Кладбище домашних животных - Кинг Стивен. Страница 53

Глава 33

«Мужчины.., и женщины.., похожи на цветы в долине, которые сегодня цвели, а завтра их бросили в печь. Время людей определено… Давайте помолимся…»

Элли, сверкая в синей матроске, одетой по особо торжественному случаю, так резко опустила голову, что Луис, сидевший рядом с ней на скамье в церкви, услышал, как хрустнули ее позвонки. Элли бывала в нескольких церквах, но это были первые похороны, на которых она присутствовала; похороны пугали ее непривычной тишиной.

По мнению Луиса, такое поведение было не характерным для ее дочери. По большей части ослепленный своей любовью к Элли (так же, как он был ослеплен любовью к Гаджу) Луис невозмутимо наблюдал за ней. Сегодня Луис подумал, что видит едва ли не случай из учебника, иллюстрирующий завершение первой стадии приближения ребенка к концу жизни. Элли же состояла почти из чистого любопытства, впитывала в себя все для нее новое и ни минуты не сидела на месте, но вела себя спокойно, даже когда Джад, выглядевший непривычно, но элегантно в черном костюме и в ботинках со шнурками (Луис решил, что первый раз видит Джада в чем-то, кроме как в кожаных туфлях типа мокасин или зеленых резиновых сапогах), наклонился к ней, поцеловал и сказал:

– К тебе еще придет счастье, милая моя. И я уверен, Норма тоже так считает.

Элли смотрела на старика, широко открыв глаза. Сейчас, совершающий богослужение священник – Реверенд Лаухлин, прочел отходную молитву, попросив Бога обратить к ним свой лик и подарить им мир.

– Тот, кто понесет гроб, подойдите, – попросил он. Луис начал вставать, но Элли вцепилась в него, бешено дергая за руку. Она смотрела испуганно.

– Папочка! – зашептала она. – Куда ты идешь?

– Я буду одним из тех, кто понесет гроб, дорогая, – сказал Луис, на мгновение снова опустившись рядом с ней и обняв ее плечи. – Это значит, что я должен помочь нести Норму. Четыре человека понесут гроб. Я, два племянника и брат Нормы.

– Где я потом найду тебя?

Луис задумался. Все остальные, кто должен был нести гроб, уже собрались рядом с Джадом. Большая часть приехавших на похороны гуськом выходила из зала. Некоторые плакали.

– Ты должна вместе с остальными выйти и подождать меня снаружи. Я сам подойду к тебе, – сказал он. – Договорились, Элли?

– Да, – ответила девочка. – Только не забудь обо мне.

– Конечно, не забуду.

Он снова поднялся, но она опять дернула его за руку.

– Папочка!

– Что, крошка?

– Не урони ее, – прошептала Элли.

Луис присоединился к остальным, и Джад представил его племянникам, которые на самом деле были племянниками во втором или третьем колене.., потомками брата отца Джада. Брату Нормы было за пятьдесят. Луис попытался прикинуть, сколько ему на самом деле. Несмотря на то, что печаль омрачала лик брата Нормы, выглядел он хорошо.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Луис, чувствуя себя немного неудобно – чужой в их семейном кругу. Все кивнули.

– С Элли все в порядке? – спросил Джад и кивнул в сторону выхода. Девочка замешкалась в вестибюле церкви, поглядывая назад.

«Она хочет быть уверенной, что я не растаю в клубах дыма», – подумал Луис, а потом улыбнулся. Тут ему вспомнились слова Речел: «Оз Веикий и Ушшасный». И улыбка исчезла.

– Да, думаю, все будет нормально, – ответил Луис и махнул девочке рукой. Она махнула в ответ и вышла из церкви, словно через двери пронесся голубой вихрь. На мгновение Луис сжался, посмотрев ей вслед. Элли показалась ему призраком. Ничто материальное не может двигаться с такой скоростью.

– Ну, готовы? – спросил один из племянников. Луис кивнул, вместе с младшим братом Нормы.

– Гроб легкий, – сказал Джад. Его слова прозвучали грубо. Потом, отвернувшись, он медленно отошел в сторону, низко опустив голову.

