Моя фамилия Павлов (СИ) - Берг Александр Анатольевич. Страница 50

Тяжёлый французский танк Char B1 имел два орудия, одно, короткоствольная 75 миллиметровая пушка была в его лобовой части и имела очень малый радиус наводки по горизонтали. Вторым была 47 миллиметровая пушка во вращающейся башне, конечно это спорный вопрос об эффективности такого расположения и количества орудий, на мой взгляд классическая схема наглядно доказала своё преимущество пред всеми другими вариантами вооружения танка.

В том бою они потеряли половину своей роты, причём большая часть танков попала в безвозвратные потери, а кроме того погибло большое количество камрадов из экипажей этих танков. Француза они всё же сожгли, сначала сбили ему гусеницу, а затем пока остаток роты отвлекал его, танк Ганса и еще один танк его роты зашли вражескому танку в тыл и приблизившись на малую дистанцию расстреляли его в корму. С дистанции в 200 метров она вполне оказалась по зубам их орудиям.

Бронепробиваемость 37 миллиметрового орудия была 56 миллиметров вертикальной брони с дистанции 200 метров. Толщина кормовой брони танка Char B1 была 55 миллиметров, так что это было вполне реально.

Злые от того, что понесли такие большие потери, причём от одного единственного танка, они не дали французам покинуть подбитый танк, когда от попаданий в корму их танк загорелся. Окружив его, они пулемётным огнём не давали экипажу покинуть горящую машину и при этом встали так, что бы не попасть под ответный выстрел. Когда башня французского танка начала поворачиваться, то Ганс, который был как раз сбоку от неё, всадил в неё еще один бронебойный снаряд. Башня замерла на месте, а спустя минут пять, охваченный огнём танк взорвался. Из танка так ни кто и не смог выбраться, а затем, похоронив погибших камрадов и быстро отремонтировав один танк, ему просто сбило гусеницу, остатки роты двинулись дальше. Это был самый трудный бой во всей Французской кампании, правда под конец танк Ганса подбили, но экипаж отделался лёгкой контузией и испугом. Вместо подбитого танка, Ганс получил уже новую тройку с 5 сантиметровым орудием и именно на этом танке начал Русскую кампанию, правда провоевал совсем немного. Русские танки оказались совсем не те, которые все ожидали. Вместо хорошо известным им по войне в Испании лёгких Т-26 и БТ, их встретили новейшие средние Т-34 и тяжёлые КВ, которые практически не брали их снаряды. Уже осенью 1941 года танк Ганса снова подбили, он загорелся, а сам Ганс получил ранение. После госпиталя он попал уже на средний Т-4 и провоевал на нём чуть больше года, пока его снова не подбили русские. И вот теперь, после выписки из госпиталя, как хороший наводчик, он получил предписание в тяжёлый самоходный батальон на совершено новую самоходку Фердинанд. Боевая машина ему очень понравилась, мощная 8,8 сантиметровая пушка способная бороться с любыми танками русских и толстенная лобовая броня, которую не могло пробить ни одно противотанковое или танковое орудие русских. Правда его Фердинанд был очень тяжёлым, но они прибыли на вполне нормальную местность, которая была проходима. Погода стояла сухая и почва была достаточно твёрдой, что бы выдерживать её вес.

Рано утром их построили перед своими боевыми машинами и командир полка произнёс речь, суть которой сводилась к тому, что наступил решающий час, что бы доказать этим дикарям русским, кто является настоящим хозяином этого мира. Сейчас они должны были в предстоящем сражении разгромить орды диких восточных варваров и наконец закончить так непозволительно долго затянувшуюся войну. Нужно было сначала разгромить большевиков в решающем сражении, уничтожив основную массу их танков, а затем развивая успех окружить остатки Харькова, после чего небольшая часть останется его блокировать, а остальные рванутся по пустым дорогам к главным городам русских. И вот он во главе стальной лавины немецких танков двигался на позиции русских. Первую линию обороны они заняли походя, там даже не было ни какого сопротивления, лишь хорошо разрушенные артогнём укрепления противника. Вот потом началось сопротивление, по его самоходке периодически прилетало, но пробить толстенную броню русские снаряды не могли. Когда до русских позиций осталось всего ничего, в свой прицел Ганс увидел Костолома, так называли свои штурмовые самоходки русские, и также их стали называть немцы. Костолом был в укрытии, правда разрывы снарядов разметали бревенчатый сруб, за которым он и был спрятан, только он был ещё и полузакопан в землю. Ганс увидел, как орудие корабельного калибра русского Костолома наводится прямо на него, он просто почувствовал это и сам стал лихорадочно наводиться на русского и он успел первым. Звонко рявкнуло их орудие, и спустя буквально секунду Ганс увидел лишь отсверк своего попадания, по русскому. Броня Костолома тоже была достаточно толстой, ведь его основной задачей было под огнём противника прямой наводкой уничтожать его огневые точки. Ганс прямо застонал от досады, и в этот момент сверкнуло орудие Костолома, а затем раздался гулкий удар, и наступила спасительная темнота. Ответный выстрел СУ-152 тоже попал в немецкую самоходку, командир сушки, видя безрезультативность стрельбы даже бронебойными снарядами по этому гробу на гусеницах, выстрелил фугасным снарядом. Броню немецкой самоходки снаряд естественно не пробил, но разрыв на её броне почти сорокакилограммового снаряда с почти шестью килограммами взрывчатки бесследно не прошел. Экипаж немецкой самоходки получил контузии и выбыл из строя, а сама самоходка, немного проехав вперёд, остановилась.

