Симранский Цикл Лина Картера - Майерс Гари. Страница 43

В стене высились двери, похожие на стальные проломы, усеянные железной галькой, над каждым окном виднелись ужасные каменные лики, а на фронтоне сверкали большие латунные буквы, которые гласили: «Неприступная для всех, кроме Сакнота, крепость».

Тогда Леотрик вытащил и показал Сакнот, и все каменные лики осклабились, и ухмылка эта поднималась все выше и выше, к шпилю за облаками.

И когда явил себя Сакнот и ухмыльнулись все каменные лики, из-за облака блеснуло нечто, похожее на блеск луны, и впервые осветилось кровавое поле, и видны стали мокрые тела убитых, лежавших рядами в этой ужасающей тьме. Тогда Леотрик подошёл к двери, и была она мощнее, чем мраморная каменоломня Сакремона, из которой древние люди выламывали огромные глыбы, чтобы построить Аббатство Священных Слёз. День за днём вгрызались они в холм, пока не возвели Аббатство, и было оно прекраснее любого храма, когда-либо сотворённого из камня.

Затем служители Божьи освятили Сакремону, и оставили её в покое, и ни один камень не был взят оттуда, чтобы построить жилище человека. Застыл в молчании одинокий холм, и только солнечные лучи освещали громадную рану на его боку. Такой же мощной была эта стальная дверь. И звалась она Громоподобная, Освобождающая Путь Войне.

Леотрик ударил в Громоподобную Дверь Сакнотом, и эхо от Сакнота кругами поднялось ввысь, и все драконы крепости завыли. И когда к общему вою присоединился лай последнего, самого далёкого дракона, где-то за облаками, под коньком крыши, отворилось в сумерках окно, и жалобно вскрикнула какая-то женщина, и в глубокой пропасти Ада этот вопль услышал её отец и понял, что ей пришёл конец.

А Леотрик стал наносить ужасные удары Сакнотом, вырубая куски серой стальной махины — Громоподобной Двери, Освобождающей Путь Войне, которая была выкована так, что могла бы устоять перед всеми мечами земли.

Тогда Леотрик, сжимая в руке Сакнот, прошёл в вырубленное им отверстие и оказался в огромном тёмном зале, похожем на пещеру. Затрубив, ринулся прочь слон. А Леотрик стоял спокойно, сжимая в руках Сакнот. Когда топот слона затих в дальних коридорах, в пещере воцарилась тишина, и ничто в ней более не шевелилось.

Но вскоре во мраке послышалась музыка колокольчиков, которая постепенно приближалась.

Леотрик по-прежнему ждал в темноте, а колокольчики звенели всё громче и громче, так что эхо их отдавалось повсюду, и вот появилась процессия верблюдов, идущих парами из внутренних покоев крепости. Все погонщики были вооружены кривыми саблями, наподобие ассирийских, и одеты в кольчуги, а из-под шлемов свисала кольчужная маска, хлопавшая в такт движения верблюдов. И остановились они прямо перед Леотриком, стоявшим посреди зала-пещеры, и колокольчики верблюдов, звякнув в последний раз, умолкли. И вожак сказал Леотрику:

— Лорд Газнак желает, чтобы ты умер у него на глазах. Ты пойдёшь с нами, и мы расскажем тебе, какой смертью умрёшь ты на глазах Лорда Газнака.

С этими словами он стал разматывать железную цепь, притороченную к седлу, а Леотрик ответил:

— Я охотно пойду с вами, ибо пришёл сюда, чтобы убить Газнака.

Тут все погонщики верблюдов разразились отвратительным хохотом и вспугнули вампиров, дремавших в бездонной глубине свода под крышей. И вожак сказал:

— Лорд Газнак бессмертен, и панцирь его способен устоять даже перед самим Сакнотом, а меч у него второй в мире по ужасающей силе своей.

Тогда Леотрик сказал:

— Я владыка меча Сакнот.

