Я — твои неприятности + Бонус (СИ) - Савельева Алина. Страница 30
Кажется, до этого дня я в жизни никогда не скрипела зубами, но, как говорится — с кем поведешься. Вот только у Слона есть чем платить за рестайлинг своих бивней, а у меня только на то, что в бесплатной поликлинике ставят.
Я тащилась следом за сверкающим задом Витиного внедорожника и едва не ревела от собственной никчемности. И еще больше от того, что как только мы доедем до Москвы, наши пути со Слоном разойдутся. А я вместо того, чтобы провести с ним последние часы, сама, по собственной дурости, подвязалась гнать эту сраную развалюху девчонки!
Девчонки, что сейчас наверняка строит глазки моему Витюше. Кокетливо задирает свой сарафан на загорелых ножках… Я хоть тоже еще молодая и привлекательная, но… она моложе. Сочнее. Гораздо нахрапистее. И уж точно искуснее меня в постели… Да какой постели! У меня так и не случилось ни одного красного крестика в календаре!
Тонированное заднее стекло внедорожника не давало мне увидеть ничего, что происходило между Слоном и Ташей. Но с моим умением создать из ничего салат, шляпку и скандал… оно служило мне большим экраном телевизора, где мне рисовались улыбки Витюши этой нахалке. Ее томный, призывный взгляд, и к моему стыду, даже ладонь Таши на его «хоботе»...
Чтобы отвлечься от раздирающих душу мыслей, я решила включить хоть какую-то музыку на магнитоле Череповско-Ташиной тачки. К моему ужасу, ни одна радиостанция не ловила сигнал на этом отрезке дороги. Что не удивительно — ни одного строения не видать. Только поля да леса.
Уже было отчаявшись, я ткнула последнюю кнопку и — о, чудо! Из скрипящих на кочках динамиков полилось знакомое: «Дым сигарет с ментолом…».
— Пьяный угар качает!.. — растягивая фальшивую улыбку, завыла я.
Но, едва встрепенувшееся настроение, тут же смачно выругавшись, усвистело вдаль…
Окно с пассажирской стороны внедорожника открылось, и оттуда высунулась рука Таши с зажатой в пальцах сигаретой. Твою ж налево! И минуты не прошло, как я зареклась поминать эту малолетку по матери!
До полного моего озверения не хватало только ремонта на дороге, но, разумеется, Вселенная и тут молниеносно откликнулась на мою «просьбу». Асфальтированная дорога впереди была перекрыта бетонными блоками и техникой, и, следуя по указателям объезда Витя, свернул на параллельно идущую грунтовую. Он — легко и непринужденно на своем мощном дирижабле, я — воя и чувствуя, как позвоночник осыпается в трусы, поближе к месту, где от торчащей из сидения проволоки уже синяк на половину задницы.
Из-за поднимаемого джипом огромного облака пыли мне пришлось отстать от Вити на приличное расстояние. Им там с Ташей хорошо в комфортабельной тачке с отличной изоляцией, а в этом тазу пыль в секунды осела барханами на панели и на Лене.
Психоз подкрадывался незаметно, и я готова была намеренно сбросить этот металлолом в кювет и сказать, что там ему и место, как внезапно мне и в этом помогла Вселенная…
Какой-то дебил не придумал ничего лучше, чем обогнать меня на этой узкой временной дороге, при этом так опасно вильнув в мою сторону, что я по инерции дернула руль вправо.
— Что ты творишь, придурок! — проорала я в закрытое окно, но вложила в мимику столько мата, что сложно было не догадаться о моей злости на лихого водителя.
Под днищем таза что-то хрустнуло, крякнуло, и машину повело в сторону откоса без моего на то желания.
«Осторожнее надо быть в своих мыслях, Леночка!» — в панике ругала себя я, чувствуя, что машина окончательно перестала меня слушаться.
К моему страху оказаться летящей вниз по насыпи, добавился и ужас от догадки, что эта машина слева поравнялась со мной неспроста… Торчащий из заднего пассажирского окна ствол калаша — исчерпывающее тому доказательство.
Постоянно чуть высовывая нос машины вперед, эта свора головорезов виляла перед моим капотом на своей громадной машине, вынуждая сбрасывать меня скорость все больше и больше…
— Витя… Витенька… — жалобно заскулила я, до побелевших костяшек вцепившись в руль и пытаясь удержать непослушный «пепелац» на дороге.
