Твой дым (СИ) - Ксана М.. Страница 41

Но также видела и другую его сторону.

Ту, которая разительно отличалась от первой.

Там он представал передо мной мягким, заботливым, потерянным и загнанным в угол. Человеком, который имел и сердце, и душу.

Дарен снова закашлялся, и это заставило меня моментально прийти в себя.

Осторожно встала с постели и, сменив компресс, бесшумно отправилась вниз.

Наверное, искать лекарства в чужом доме ― всё равно, что пытаться обнаружить иголку в стоге сена: шансы настолько малы, что надежды на хороший исход почти не остается. Но иногда нет иного выбора.

Иногда нужно понять, что «невозможно» ― это всего лишь слово, которое мешает поверить в себя.

Важно уметь находить в себе силы, которые необходимы для того, чтобы перешагнуть через то, что кажется нереальным.

Чтобы карабкаться вверх до тех пор, пока ощущаешь под ногами твердость. Чтобы бороться со своим страхом, бороться со слабостью и изнеможением, бороться до самого конца, но никогда не отступать.

Порой мы думаем, что для всего этого в нас недостаточно сил и терпения, и забываем, что стоит только захотеть, и мы способны свернуть горы.

Сделала глубокий вдох и открыла первый шкаф: полотенца, постельное белье, снова полотенца, снова постельное… так, это не то место. распахнула дверцы следующего: папки, папки, снова папки и ещё раз папки… нет, здесь лекарств тоже нет.

Пройдя в другой конец комнаты и, опустившись на корточки, отодвинула ящик небольшого комода. Мне хватило всего нескольких секунд, чтобы осознать, что за небольшие фиолетовые пакетики там лежали и, почувствовав, как по странному стало колотиться сердце ― быстро задвинула его обратно.

— Решила покопаться в моих вещах? ― услышала, испуганно отскочив в сторону.

Дарен стоял передо мной, как ни в чем не бывало и с интересом смотрел в глаза ― и это при температуре в сорок градусов!

— Нашла что―нибудь интересное?

Ей показалось, или в его голосе скользили нотки насмешливых издевок?

— Ну я… вообще―то искала лекарства, ― гордо подняла голову и сложила руки на груди. ― А вот что здесь забыли вы и почему встали с постели в таком состоянии?

— Я вставал с постели и в худшем состоянии, ― спокойно ответил он, подходя к большому платяному шкафу, ― для меня это вовсе не повод строить из себя жалкого и больного слабака.

— Но вы действительно больны, ― констатировала, подходя ближе. ― И вряд ли ваше теперешнее состояние можно описать, как «лучшее».

Дарен немного помолчал, а затем повернулся и протянул мне какую―то коробку.

— Держи, ― она была небольшой, однако, в моих руках казалась необъятной. ― И в следующий раз, прежде чем рыться в чужих вещах, попробуй для начала спросить разрешения.

Знала, что моё лицо неосознанно приняло виноватый вид, но разум победил совесть:

— В следующий раз, прежде чем раздеваться догола в такую погоду, попробуйте для начала подумать, к чему это приведет. Ведь если бы вы не повели себя столь глупо и безответственно, то я бы сейчас не рылась в ваших вещах.

— Это я―то повел себя безответственно? ― теперь руки на груди сложил он. ― А тогда что ты ответишь, если я скажу, что не выбеги ты из машины под ливень, мне не пришлось бы раздеваться догола?

— Отвечу, что, если бы вы не наорали на меня, то я бы никуда и не выбежала.

— Если бы ты не сердила меня своими детскими выходками, то я бы и не орал на тебя, ― негромко проговорил Дарен.

— Не сомневаюсь, ― саркастично усмехнулась я, ― наверное, потому, что вы весь такой белый и пушистый и никогда ни на кого не орете.

Весело закатила глаза и прошла мимо, не давая ему возможности ответить.

Внезапное осознание того факта, что за всё время нашего знакомства, мы впервые разговаривали без злости и раздражения, заставил невольно замедлить шаг. Наш короткий и бесполезный, но всё же необходимый обоим диалог, получился ровным и спокойным. Да, каждый из нас всё так же упорно отстаивал своё мнение, озвучивая собственную правоту, но разница состояла в том, что они делали это в совершенно иной форме и с совершенно иными мыслями.