Луис подошел к дальнему левому углу серого, под цвет стали американского «вечного» гроба, который Джад выбрал для Нормы. Крепко взявшись за ручки, он и трое остальных медленно понесли гроб наружу, на февральский холод. Кто-то (церковный сторож – так решил Луис) насыпал черную дорожку угля поверх блестящей дорожки снега. Снаружи катафалк-кадиллак уже покрылся белым снежным налетом. Рядом с машиной стоял распорядитель похорон и его рослый сын. Они наблюдали за выносом тела, готовые подхватить ручки гроба, если кто-нибудь (брат Нормы, к примеру) поскользнется или ослабеет.

Рядом с ними стоял Джад и смотрел, как выносят гроб.

– До свидания, Норма, – сказал он и закурил. – Скоро я встречусь с тобой, старушка.

Когда гроб погрузили, Луис обнял Джада за плечи, а с другой стороны рядом с ним стоял брат Нормы, владелец похоронного бюро и его сын, рослые племянники (или двоюродные братья во втором колене.., кем бы они там ни были) уже исчезли, выполнив свою работу. Они присоединились к соболезнующим; племянники знали Норму только по фотографиям, и, приехав на похороны, возможно, просто исполняли свой долг.., потратить день, просидев в гостиницах, кушая пирожки с мясом и распивая пиво Джада, наверное, они даже по-настоящему не задумывались о старых временах, когда их и на свете-то не было и о людях, которых они даже не знали. Они думали только о тех вещах, которые окружали их в настоящий момент (машине, которую можно было помыть; черепаховом воске; лиге игроков в шары; может, они любили посидеть у телевизора, вместе с приятелями посмотреть футбольный матч) и были счастливы вырваться из привычного окружения, когда их позвали родственники.

Родственники Джада держались поодаль, как можно дальше. Вся процессия напоминала хвост кометы, движущейся вслед за главной массой, которая постоянно уменьшается. Прошлое. Картинки в альбоме. Старые истории, рассказанные в тепле у камина, которые кажутся такими важными – эти люди молодые, они не понимают, что такое артрит и разжижение крови… А прошлое бежит дальше, сжимается, уходит в никуда. Но после всего, после жизни остается только душа – послание Бога к Вселенной (как утверждает большая часть священников), а тело уже в гробу и дюжие кузены или племянники, или кто они такие, приходят к выводу: прошлое – мертво, его можно забыть.

«Бог спасет прошлое», – подумал Луис и задрожал, представив, что когда– нибудь наступит день, когда он станет чужим своим собственным потомкам – своим правнукам и праправнукам, если у Элли с Гаджем будут дети, и сам он доживет до этого. Диспозиция изменилась. Семьи смешались. Молодые лица появились на фоне старых фотографий.

«Бог спасет прошлое», – снова подумал он и крепче сжал плечо Джада.

Служитель церкви водрузил цветы в заднюю часть катафалка. Задняя стенка машины опустилась автоматически и стала в пазы. Луис пошел назад к дочери, и они вместе сели в свою легковую машину. Луис крепко держал Элли, пока они шли к своей машине, чтобы девочка не поскользнулась в своих новых сапожках с кожаными подошвами. Процессия автомобилей отправилась в путь.

– Почему они едут с зажженными фарами, папочка? – с большим удивлением спросила Элли. – Почему они зажгли фары в середине дня?

– Они сделали так, отдавая честь усопшей, Элли, – начал Луис и услышал, каким низким стал его голос. Он нажал кнопку, включая фары автомобиля. – Поехали.

Они вернулись домой поздно. На церемонии погребения – ее провели в маленькой часовне «Моунт Хоп», ведь могилу Нормы не смогут вырыть до весны, Элли неожиданно расплакалась.

Луис посмотрел на нее, удивленный, но не встревоженный по-настоящему.

– Элли, что с тобой?

– Не будет больше печенья, – всхлипывала Элли. – Она делала для меня великолепное овсяное печенье. Но она больше ничего делать не будет, потому что умерла. Папочка, почему люди умирают?

– Я точно не знаю, – ответил Луис. – Освобождают место для новых людей, я так считаю. Маленьких людей, похожих на тебя и твоего брата Гаджа.