Выдыхай (СИ) - Обр Ольга. Страница 32

— Алекс, ты мой личный шедевр, который мне повезло украсть, — я беру заранее приготовленные цветы и поворачиваюсь к Паоле и Ричарду. — Сегодня я хочу поблагодарить создателей этого произведения искусства и извиниться за то, что забираю его в единоличное пользование.

Я вручаю Паоле цветы, мы обнимаемся, и на её глазах счастливые слёзы. Это много значит для меня, я рада, что стану частью этой семьи. Коротко обнимаюсь с Ричардом, который тут же отмечает, как рад, наконец, сбыть этот шедевр с рук. Я же говорю — мы на одной волне.

Невольно припоминаю семью Кира. Холодный расчётливый взгляд Самира, высокомерный — Азры и равнодушный — Джахизы. Они совсем не были рады моему появлению в своих рядах, даже не близко.

Весёлая вечеринка заканчивается далеко за полночь. Проводив гостей, мы с Алексом не спешим домой. Вместо этого, идём дальше по линии прибоя, к месту, куда не достают огни немногочисленных в этом месте заведений, на дикий участок пляжа. Я люблю купаться в ночном океане, это сродни магии. Огромная круглая луна похожа на прожектор со съемочной площадки. Дорожка, которую она прочертила на воде, так и манит проплыть по ней. Мы не рискуем раздеваться полностью, всё-таки это публичный пляж, но и в купальнике неплохо. Эта бухта укрыта от океанских штормов коралловым рифом и волны почти неощутимы. Я лежу на спине, разглядывая светящийся диск луны, и рассказываю Алексу, как классно будет поехать в медовый месяц в Лейнар — там есть озёра, полные розовых медуз, а в океане можно понырять с огромными инопланетными скатами манта. Это моя давняя мечта, одно из немногих мест, куда я очень хотела, но пока не успела добраться. Именинник же не хочет слушать про далёкие острова, выжидает момент, чтоб поднырнуть под меня и утянуть на дно. На самом деле мы не заплывали далеко, и здесь довольно мелко, так что мягкого песка мы касаемся очень быстро. Когда выныриваем на поверхность, отфыркиваясь, дружно смеёмся. Это так похоже на то, как мы проводили время с Киром. И в тоже время, всё совсем иначе. С ним почему-то никогда не купались после заката, а с Алексом мы и раньше любили ночные заплывы.

— Алекс, в твои двадцать девять пора становится серьёзнее — ты уже очень близок к пенсии, — не могу не пройтись по его возрасту. — Так что даже не думай догонять меня и щекотать, как ты любишь делать.

С этими словами я ныряю как можно глубже, чтобы затем показаться на поверхности как можно дальше от него. Как я и рассчитывала, он догоняет меня в пару гребков, но не щекочет, а целует. Солёный поцелуй заводит меня, он тянет мои мокрые волосы назад, открывая себе доступ к шее, сводит с ума. На самом деле, целоваться, не чувствуя под ногами дно не так уж и удобно, поэтому очень скоро мы отправляемся на берег. В моём положении секс на грязном пляже не то, что стоит пробовать, поэтому мокрые и довольные мы едем домой.

