Выдыхай (СИ) - Обр Ольга. Страница 6
— Но ты не просишь, — звучит как констатация, а вовсе не обвинительно, как должно бы. — Кто-то из нас двоих должен это сделать. Мы со всем справимся, принцесса. Обещаю.
— С чем мы справимся, Алекс? — теперь я поворачиваюсь к нему лицом, не боясь прямого зрительного контакта. — Тут не с чем справляться. Всё сломано так, что проще построить что-то новое, чем собирать обломки.
— Я не хочу новое, хочу своё, — настаивает самый чудесный мужчина на свете. Но вместе с его словами в моей голове отдаётся эхом: «Не хочу постороннюю, хочу свою». Сердце пропускает удар, и я ловлю полноценную паническую атаку. Полностью теряю контроль над собой, ноги дрожат так сильно, что я вынуждена вцепиться в ограждение балкона, одышка невероятная, будто я взбежала на наш тридцать второй этаж, минуя лифт. Ничем не объяснимая тревога охватывает меня целиком в рекордно короткие сроки. Всё как в тумане.
Прихожу в себя уже в комнате. Мы одни с Алексом в моей спальне, я сижу у него на коленях, он нежно гладит меня по спине, уговаривая, что всё будет хорошо. Наконец, замечает, что я снова в адеквате.
— Я люблю тебя, Мари — это не изменить. Просто доверься мне.
После только что пережитого страха в его объятиях так уютно и спокойно, что отодвинуться от него равноценно самоликвидации. Я прижимаюсь крепче, вцепившись пальцами в его как всегда идеально выглаженную белую футболку, утыкаюсь носом в изгиб шеи.
— Я не знаю, что это было, — всхлипываю нервно. — Со мной впервые такое.
— Похоже на паническую атаку, — объясняет Алекс. — Насмотрелся на подобное в рехабе.
Я отодвигаюсь немного, чтобы видеть его лицо:
— Всё было так плохо, да?
— Ты сейчас о своём состоянии или о моём? — уточняет он.
— О твоём, — говорю тихо. — Когда я в первый раз прочитала, где ты, никак не могла поверить. Это же не про тебя, Алекс.
Он смотрит на меня внимательно, обдумывая ответ.
— Первое время было адски сложно, — признаётся. — Я немного сорвался. С реабилитацией была идея Марка.
— Ну, да, кто бы сомневался, — хмыкаю. Потом замечаю кое-что новое в его облике.
— Когда ты сделал тату?
— Какую именно?
— Я сейчас про ту, что на шее. А что, есть ещё?
— Есть. Покажу, если будешь хорошей девочкой, — улыбается соблазнительно. И я не могу не улыбнуться в ответ. Провожу пальцам по своему имени, выбитому на идеальной загорелой коже.
— Так когда? — спрашиваю настойчиво. — В том клипе, который про сны, её ещё не было.
— Ты видела его? — спрашивает хрипло. — Ты мне эти два года каждую грёбаную ночь снилась. А тату уже была, её отретушировали. Забил ещё позапрошлой весной.
— Ты мне тоже снился. Всё время, — говорю грустно, не уточняя, какой характер носили эти сны. — Ты очень изменился, Алекс.
— В худшую или лучшую сторону?
— Не знаю, просто другой. Я ещё не поняла.
— Наверное, мы все изменились, — шепчет Алекс, укладывая меня на кровать. — Но мы всё ещё мы, малыш.
Он целует так сладко, что остановиться нет сил, и я сдаюсь. Только сегодня, обещаю себе. Один последний раз.
АЛЕКС
Когда Мари начинает бить крупной дрожью, я в первое мгновение теряюсь. Смотрю в расширившиеся зрачки, слышу, как тяжело дышит и понимаю, что её накрыло. Вспоминаю, что при панической атаке первым делом надо сменить локацию, уйти с открытого пространства или наоборот, если застало в помещении. Хватаю на руки, несу в спальню и она такая хрупкая, гораздо стройнее, чем раньше. Этот козёл её там не кормил что ли? Усаживаюсь со своей ношей на край кровати, успокаиваю, как могу, а у самого на глазах слёзы. Что же он с тобой сделал, малыш? Постепенно она успокаивается, и мы можем поговорить. Просто держать на руках, слушать её голос так непривычно. Как будто я снова сплю. Нам столько всего нужно обсудить, но ещё не время. Ей надо прийти в себя.