Но разве с этим мужчиной такое было возможно? Неужели я окончательно спятила, начав принимать за действительность жестокие игры своего воображения? Ведь не мог же он в один миг вдруг стать вполне уравновешенным, слегка веселым и даже немного милым, верно? Люди не меняются так быстро. А такие, как Дарен Бейкер, кажется, не меняются и вовсе. Ведь правда?

Поднялась наверх и поставила на столик коробку, надеясь, что гордость и твердолобость не помешают Дарену подняться следом. При всей своей неопытности по части общения с мужчинами, я всё же понимала, что у них есть одно очень нехорошее качество ― они хотели быть слишком сильными. Всегда. И иногда перебарщивали с этим желанием там, где это было совершенно неуместно.

Услышав шаги за спиной, еле заметно улыбнулась, начиная выставлять на столик баночки и выкладывать коробочки.

— Вы сами дали мне этот ящик Пандоры, и позволили его открыть, ― начала говорить, стараясь, чтобы тон её голоса звучал как можно суровее, ― теперь вам придется выпить все эти лекарства. Я не приму оправданий вроде «я сильный и сам справлюсь» или «я болен не настолько серьезно, что бы меня пичкали таблетками», ― спародировала его властный голос.

Ну, попыталась спародировать.

— Ладно, ― его простой ответ вынудил меня застыть.

Ослышалась или…

— Ладно? ― не выдержала и повернулась к Дарену. Он сидел на диване, держа в руках какие―то папки и опустив на них свой взгляд. ― То есть, вы согласны признать, что больны? И даже не станете возражать против лекарств?

— Я не отказывался лечиться, ― сказал он, не поднимая глаз, ― но это не означает, что я буду валяться в постели потому, что моя температура слегка выше нормы.

— Слегка? ― ахнула я. ― Совсем недавно вы на ногах―то не могли стоять, не то, что самостоятельно идти.

Заметила, как он замялся, а затем оторвался от рабочих документов и поднял глаза.

— Я уже не ребенок. Я мужчина. Поэтому прекрасно понимаю, когда у меня есть силы, а когда их нет.

— Значит передо мной сидит глупый мужчина, потому что с температурой в сорок градусов, ни у кого не будет сил даже на то, чтобы держать открытыми глаза! А вы не только сидите на диване, строя из себя чертового героя, но еще и работаете!

— Эбигейл…

— Дайте мне файлы, ― перебила его, вытягивая руку.

— Что?

— Файлы, ― повторила. ― Либо вы отдаете мне их по―хорошему, либо я заберу их по―плохому.

— Серьезно? ― его брови в удивлении приподнялись. Он медленно закрыл папку и, кажется, поудобнее устроился на диване. ― Так начинай.

— Простите?

— Ты можешь отнять у меня файлы, ― как ни в чем не бывало, объяснил Дарен. ― Точнее, можешь попытаться. Мне интересно, как именно ты собираешься это сделать. Особенно, если «по―плохому».

Господи, ну и кто меня тянул за язык?!

Я могла остановиться после слова «файлы» и просто промолчать, но нет же, мне обязательно надо было сказать что―то пугающее.

Сказала! На свою голову! Вот же дура!

— Ладно, ― ответила, заглушая свой паникующий внутренний голос, ― хотите поиграть, что ж, давайте поиграем. Лишний раз докажете, что вы всё тот же ребенок, а не взрослый и здравомыслящий мужчина.

Думала, что эти слова застанут его врасплох, заставят передумать, или вызовут любую другую реакцию, которая избавит меня от необходимости вырывать папки из его рук, но он лишь кивнул, а затем с таким же нескрываемым интересом принялся ждать.

Ну и ладно. Выставить его шутом будет проще простого. Из―за высокой температуры этот Гордец стал слабее, и теперь я справлюсь с ним в два счета.

Верно. Он и глазом не успеет моргнуть, как документы уже окажутся у меня в руках.

Ох, если бы уверенности в моих действиях было бы столько же, сколько и в словах!

— Может быть, вы всё―таки добровольно отдадите мне файлы? ― слова сорвались с языка прежде, чем я успела их остановить. И, видимо, это позабавило Дарена, потому что уголки его губ поползли вверх, и он приподнялся с дивана.