И пошёл он навстречу погонщикам верблюдов Газнака, а Сакнот в его руке подрагивал, словно бы от ликования. Вожак погонщиков ринулся прочь, а остальные, подняв плеть, подхлестнули своих верблюдов, и под неумолчный звон колокольчиков за колоннами, в коридорах, в сводчатых залах ускакали все они, исчезнув в бездонном мраке крепости. Когда затих последний шорох, Леотрик стал раздумывать, куда ему идти, ибо погонщики разбежались в разные стороны. И тогда двинулся он прямо вперёд, пока не оказался перед большой лестницей в глубине зала. По широким ступенькам этой лестницы Леотрик поднимался около пяти минут. В зале почти не было света, ибо проникал он только сквозь редкие узкие бойницы, а за стенами крепости вечер отступал под стремительным натиском ночи. Лестница привела к двум двустворчатым дверям, и обе были слегка приоткрыты, и Леотрик, протиснувшись сквозь щель, попытался продолжить путь, но не смог двинуться с места, ибо вся комната была завешана гирляндами нитей, свисавших с потолка, и все они так перепутались между собой, что ничего нельзя было разглядеть. Комната, казалось, почернела от них, и были они мягкие и тонкие на ощупь, похожие на шёлк, но Леотрик не сумел разорвать ни одну из них, и хотя они отклонялись перед ним, стоило ему сделать шаг, как они вновь смыкались вокруг него, подобно толстому плащу. Тогда Леотрик отступил назад и вытащил Сакнот, и Сакнот бесшумно разрубил их, и бесшумно упала на пол одна из гирлянд. Леотрик медленно продвигался вперёд, равномерно вздымая и опуская Сакнот. Когда же дошёл он до середины комнаты и отсёк Сакнотом большую гирлянду, перед ним вдруг возник паук, размерами превосходивший барана. Уставившись крохотными глазками, в которых таилась вся злоба мира, паук спросил:

— Кто ты такой и как посмел погубить многолетние груды мои, сотворённые во славу Сатаны?

И Леотрик ответил:

— Я Леотрик, сын Лорендиака.

Тогда сказал паук:

— Сейчас я совью нить, чтобы повесить тебя.

Но Леотрик рассёк ещё одну гирлянду и подошёл вплотную к пауку, который присел, чтобы свить нить. И паук, оторвавшись от своей работы, спросил:

— Что это за меч, который может рассечь мои нити?

И Леотрик сказал:

— Это Сакнот.

Тут чёрные волосы, свисавшие на лоб паука, разошлись в стороны, ибо он нахмурился, а затем вновь упали на лоб, закрыв всё лицо, кроме злобных глазок, внезапно вспыхнувших в темноте. Но прежде, чем Леотрик успел занести меч для удара, паук метнулся прочь и мгновенно взобрался по одной из нитей на стропила и с рычанием уселся там.

Расчистив путь с помощью Сакнота, Леотрик миновал комнату и подошёл к задней двери. Она была закрыта, и до ручки Леотрику было никак не дотянуться, поэтому он прорубил её Сакнотом точно так же, как прежде Громоподобную Дверь, Освобождающую Путь Войне. И вошел Леотрик в ярко освещённый зал, где пировали Королевы и Принцы за большим столом. Тысяча свечей горела на нём, и свет их отражался в вине, которое пили Принцы, и блестел золотом огромный канделябр, и королевские лица сияли, равно как и белая скатерть, и серебряные тарелки, и драгоценности в волосах Королев, и у каждого драгоценного камня был собственный историк, который ни о чём больше не писал и лишь о нём составлял свою ежедневную хронику. Между дверью и столом были выстроены в два ряда двести стражей, и по сто человек с каждой стороны смотрели друг на друга. Никто не взглянул на Леотрика, когда он вылез из отверстия в двери — лишь один из Принцев спросил о чем-то ближайшего стража, и вопрос этот был передан по цепочке от одного к другому, пока не достиг сотого стража, стоявшего перед Леотриком. И спросил страж, не повернув головы:

— Зачем ты явился сюда?

И Леотрик ответил:

— Я пришёл, чтобы убить Газнака.

И страж передал эти слова другому, и через сто человек ответ достиг стола:

— Он пришёл, чтобы убить Газнака.

Тогда другой вопрос был передан через ряд из ста стражей:

— Как тебя зовут?

И другие сто стражей донесли ответ Леотрика до стола. Тогда один из Принцев сказал:

— Уведите его туда, где мы не будем слышать воплей.

И стражи начали передавать друг другу этот приказ, пока не достиг он двух последних в ряду, и оба двинулись к Леотрику, чтобы схватить его.

Тогда Леотрик поднял свой меч со словами:

— Вот Сакнот.

И последние в ряду стражи, сказав двум ближайшим «вот Сакнот», вскрикнули от ужаса и ринулись прочь. И каждые следующие двое, передав слова «вот Сакнот», вскрикивали от ужаса и бросались прочь, пока последние двое не передали послание столу и, в свою очередь, не исчезли. Тогда поспешно вскочили Принцы с Королевами и ринулись прочь из комнаты. И прекрасный стол, покинутый ими, вдруг оказался крохотным, истерзанным и грязным. А Леотрик стал осматриваться в пустынной комнате, и тут до него донеслись звуки музыки, и понял он, что это магические музыканты, которые играют Газнаку, пока тот спит.