Когда проводит пальчиками по шее, сил сдерживаться не остаётся. Я медленно, растягивая удовольствие, распаковываю мой самый долгожданный рождественский подарок. Целую везде, где только могу дотянуться. Высвобождаю из плена бюстгальтера грудь и терзаю её, вырывая сладкие стоны. Стягиваю свою футболку, отшвыривая в сторону, джинсы туда же, к чёрту! Только так, кожа к коже, чтобы прочувствовать, чтобы поверить, что это не сон. Блин, два года без секса, долго я не протяну. Кажется, кончу от одних лишь поцелуев. Она отзывается на каждую ласку, такая родная и в то же время… другая. В каждом движении что-то чуждое, новое, чего не было раньше. Прогоняю назойливую картинку, как этой кожи касались чужие руки, но она возвращается снова и снова, вызывая злость. Мари смотрит на меня широко открытыми глазами, хотя раньше во время секса всегда жмурилась как кошка. Она словно боится закрыть глаза, маленькая моя. Целую нежно: не бойся, я с тобой. Она прижимает меня к себе ещё крепче, трётся о готовый взорваться член, требуя большего. Хочу потянуться за презервативом, оставленным в сброшенных джинсах, но она останавливает меня:
— Я на таблетках, — шепчет тихо. — Хочу почувствовать тебя полностью.
И я не могу ей отказать, потому что хочу того же. Не торопиться стоит адских усилий, но оно оправдывает себя с лихвой. Потому что, когда моя девочка получает свой законный оргазм, она так страстно шепчет, что любит меня. Потому что мой собственный оргазм похож на взрыв сверхновой. Неужели она думает, что я куда-то её отпущу?
7
МАРИ
Как бы волшебна не была ночь, солнечные лучи разрушают магию. Просыпаюсь вся в поту от моего старого, вызубренного назубок кошмара. Не сразу узнаю свою спальню в предрассветных сумерках. Рядом лежит Алекс, сжимает меня крепко, ничего не говорит, но итак всё ясно по глазам. Ему явно не понравилось, что я кричала во сне. Свернувшись в самый крошечный комочек, устраиваюсь у него в подмышке, наслаждаясь этим мгновением. Это приятная тишина, потому что слова всё разрушат снова. В итоге он не выдерживает:
— Часто тебе снятся такие кошмары? — спрашивает тихо.
— Каждую ночь, — отвечаю на грани слышимости. Алекс тяжело вздыхает и целует меня в лоб. — Прости меня, — прошу обречённо.
— За что?
— За всё, наверное. Я не передумала, Алекс. Я не смогу быть с тобой. А ты со мной.
— Да что за чушь? — восклицает чуть громче, чем стоит, чтобы не заинтересовать моё семейство.
— Подожди, просто послушай, — я пытаюсь сесть, чтобы абстрагироваться, иначе объяснять будет в разы тяжелее. Но он, конечно же, не отпускает, только крепче сжимает руки. Сложно только начать, потом слова льются сплошным потоком. — Меня как-будто стало две. Одна Мари хочет вернуть свою прошлую жизнь, любит тебя, и она жуткая плакса. А вторая — злая, она все время сравнивает всё, что было там, и то, что здесь. В том числе тебя с ним. Её всё вокруг бесит. А ещё эти кошмары, точнее один кошмар. Каждую ночь один и тот же кошмар. В нём я вас не различаю, вы сливаетесь в одно целое. Так жутко, — он молчит, и я продолжаю. — Я не та, что была раньше, не та, которую ты любишь, Алекс. Как сломанная кукла. Я ведь изменяла тебе осознанно, тут нечем гордиться. И пусть я считала, что ты меня уже отпустил, это не оправдание. Более того, я была с ним и после того, как узнала, что те фотки фальшивые. А ещё я люблю его. И так нельзя. Нечестно по отношению к тебе.
— Если бы он сейчас пришёл и позвал тебя с собой, ты бы пошла? — голос как у робота, безэмоциональный совсем.
— Нет, — качаю головой, — Нет, — повторяю скорее себе, чем ему. — Я просто хочу покоя. Я люблю тебя, но то, что происходит в моей голове, это мрак и ужас. Оно не даст нам жить спокойно. И потом, ты ведь и сам не можешь не думать об этом, о моих изменах.
— Не могу, — соглашается просто. — Но я хочу всё вернуть, мы не можем не попытаться. Я разговаривал с Хелен, они нашли очень крутого психолога, думаю, нам стоит попробовать терапию. Обоим. У меня, знаешь ли, тоже куча тараканов.