Снаружи доносился какой-то дикий скрежет и свист, но корыто продолжало двигаться, никак не реагируя на мои пляски на педали тормоза. К стволу в окне моих незваных компаньонов прибавилась страшная бандитская рожа с огромным шрамом на половину лица.
— Где же ты, Витюша? — рыдая и трясясь уже не от неровностей дороги, пищала я, вглядываясь в быстро удаляющуюся черную точку впереди в клубах поднимаемой пыли…
«Он попросту не видит в зеркалах, что происходит сзади», — дошло до меня, что в таком плотном облаке песка, вышвыриваемого мощными колесами джипа, у Вити нет шанса разглядеть не то что торчащий из окна преследователей ствол, а даже машину…
Послышался хлопок лопнувшего колеса, и в эту же секунду машину понесло вниз под откос, со скоростью света приближая к капоту землю.
— Мамочка… — запищала я, выпуская руль и закрывая голову руками.
В последнюю минуту жизни, в таких стремительных условиях, когда еще минуту назад ты строил планы, пусть на безрадостную, но жизнь, наверное, люди не успевают ни о чем подумать. И я не успела.
Последнее, что мне померещилось перед ударом — лицо Вити. То, как он смотрел на меня там, в пещере на пляже… С неистовой страстью, смешанной с восхищением. С таким безумным блеском, который невозможно изобразить намеренно.
Лучше бы я промолчала, увидев Ташу… И осталась бы с ним там на всю ночь. Грелась бы в его объятьях и слушала биение его сердца, сложив голову на могучую грудь Слона…
Мечты об овациях в офисе и премии размером с четыре тома «Война и мир» рухнули в одночасье. С громким и совсем не торжественным «бабах» тазик Таши нашел свою гибель в канаве с прекрасными дикими ромашками и колокольчиками. Звуки падающих осколков стекла и скрежета сминающегося металла я слышала уже словно сквозь беруши.
— Земля тебе… машинным маслом, — пробормотала я, честно говоря, искренне считая, что бедолага наконец-то отмучилась.
А еще — правильно говорят, что дуракам везет. Теперь я это на собственном опыте знаю. Из всех возможных вариантов — вылететь через переднее лобовое стекло, остаться зажатой вдавленным в салон двигателем, удариться головой, сломать, разбить… ничего. Единственное, от чего я готова была заорать в полный голос — разодранная проволокой ягодица. По ощущением… прям конкретно. От уха до уха. От Москвы до Аляски.
Но визжать и взывать к помощи мне помешали эти обезьяны с «калашами» наперевес, окружившие тазик, как голодные дворовые псы помойку.
— Девка одна! Я же говорил, этот недоумок не схиляет свою бабу грохнуть! — крикнул остальным тот, что подошел первым и уже успел заглянуть в салон.
Направив на меня ствол, он поджидал, когда дойдут остальные его сообщники, а я мысленно прощалась с жизнью, отсчитывая последние секунды.
Что? Кто меня грохнуть не схилял? Или не меня…
— Постойте! Я не Таша! — завизжала я, выставляя ладони вперед, и зажмурившись, будто эти защита каким-то магическим образом способна уберечь меня от автоматной очереди.
— А нам какая нахуй разница, Таша ты или нет? — возразил мужик, и тут к нему подлетел…
Ого! А ведь я его уже видела?
— Вот ты, Круглый, по жизни идиот, да? — заорал тот самый мужик, который передал мне мишку. — Хули ты ей «калаш» в табло тычешь? Ты понимаешь, что ее теперь тоже надо валить?
— А? — охренел Круглый, а тем временем подбежал третий мужик. — Слышь, Большой, а чо он ваще? Слышь, Лысый, а чо ты гонишь?
— Чо, чо, через плечо! — заорал Лысый. — Этот лох бабе «калаш» засветил!
— Ты тоже ей «калаш» засветил, — сказал Большой. — Ну и вали ее тогда, пока мы всей трассе нахуй ничего не засветили!
— Я не Таша! — завизжала я, опомнившись. Впрочем, им ведь и правда уже все равно. Сначала прикончат меня, а потом…
А потом догонят Ташу и Витю! Их трое, а Витя раненный… Настоящий животный страх сковывал внутренности, затылок сводило так, что я чувствовала сжимающиеся на нем ледяные обручи — физически.