенок, перестав пугать меня своей бледностью и ужасной холодностью. Жизни убогой больше ничего не угрожало. Облегченно выдохнув, я откинулся на спинку дивана.

Так сидел ещё несколько долгих минут, прокручивая в голове воспоминания. Я когда-то тоже попал под действие такого проклятия, но моя сущность оказалась куда слабее белокрылой. Я продержался семь минут, но и этого хватило с лихвой, чтобы засосать меня глубоко в небытие, откуда смог меня забрать только отец. Не знаю, сколько продержалась убогая, но явно дольше, чем я. Ибо её жизнь была уже совсем на волоске, вытащил я её лишь по воле случая.

— Воды… — слабый стон вывел из раздумий. Щёлкнув пальцами, поднёс к её губам стакан с эсрой, понемногу вливая в рот. — Кха. Кха..Какая гадость!

— И это вместо благодарности? — хмыкнул при виде сморщившегося лица белокрылой.

— А мне есть, за что тебя благодарить? — наградила меня сердитым взглядом, скрывая за своей злостью и раздражением боль.

— Ну хотя бы за то, что я спас твою убогую жизнь.

— Я об этом не просила. — рыкнула, полыхнув огнём в глазах. Этот жест меня немного удивил, ибо так девчонка стала больше похожа на демона, чем на святошу.

— А мне об этом и спрашивать было не нужно. Ты МОЯ адептка, а значит, пока учишься в МОЕЙ академии, будешь жить. Потом можешь делать всё, что захочешь.

— Как «твоя»? — выпучила на меня свои изумрудные глаза, растерявшись от данной информации.

— А вот так, ангелочек. Добро пожаловать в ректорат.

Для девчонки эта фраза оказалась сродни другой: «Добро пожаловать в Ад!»

6.3

***Флер***

Надолго в кабинете, как оказалось ректора академии, я не задержалась, чему несказанно была рада. Его общество очень сильно воздействует на мой и до того взбешённый рассудок, разжижает кровь в жилах, распаляет магию. Рядом с ним мне с одной стороны не по себе, я сама не своя, но с другой, очень комфортно, что не скажешь о демоне.

Моё нахождение рядом с ним сродни пытке для него, как мне показалось. Он не может смотреть на меня без призрения и отвращения, будто бы я нечто такое, что он просто не может на дух переносить. Морщится, кривится, прожигает меня своими тёмными глазами. Просто молча ненавидит, а я не понимаю, за что. Что я такого успела сделать незнакомому мне доселе демону? Родилась на свет?

Но в то же время, мне кажется, что за этим отвращением и презрением прячется нечто большее, нечто потрясающее и волшебное. Он будто бы боится показать мне своё истинное лицо, опасается, что я могу узнать какую-то страшную тайну. В его взгляде иной раз скользит забота и трепет, но они тут же скрываются за личиной ненависти и боли, врезаясь в меня раскаленными иглами.

Так неприятно ощущать весь спектр его эмоций на себе, не понимая, за что тебя так рьяно недолюбливают, призирают, молча уничтожают глазами. Его усмешки и издевки для меня хуже ножа в сердце, хуже яда, распаляющего кровь, хуже потери бессмертия.

Я не понимаю, почему мне важно его отношение ко мне, и меня это безумно раздражает, злит, ещё больше разжигая внутри необоснованную ненависть. К нему. К себе. Ко всему миру.

Я не должна ненавидеть его. Он ничего плохого мне не сделал, наоборот, только помогал. Конечно всего два раза, но и того достаточно, ибо больше такого не повторится. Мне не нужна его чёртова помощь! Но почему тогда от мысли, что он мне помог, на сердце разливается тепло, будто бы против воли впуская рогатого в мою суть, открываясь ему? Я ведь этого не хочу, но мой организм думает иначе, наплевав на мои желания и чувства.

Да какие к чёрту чувства!? Я запуталась. Впервые в жизни не понимаю, что творится. Всегда всё держала в руках, руководила всеми процессами, а теперь всё летит к чертям в сети. Я сама лечу к чертям, всё больше утопая в чужеродных, незнакомых мне доселе эмоциях и чувствах. Моих и чужих.

Они такие едкие и пожирающие, что хочется удавиться, такие запретные и манящие, что не могу сопротивляться, такие долгожданные и волшебные, что желаю раствориться.

Настолько глупой и беспомощной я себя ещё не ощущала. Ненавижу себя за эту слабость. Так хочется, чтобы всё вернулось на круги своя, но моё нутро сопротивляется, утягивая и меня за собой. Да и так, как раньше, уже никогда не будет. Моя жизнь никогда не станет прежней. Даже, кажется, я не стану прежней.

Этот дьявол разбудил во мне что-то запретное, давно дремлющее, опасное. Рядом с ним я оживаю, становлюсь настоящей, чувствую себя иной. Мой огонь не приносит мне боли, моя сущность принимает меня. Мы становимся одним целым.

— Чёрт! — из мыслей вывела резкая боль, опалившая участок груди.

Согнувшись, я оперлась одной рукой на колено, пытаясь выровнять дыхание и унять покалывая, но чем больше вдыхала, тем становилось тяжелее. На шею будто бы повесили пятидесяти килограммовый снаряд, лёгкие застлал едкий дым.

Неожиданно резко очаг боли переместился к ключице, опалив её диким жаром, отчего из груди непроизвольно вырвался стон. Сморщившись, я приложила ладонь к разгорячённому месту, пытаясь пустить волну холода, но от магии стало только хуже. Запылало всё тело.

— Что же со мной творится? — протяжно выдохнув, я нашла в себе силы продолжить идти.

До комнаты осталось не так далеко, но каждый шаг требовал от меня огромных усилий. В любой момент я могла упасть на холодный пол, потеряв связь с реальностью.

Всё те же ощущения, что сковали разум и тело тогда в клубе, возобновились сейчас с новой силой. Тату опять озверело, разрывало меня как снаружи, так и изнутри, медленно, мучительно режа по коже и по тканям раскаленным ножом.