Кровоточащие сердца (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 41

Но он думал о книге, которая заявляла, кто нужно совершить все грехи перед ее обращением. Она только что совершила худший.

Обжорство.

Питье крови вампира вычеркнуло этот грех из списка, и теперь их осталось мало. Всего несколько, и он скоро осуществит еще один. Похоть. Небеса, он знал, что вожделение, которое он испытывал к ней, было всепоглощающим и даже ужасающим.

Мартин хотел поглотить ее. Ему потребовались все силы, чтобы не остановиться посреди зала, прижать ее к стене и добиться с ней своего. Он не мог думать рядом с ней. И уж точно он не мог быть джентльменом, когда она была в его объятиях, словно какая-то богиня, упавшая в глубины его ада.

Она провела рукой по его шее, поворачивая его лицо, чтобы он посмотрел на нее сверху вниз. И он не мог вынести того, как красиво она выглядела. Как прекрасна она была в его объятиях.

— Не думаю, что хоть один человек в моей жизни не назвал бы меня сумасшедшей за то, что я даже подумала о том, чтобы переспать с тобой, — сказала она, и ее голос разнесся по коридорам. — И нет в этом мире человека, над которым бы смеялись за то, что он умолял меня остановиться.

Хотя он знал, что не должен этого говорить, он не мог держать рот на замке.

— Ты пожалеешь об этом утром, если не остановишь меня.

— Я не собираюсь просыпаться утром, поэтому боюсь, что не смогу вспомнить, что произошло, если только мне это не приснится, — мягкие губы Мэв изогнулись. — И я очень надеюсь, что мне это приснится, иначе мне придется предположить, что твоих талантов в спальне катастрофически не хватает.

— По прошествии сотен лет я бы сказал, что мои таланты, вероятно, лучше, чем у тех, с кем ты сталкивалась раньше, — Мартин осторожно поставил ее на ноги перед дверью своей спальни. — Надеюсь, не будет оскорбительным предположить, что ты сталкивалась с подобным раньше.

Она выпятила бедро, как в первый раз, когда пыталась соблазнить его. Способ, который полностью поглотил все его существо.

— О, дорогой, разве я похожа на девушку, которая сдерживала себя от того, чтобы испытать все прекрасные вещи в жизни?

— Хорошо, — это все, что он смог выдавить с рычанием, сорвавшимся с его губ.

Сотни мыслей пронеслись в его голове. Что ему не придется быть с ней таким нежным, если она делала это раньше. К ней прикасался другой мужчина, и он хотел сжечь это воспоминание из ее памяти. Он должен был доказать, что достоин ее, и намеревался поклоняться каждому дюйму ее кожи до того, как солнце взойдет на горизонте.

Прежде чем он смог снова дотянуться до нее, Мэв открыла дверь в его спальню и проскользнула внутрь. У него не было выбора, кроме как следовать за ней, словно в оцепенении.

Или во сне.

Ибо, когда он открыл дверь и вошел в свою спальню, там стояла богиня со спичкой в ​​руке, и теплый свет свечи уже сиял за ее плечами.

— Развяжи мое платье, — приказала она.

Он был недостаточно силен, чтобы отказать ей.

Мартин прошел через комнату и схватил шнурки на спине ее платья. Он распутал их с быстротой, которая притягивала ее к нему каждым узлом, который боролся с ним. Но достаточно скоро он скинул тяжелую ткань на пол у ее ног.

Он не мог дышать. Было благословением, что ему не нужно было дышать, чтобы остаться в живых, потому что момент настал. Момент, от которого ему пришлось сдерживать себя, и в то же время ему больше не нужно было отказывать себе.

И почему он должен был отказывать себе, когда она охотно предлагала все, чем она была? Все, что она хотела, чтобы он взял?

— Я не уверен, что ты действительно хочешь это сделать, — сказал он в последний раз. Он должен был предложить ей шанс уйти. Он должен был.

Мартин не хотел вспоминать об этом всю оставшуюся вечность, задаваясь вопросом, взял ли он то, что она не хотела давать. Что, если она делала это только потому, что боялась вампира? Что иначе он убьет ее?

