Башня Крови (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 54

Полночь.

Теперь я знал, сколько точно мне нужно продержаться.

Капли хватило на два часа. К их концу она окончательно остыла, потемнела, разломилась на две части, а затем и вовсе бесследно растворилась в потоке крови.

И всё же время шло, а я всё ещё был жив, продолжал дышать, а сердце билось в груди.

Я же, выждав время и снова чувствуя, как замедляется сердце, взялся за вторую.

Её я расколол сходу.

Чтобы дождаться утра, мне понадобилось их четыре.

— Гля, снова девятнадцатый отряд и снова этот парень с чёрно-белыми волосами валяется в кровище, всё замарал тута. Он чего, нарочно?

— Сомневаюсь.

— Лучше б ему оказаться в живых, иначе я закопаю его неглубоко, клянусь Хранителями, чтоб волкам радость была.

Я постарался шевельнуть рукой, чтобы они, наконец, перестали болтать и вытащили меня наружу. Мне что, пятую каплю разжижать?

— Живой он, гляди, дёргается.

Меня подхватили под руки и поволокли наружу.

Спиной я отчётливо ощутил границу камня камеры и обычного камня башни. Камень башни буквально обжигал спину. Конечно, это самообман после высасывающего жар души тюремного камня, но какой приятный самообман.

Если бы мышцы меня слушались, то я бы сейчас стонал от наслаждения, ощущая, как тепло возвращается в тело.

— Господин.

Ну, эти тут как тут. Ничего, впрочем, удивительного. Где им ещё быть? Тем более, где быть Молаку, главная обязанность которого это лезть со своими советами.

— Господин, живой он!

А это уже не мне. Это стражник снова оправдывается перед Ормосом.

— Зерратум сортам зиарот.

Едва поток тепла из рук Ормоса чуть отогрел меня, как я невольно прохрипел:

— Ещё...

Ормос нахмурился, но не разрушил печати, не опустил руки и прогревал меня вдвое дольше, чем в прошлый раз. Вернее, лечил, ведь эта трёхсоставная техника — техника лечения.

За эту слабость было стыдно, но лишь едва-едва.

Зато я сумел достаточно прийти в себя, чтобы спуститься на первый этаж на своих ногах и не отлёживаться в зале рядом с камерами.

В этот раз я даже не оказался последним. Где-то в середине, словно тех, кого позже всех развели в камеры вчера, сегодня первыми вытаскивали. Повезло мне, иначе точно бы пришлось разжижать пятую каплю, а я ещё даже не уверен, что разжижаю не ихор Предков. Не уверен даже в том, что поступал правильно.

В конце концов, совет Молака и Ирала состоял в том, чтобы, напротив, сгустить как можно больше ихора ко дню попадания в эту проклятую камеру тюремного камня.

Простолюдины не замечают воздействия этого камня, созданного Предками. Слабые идары страдают от холода. Средней силы идары околевают там. Сильные же идары могут удерживать в себе жар души, теряя его очень медленно.

Но правы ли были тени в своих рассуждениях? Помогла бы мне сегодня одна новая капля ихора удержать в себе тепло?

Я с подозрением покосился на Молака, который стоял ближе всех из этих двух советчиков.

Тот неверно понял мой взгляд, тут же доложил:

— Господин, сегодня все живы. В этот раз все сильней ощущали холод...

Это я и сам понял по испуганным разговорам вокруг.

— ...а Питак тоже кашлял кровью. Во всяком случае тень видела следы крови в его камере.

Я покрутил головой, отыскивая Питака. Вот он. Бледный и осунувшийся. Как понимать это? Если сравнивать с тем, что происходит со мной, то это означает, что его кровь полней ихором, чем кровь королевского рода? Да ладно?

Я даже ухмыльнулся. Ещё один наследник уничтоженной крови, который ползал по пещерам и отыскал там пузырёк крови всех Предков?

Питак обернулся, нахмурился:

— Чего тебе, Лиал?

Я молча покачал головой и отвернулся. Да быть того не может. Скорей я поверю, что пить раз за разом тайный состав не так безопасно, как пытаются нам показать учителя Академии. Не зря же здесь нет ни одного ученика из Великого дома. Мы не больше чем чучела, на которых отрабатывают новое обучение адептов. Те, кого не жалко.