АЛЕКС

День рождения удаётся на славу, я рад разделить праздник со старыми друзьями и родными. До этого два года я не отмечал совсем, просто уезжал в этот день подальше от всех и напивался. Почему нет? А сегодня был хороший день. Мама, конечно, прослезилась от слов Мари, а потом, выловив меня, утащила на пляж и мы долго разговаривали о том, что теперь-то всё должно наладиться. Ни разу за два года я не обсуждал с ней исчезновение Мари. Точнее, она пыталась, но я всегда сбегал от этой беседы, в прямом смысле слова, просто садился в машину и уезжал. Я и сейчас не расскажу маме, что мне пришлось пережить, но, думаю, она догадывается.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Мари мирно сопит в подмышке, как обычно, закинув на меня ногу. Она так устала, что просто вырубилось, стоило нам приехать домой. Я не в обиде, завтра ещё будет день, а моей девочке надо больше отдыхать. Не знаю, почему именно сегодня, мне вспоминается, как узнал о случившемся. Я был в студии Радио-Энергия, очередное интервью только подошло к концу. Мари не звонила весь предыдущий день, о чём предупредила заранее, и теперь я с нетерпением ждал звонка и откровенно переживал. Но позвонил Стив. «Мари попала в аварию в пустыне», — сказал он. — «Машину нашли, в ней тела гида и водителя, но Мари там не было» — судя по голосу отца Мари, он был на грани. Когда увидел его после, это был совершенно другой человек, постаревший. Мир просто застыл в тот момент, я не понимал, где я нахожусь, и что нужно делать дальше. Хорошо, что рядом был Марк. Друг отвёз меня в гостиницу, втолковал, что если нет тела, то, возможно, она еще жива, и горевать рано. Я зацепился тогда за эти слова. Но самое сложное было ещё впереди. Пока шли поиски — была надежда. Но уже через неделю власти Палеры, через Самира, мать его, Арафата, сообщили, что в дальнейших действиях не видят смысла — пустыня убивает гораздо быстрее. После таких известий я сорвался, допился до белой горячки. Марк при содействии родителей тут же упёк меня в мой первый рехаб. И это было паршиво, как в тюрьме, только хуже, потому что ад всегда внутри тебя. И я благодарен семье принцессы — в тот момент они сильно меня поддержали. Ни один из них не верил, что всё могло закончиться для нашей девочки вот так. Стив и Колин искали знакомых, которые могли бы оказать поддержку в Кирии, а я в Аране, пытались завербовать кого-то по ту сторону границы для возобновления поисков. Я то и дело представлял, что она испытывала, оказавшись одна среди пустыни, и это было страшно. Гадал, где её удерживают сейчас. Мысли о том, что моя нежная девочка могла оказаться в сексуальном рабстве, были невыносимы. Крыша ехала конкретно. Но Мари мне снилась постоянно, как живая, только жутко грустная. Просила найти её. И мы искали. Я отменил все концерты той весной, попал на огромные бабки, единственное, что не продал, чтобы покрыть долги — это мой порше и наша квартира в Аране. Квартира в Кио, вилла на Сайшере, «мустанг» и многое другое ушли с молотка. Родители и Марк в один голос твердили, что мне нужно просто смириться. В ответ я набил на шее её имя. В мае мы получили сообщение, что девушку с голубыми глазами видели в столице, на боях без правил. Но этот след ни к чему не привел, да и сам информатор позднее отрицал собственные показания. Теперь, зная, что Мари действительно была там, понимаю, что мужика либо перекупили, либо, что скорее, запугали. А ведь мы могли найти её ещё тогда, и не было бы всей этой мутной любовной истории с Арафатом. После всплыли фотки с моей «новой девушкой», Марк начал судебные тяжбы почти моментально. Но, видимо, материал удалили недостаточно оперативно. Я тогда сильно переживал, что Мари увидит их. Как оказалось, для неё новости и предназначались. Время шло, я привыкал жить с этой не зарастающей раной. Даже начал снова писать песни. Иногда казалось, что Марк прав и её больше нет, нужно жить дальше. Но в целом я продолжал надеяться — иначе было невозможно, мрак и адский холод. Все два года мы то и дело получали свидетельства, что в Палере живёт девушка со светлыми волосами. Единственная. Но она всё время ускользала, её прятали слишком хорошо. Охраняли слишком тщательно. Он, бл***, и сейчас её охраняет. С этим сложно смириться. Но принцесса здесь, в моих руках, значит, всё было не зря.

МАРИ

Просыпаюсь с криком среди ночи, ничего нового. Но Алекс рядом и я прижимаюсь к нему, прогоняя липкий страх. К счастью, я его не разбудила, моему мальчику жизненно необходимо выспаться — с этими гастролями он уже похож на полутруп. Паола вчера пошутила, что ничего страшного, как раз натренируется к бессонным ночам с младенцем. В том сумасшедшем доме, на который теперь похожа моя жизнь, я как-то особенно не раздумывала, хочу ли я ребёнка, рада ли я ему. Он изменит привычный уклад раз и навсегда. Пытаюсь представить нас родителями. Уверена, из Алекса выйдет классный отец, а вот насчёт себя сомневаюсь. В любом случае, менять что-либо уже поздно, малыш есть. И, словно услышав мои дурацкие мысли, ребёнок даёт о себе знать тихим, едва ощутимым шевелением. Впервые. Кладу ладонь на то место, где почувствовала толчок, здороваясь с ним. Мы справимся, малыш, правда же? У нас и папа вон лучший в мире.