Аромат тьмы (СИ) - Гусейнова Ольга. Страница 28

— А ты темная! Но я же не стенаю на всю вселенную, не взываю к богам, за что же они прокляли меня и забрали надежду на будущее, на счастье, на мечты обрести семью и стать отцом? — перечислял Фрей, страшный, с перекошенным мертвенно-бледным от ярости лицом, смотреть в его пылающие алым глаза, было сродни самоубийсву. — Не обвиняю тебя, что твоя тьма лишит меня рассудка и жизни? Лишит мой вымирающий народ одного из последних вайров! Я принял тебя такой, как есть! Так почему ты отказываешь мне в этом?

— Принял? Ты? — опешила я. — Ты корчишь морду, стоит тебе только на меня посмотреть!

— Принял! Не только тебя, но и свой долг перед тобой! Ведь не прибил же сразу, как почуял в тебе истинную и понял, что ты темная! — взбешенно взревел вайр, как выяснилось, сделавший мне одолжение.

Ответить я не успела, Фрей притиснул меня к себе и впился мне в шею клыками. Я заорала от боли, а в следующий миг все неожиданно изменилось. Стоило Фрею глотнуть моей крови, окружающее нас пространство будто треснуло, земля под ногами дрогнула. Мы с клыками Фрея в моей шее замерли за миг до того, как следом кто-то проревел таким замогильным голосом, словно в ужастик попали и снимают «Восставший из Ада»:

— Кто посмел тронуть мое?

— Ой-ой-ой, — зашипела я, потому что Фрей зализывал ранки от клыков на моей шее, в месте укуса защипало и тут же прошла боль.

Наконец вампирюга поставил меня на ноги, позволив оглянуться на замогильный голос. Причем настолько пугающий, что, забыв о том, что меня тут чуть не сожрали, я вцепилась в руку своего кошма… э-э-э… истинной пары, хоть и навязанной. Я думала, что позади стоит очередное чудовище, если судить по голосу, но, обернувшись, впала в некий ступор. И, разинув рот, рассматривала неземной, невообразимой харизмы и брутальности красавчика.

— Дальме-ейн? — удивленно и очень, очень нехорошо протянул Фрей, вернувший себе прежний, более человеческий вид, но остался, как последний оборванец, в лохмотьях.

Я дрогнула, решая, остаться с ним или кинуться под защиту потрясающего незнакомца. Фрей сжал мою ладонь чуть не до хруста, приняв решение за меня. Из такого захвата не выбраться.

— Вайр? — ошеломленно выдохнул неземной супер секси, от вида которого у меня дух перехватило, и вкрадчиво прошипел: — За каким светом ты оказался здесь? В этом забытом богами мирке?

Но даже шипение пришельца походило на ласкающий бархат, от которого волоски на моей коже встали по стойке смирно. А внутри запорхали бабочки. Брюки, ботинки, куртка с воротником-стоечкой, с бордовыми нашивками больше похожи на военную форму, чем на гражданскую одежду, сшиты из тончайшей черной кожи, подчеркивающей все-все неровности и интимные выпуклости. Незнакомец еще и брюнет с греховными как сама ночь глазами, загорелый, с пухлыми губами, искривленными в злой ухмылке. Черные брови чуть вздернуты на идеальный лоб, ресницы густыми опахалами обрамляют глубокие омуты черных глаз. В таких и утонуть не страшно…

Утонуть? Греховные? Подождите-ка, что это за мысли идиотские? Я тряхнула головой, отгоняя непонятное наваждение. Ущипнула себя… ой, Фрея за бедро и, поймав его строгий взгляд, ощутила, что будто пелена с глаз и мозгов спала. Фу-ух, аж полегчало, я не сошла с ума от еще одного «экзотического» мужика. Раз Фрея назвали вайром, по «национальности», то, надо думать, второй брутал тоже не местный и «дальмейн» — это не имя, а какой-нибудь очередной магический вид. И упоминание про «богом забытый мирок» подкинуло информацию для размышлений.

— Пришел за своим! — сухо заявил Фрей, многозначительно положив руку мне на плечи.

— Нет, ты решил наложить свои клыки на мое! — вдруг взвился от ярости дальмейн, махом подрастеряв привлекательность.

— Твоего здесь нет и не было, — злобно выдавил Фрей, задвигая меня себе за спину, потому что соперник начал обходить нас по кругу.

Теперь оба следили друг за другом, словно два зверя, столкнувшиеся у туши убитого оленя. Один кружил вокруг нас, второй охранял добычу, не затоптали бы в пылу спора. Я смотрела то на одного, то на другого. От красоты, тьфу ты, ослепительной порочности дальмейна уже не екало в груди. Вайр, волосы которого походили на кровавый водопад, стекающий по спине и плечам до ягодиц, а в глазах горело настоящее яростное пламя, тоже пугал до самой печенки.