В себя Ганс пришел уже снаружи самоходки и с ужасом увидел, что его окружают русские солдаты. Вскоре его вместе с его экипажем и другими камрадами угнали в русский тыл, где он и пробыл до конца войны. Домой он вернулся из русского плена только через пять лет, но главное здоровым.

Когда немецкие танки практически достигли линии наших окопов, их количество оказалось значительно прорежено. Всё поле, по которому они наступали, было усеяно горящими остовами Тигров, Пантер и четвёрок. В этот момент прозвучал приказ, и взревев моторами, лавина ИС-ов и противотанковых СУ-100, которые всё же держались немного позади тяжёлых танков, двинулась вперёд. На такой короткой дистанции, если бронебойный снаряд ИС-а попадал в башню любого немецкого танка, то её просто сносило с погона, а при попадании в лобовую броню, с лёгкостью её проламывал, превращая экипаж танка в кровавый фарш. Оставшиеся немецкие танки открыли по ИС-ам огонь, но их снаряды лишь бессильно рикошетировали от толстых и наклонных броневых плит русских танков. Неспешно двигаясь вперёд, русские танки то и дело делали короткие остановки для выстрела, и шли дальше. Эта неумолимая стальная волна очень быстро прошла поле усеянное горящими немецкими танками и двинулась дальше.

Глава 16

Дождавшись, пока тяжёлые танки и противотанковые самоходки не добьют окончательно танки противника, следом за ними двинулись и старые тридцатьчетвёрки с КВ, а вместе с ними и пехота на бронетранспортёрах. Все Костоломы остались на своих местах, главную свою задачу они выполнили, помогли проредить ряды противника, а в маневренном бою толку от них мало, они создавались и предназначались для другого. Очень скоро старые танки с бронтранспортёрами догнали тяжей и дальше они наступали уже вместе. Не ожидавшие такого исхода сражения немцы не смогли организовать достойного сопротивления. Спонтанно образовывавшиеся очаги сопротивления с лёгкостью подавлялись, вот только прошли наши танки не далеко, буквально километров пять и были вынуждены встать. Нет, дело тут не в возросшем сопротивлении противника или появления у него новых сил, всё было намного проще, за время боя танки и самоходки расстреляли почти весь свой боезапас, и теперь было необходимо его срочно пополнить. К вставшим танкам сразу устремились транспортно-заряжающие машины и блиндированные грузовики, это были обычные грузовики, только с бронированными кабинами и бортами. Конечно их грузоподъёмность из-за этого падала, зато было намного больше шансов подвести топливо и снаряды с патронами во время боя. Пехота тоже не сидела без дела, для ускорения погрузки она активно включилась в дело и мгновенно выстроившиеся в цепочки бойцы передавали от машин снаряды танкистам, которым оставалось только укладывать их в боеукладки своих машин. Понимая, что лишние полчаса особой роли сейчас не сыграют, заодно подогнали и полевые кухни, где уже был готов обед и бойцы сразу после погрузки боезапаса приступили к обеду. Сразу после этого прозвучал приказ, и вся масса техники снова двинулась вперёд, по ходу движения с лёгкостью сметая немецкие заслоны. Единственное, пришлось разделятся, так как необходимо было охватывать большие расстояния и двигаться дальше такой сплочённой группой было нельзя. Тут тактика действия изменилась, если до этого первыми шли исы, сметая всё на своём пути, то теперь такой сильной обороны не было, и вперёд рванули более легкие, быстрые и маневренные тридцатьчетверки вместе с бронетранспортерами. Получив сообщение, что на них катится лавина русских танков, в немецком тылу началась паника. Вот только скоро наступление снова замедлилось, причём очень значительно. Хотя большинство немецкой бронетехники оказалось уничтожено, вот только немецкая пехота ни куда не делась, а обучена она была отменно. Хотя приличное количество немецкой пехоты погибло при обстреле Смерчами, вот только там была разумеется не вся немецкая пехота, а только её часть, которая должна была принять участие в штурме наших укреплений. Цепляясь за малейшие удобные для обороны места, она оказывала самое ожесточённое сопротивление, и нам приходилось, прежде чем двигаться вперёд, уничтожать очаги сопротивления.