Глава 23

Борак неторопливо шагал по коридорам башни, привычно делая вид, что он здесь свой и имеет право здесь идти. За его спиной были и такие задания, после которых оставались залитые кровью коридоры.

Кровь. Да, кровь. Он и в этот раз пришёл сюда ради неё. Если слухи, которые он раздобыл об этом девятнадцатом отряде, правдивы, то...

Борак оборвал лишние и бессмысленные сейчас надежды. Он уже на месте и скоро сам всё поймёт. Одну проверку он уже провёл. Даже две. Убедился, в том, что кровь другого ученика никак на него не влияет, не вызывает странной тяги. Убедился и в том, что кровь даже достаточно сильного идара не обладает таким эффектом.

Осталось лишь снова попробовать крови этого Лиала. И не жалкие остатки на сломанном древке.

Первая дверь открылась с отчётливым скрипом, заставив Борака скривить губы в непроглядной темноте капюшона.

Пусто. Вернее, чисто.

Дальше.

Одна за другой распахивались перед Бораком двери то ли темниц, то ли мест тренировок для адептов внешних техник. Если верить рассказам слуги, то второе, если верить своим глазам, то первое.

Бесшумно открылась очередная дверь и Борак замер на миг. Вот оно. Кровь, давно засохшей лужей марающая камни пола.

Борак оказался возле неё в один шаг, опустился на колено, касаясь пальцами и то ли поддевая, то ли отрывая себе комочек. Размял, вслушался в отлично слышимый аромат.

Пустышка. Совершенно не тянет.

На миг Бораку захотелось выхватить меч и начать крушить здесь всё, что есть. Лавку, кувшин, эту лужу засохшей крови, каменные стены. Но он справился с собой. Встал, шагнул прочь из каморки. Кто сказал, что только одного ученика в этот раз рвало кровью?

И всё же до конца ему справиться с собой не удалось. Двери теперь он распахивал едва ли не пинком, стремительно стелясь Шагами по кольцевому коридору.

Замер, неверяще уставившись на новую лужу засохшей крови. Стиснув зубы, шагнул к ней, неторопливо коснулся пальцами и замер.

Оно! Оно, будь он проклят Безымянным! Оно буквально тянет его к себе. Не знай Борак, что засохшая кровь бесполезна для Кровавых, он бы сейчас попытался соскоблить её с пола и сожрать, забыв о приличиях и достоинстве.

— Э, ты что тут забыл?

Борак рывком развернулся, и стражник шарахнулся прочь, в испуге хватаясь за меч.

Борак склонил голову к плечу, спросил, всё так же стоя на колене:

— Ты ведь слышал, какие слухи ходят о нас среди слуг и идаров?

Стражник сглотнул:

— С-слышал.

— На самом деле всё ещё хуже, — Борак поднялся с колена, пообещал. — Если проболтаешься, что видел одного из нас здесь, то завтра просто исчезнешь и твой труп никто и никогда не найдёт, а учителя Академии сделают вид, что тебя никогда и не было. Ты мне веришь?

Стражник судорожно закивал, мелкими шагами отступая от камеры.

Борак тоже шагнул вперёд, ткнул в стражника пальцем:

— Запомни — ты никого не видел.

Каждый раз оставлять свой отряд и отставать в той галерее всё же не выходило. Тем более сегодня, когда Закий сразу после уединённых тренировок гонял нас по лесу. Хорошо, хоть обошлось без смертей. Возможно, что ему тоже не понравилось, как мы выглядели после этой ночи, а возможно, что он всё время держал в голове то моё предупреждение.

Но устать от этого меньше мы не устали. Даже я. Особенно я, который до утра дотянул лишь на упрямстве и трюке, о котором тени даже не подумали рассказать мне.

Поэтому я вместе со всеми провалялся час на кровати, но затем заставил себя встать, ощутил на себе ленивые, равнодушные взгляды и впервые решил не спуститься для тренировки на первый, а подняться выше, на третий этаж. Хотя там от этажа одно название.

То же подобие лестницы — вмурованные в стену брёвнышки, которые, кажется, становились чем выше, тем тоньше и ненадёжней. Матушку бы сюда, она бы быстро разъяснила слугам, что в замке должен быть порядок, а лестница должна быть удобной, а не служить испытанием.