Наконец дальмейн остановился напротив нас, его черные глаза сверкнули при виде меня. Протянув ладонь, он вкрадчивым баритоном почти пропел:

— Иди ко мне, Лесира. Пора платить по счетам!

— Я не Лесира! — выкрикнула из-за надежной спины своей истинной пары. Должна же быть от него какая-то польза?

— Рад тебя расстроить: надули тебя, рогатый! Провели! Как жалкого, недалекого недомерка обдурили, — Фрей прямо-таки с наслаждением оскорблял противника.

— Нарываешься? — оскалился дальмейн. Его черные глаза метались от вайра ко мне, наверняка решал, что делать дальше, и ярился еще сильнее. — Эта женщина моя, я ее первым нашел и пометил!

— Да ну! — мерзко хмыкнул Фрей. — Уверен, все дальмейны еще нескоро забудут про вайров. Поэтому мне плевать на любые твои метки, она моя!

Красавчик дальмейн смерил взглядом вайра, жадно втянул воздух, словно обнюхал нас обоих, и ощерился в ухмылке:

— Связь не закреплена, значит еще не твоя!

— Я готов доказать обратное, а ты? — в голосе Фрея зазвенели кубики льда.

— Эта человечка призвала меня десять лет назад! И предложила сделку. Сама! Добровольную! Я даю ей безграничную… для этого мира силу, могущество и власть, а она становится моей. Душой и телом! До последней капли крови! Если нарушит уговор и лишится даже невинности, то я заберу силу и ее саму в вечное услужение.

— Я все сказал! — усмехнулся Фрей.

Я задохнулась от ужаса. Вот еще одна подстава, которую устроила мне Лесира. Тварь, какая же она тварь! Выходит, подставила меня дважды! Кинула словно кость Клыкам Рамдера и переписала на меня долги этому демону, если я верно поняла его суть. Боги, а ведь ретивость Дашейна в спальне завершилась бы даже не насилием, не казнью, а отправкой в Ад за лишение невинности.

— Я пытаюсь решить миром наш маленький спор. — Все еще сохранял улыбчивость дальмейн. — Ты же в курсе добровольных сделок с дальмейнами? Сам Мрак свидетельствует и выступает гарантом исполнения условий сделки! Ты бессилен — женщина моя! С потрохами! Раз Мрак призвал меня сюда, эта сладкая девочка нарушила условия сделки и отправится со мной в Дальмейн. Теперь ее душа вечность будет служить мне…

— Ты, верно, бредишь? — беспечно улыбнулся Фрей, и это тогда, когда я готова была биться в истерике от ужаса.

Краем глаза заметила, что среди деревьев замерли воины во главе с Иором, но они пока не вмешивались, наблюдали за нами.

— Нет, я серьезен как никогда. Я поделился с ней своей магией, взамен она отдала мне себя! — опять начал гневаться дальмейн.

— Да-а-а?.. Почему же я не чую в ней твоей магии? — неожиданно Фрей шагнул в сторону, открывая доступ пришедшему по мою душу демону.

Я в панике вскинула взгляд на спасателя, полный мольбы и отчаяния, но натолкнулась на абсолютное спокойствие. Возможно, я бы решилась на коленях молить его о защите и пощаде, пообещать ему горы золотые, но не успела. Дальмейн воспользовался тем, что я открыта — вскинул руку и выпустил свою магию.

Меня прошило разрядом тока, по крайней мере, так ощущалось. Все мое тело загорелось, будто кипятком ошпарили, я зашипела, задирая длинные широкие рукава платья до плеч и следом заскулила от страха: на коже все ярче разгорались черным пламенем руны, которые видела во время ритуала в храме Церры. Именно они напугали бывшую владелицу нового тела Лесиры до такого состояния, что та в священном ужасе отпрянула прочь и сбежала из этого мира к свету. Теперь я поняла, что именно напугало ту светлую невинную душу. Проклятое, нет, проданное демону тело!

Убедившись, что его печать на мне, дальмейн торжествующе и весьма зловеще ухмыльнулся и быстро шепнул что-то лаконичное и короткое. Хотя уже через пару секунд его улыбка завяла, потому что руны на мне вспыхнули и потухли, затем сизым дымком вместе с капелькой внедренного Лесирой мрака устремилась в раскрытую ладонь дальмейна и впитались в нее без остатка. Мы с демоном таращились друг на друга: я — в полном непонимании, с колотящимся сердцем, а он — в бешенстве.