Она подняла руку и сжала воротник нижнего платья. Ожерелье боролось с ее движениями лишь мгновение, прежде чем хлопчатобумажная ткань соскользнула с ее плеча. Она зацепилась за выпуклость ее груди, но его это мало заботило. Все, на что он мог смотреть, это лебединая колонна ее шеи и биение ее пульса под острыми очертаниями челюсти.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Я хотела тебя с тех пор, как увидела, как ты наблюдаешь за мной в башне, так высоко, будто ты застрял в той башне. Я хотела тебя, когда ты сказал мне, что после всего этого времени ты все еще можешь чувствовать себя одиноким.

Возможно, она была не просто способна на небольшое колдовство. Возможно, она была сиреной, которая очаровала, произнеся эти слова.

Она понимала его.

Она знала, как он одинок и как отчаянно хочет, чтобы кто-то провел с ним вечность.

Мэв неторопливо прошла перед ним. Она подняла его руку и поднесла к бархатной мягкой коже ключицы.

Он тяжело сглотнул и погладил большим пальцем дугу кости. Его звал пульс крови, но он знал, что должен держать себя в руках.

Мэв облизнула губы.

— Если бы ты меня укусил, я бы превратилась в вампира, как ты?

— Нет. Это немного сложнее.

— Приятно знать.

Она обхватила его затылок и притянула к себе для душераздирающего поцелуя. Эта женщина вытащила его душу из тела, пока он не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Ни о чем, кроме привкуса пепла на языке и запаха колдовства, наполнявшего комнату.

Его пальцы жаждали коснуться каждого сантиметра ее тела.

Его клыки желали вонзиться в ее плоть и снова вкусить запретный нектар ее крови.

Но его сердце, о, его сердце хотело заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.

Она оторвалась от его губ, не обращая внимания на тихий звук разочарования, который он издал. Мэв сделала три шага назад и опустила другое плечо сорочки. Ткань цеплялась за ее тело, словно не желая раскрывать тайны, лежащие под ней, но потом она упала, и Мэв предстала перед ним. Голая и такая прекрасная.

Мартин приложил большой палец к губам, зная, что если он не замедлит это, то все закончится быстрее, чем он хотел.

— Кровать, — рявкнул он, переводя взгляд на алые простыни. — Ложись на нее.

Хотя она не была кроткой женщиной, она не возражала против выполнения его приказов в такой обстановке. Мэв села на край его кровати. Она скользнула на шелковом покрывале в тень, где только он мог ее видеть.

«Медленно, — напомнил он себе. — Не пугай ее».

Он направился к кровати, раздеваясь на каждом шагу. Его пиджак, рубашка, штаны. Он позволил ее глазам плясать по шрамам, покрывавшим его торс, словно тонкое кружево, прежде чем взять ее за лодыжки и притянуть к себе.

Его губы нашли хрупкую кость ее лодыжки. Ее дыхание дрогнуло, и он понял, что она восприимчива к его прикосновениям. И он намеревался поглотить ее тело и душу.

Мартин ткнулся носом в изгиб под ее коленом, нежно задел там зубами, прежде чем продолжить. И хотя она, естественно, раздвинула перед ним ноги, даже издала тихий горловой звук, он не собирался сдаваться ей так просто.

Нет. Его руки погладили бока ее живота, затем он сжал одну из ее грудей, нависая над ней. Он был болезненно твердым, пульсировал и между ног, и в клыках, но сейчас было не время предаваться страсти. Не тогда, когда он уже мог видеть, как румянец растекается по ее груди к щекам.

— Я хотел попробовать тебя на вкус, кажется, веками, — пробормотал он ей в горло. — И теперь у меня есть такая возможность. Я не собираюсь тратить ее впустую.

Мартин поймал ее сосок зубами, нежно прикусил его острую вершину, прежде чем погладить его языком. Снова и снова он дразнил ее губами и языком, пока она не начала извиваться под ним.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Мартин, ты мне нужен.

О, но он еще не закончил.

Он запечатлел поцелуй между ее грудями, лизнул дорожку вниз по ее животу вплоть до рая, ждущего его языка. Он гладил ее. Глядя, как Мэв дрожала от экстаза от его прикосновения, перемещаясь, чтобы направить его туда, где она больше всего хотела, чтобы он задержался. Ни разу он не отвел взгляда, узнавая, чего она хочет.