Кусачие зубы - Кинг Стивен. Страница 5

Он надавил педаль сцепления, и фургон поехал быстрее. Стрелка спидометра зашла за пятьдесят.

Сопляк удивился, потом задумался, потом обозлился.

— Что ты делаешь? Я же сказал тебе — выметайся! Ты что, хочешь собирать свои кишки в канаве?

— Возможно, — ответил Хоган. Он продолжал давить на газ. Стрелка дрожала уже около отметки «70». Фургон преодолевал одну дюну за другой и трясся, словно больная собака. — Чего тебе надо, сосунок? Сломать шею? Мне для этого достаточно крутануть руль. Я привязался ремнем, а ты нет, как я заметил.

Серовато-зеленые глаза юнца теперь расширились, в них сверкнула смесь страха и злости. «Тебе же сказали выметаться, — говорили эти глаза. — Так и должно было быть, раз я выставил нож, — неужели ты не знаешь?»

— Ты не разобьешь машину, — произнес парнишка, но Хоган решил, что это он сам себя уговаривает.

— Почему бы и нет? — Хоган обернулся к юнцу. — В конце концов, я всегда смогу уйти, а фургон застрахован. Ты проиграл, жопа. Как по-твоему? — Ты, — начал мальчишка, но тут его глаза расширились, утратив всякий интерес к Хогану. — Берегись! — взвизгнул он.

Хоган бросил взгляд вперед и увидел, как из мглы надвигается четыре громадные белые фары. Это была цистерна, видимо, с бензином или пропаном. Сирена оглашала воздух, словно крик гигантского разозленного гуся: ГА! ГА! ГА-А-А!

Фургон съехал в сторону, пока Хоган вел переговоры с мальчишкой; теперь он перегораживал дорогу. Хоган резко рванул руль вправо, зная, что это ничего не даст — слишком поздно. Но и приближающийся грузовик двигался, пытаясь уйти вбок, как и Хоган, когда он расходился мс «линкольном». Две машины танцевали в тучах песка в опасной близости друг от друга. Хоган опять почувствовал, как правые шины вгрызаются в песок, и понял, что теперь, на скорости семьдесят километров в час, ему уже не удастся удержать фургон на асфальте. Когда громада цистерны проползла мимо (на ее борту была видна надпись: «КАРТЕР — ОРГАНИЧЕСКИЕ УДОБРЕНИЯ»), он почувствовал, что рулевое колесо перестало слушаться его и все больше тянет вправо. И краем глаза заметил, что юнец с ножом наклонился к нему. «Что с тобой, ты что, спятил? — хотелось ему заорать, но это был бы дурацкий вопрос, даже если бы было время его произнести. Ясное дело, сопляк спятил — стоило только всмотреться в эти серовато-зеленые глаза. Хоган сам спятил, впустив его в машину, но не в этом теперь дело; он столкнулся с ситуацией, из которой требовалось найти выход, и не мог позволить себе роскошь считать, будто все это происходит не с ним, даже на секунду, иначе завтра его найдут с перерезанным горлом и с пустыми глазницами, потому что глаза успеют выклевать ястребы. Это происходило на самом деле.

Юнец пытался всадить нож в шею Хогану, а машина раскачивалась, все сильнее увязая в засыпанной песком канаве. Хоган уклонился от ножа, выпустив руль из рук, и считал уже, что ему повезло, но тут почувствовал, как теплая кровь стекает по горлу. Нож расцарапал правую щеку от челюсти до виска. Он размахивал правой рукой, пытаясь перехватить запястье мальчишки, и тут левое колесо фургона наскочило на камень размером с телефонный автомат, и машину подбросило так высоко, как в кинотрюках, которые, несомненно, любил этот сопляк. Она продолжала двигаться в воздухе, вращая всеми четырьмя колесами, все еще со скоростью пятьдесят километров в час, и Хоган ощутил, как ремень безопасности больно врезался ему в грудь и живот. Как и в прошлой катастрофе в воздухе, Хоган не сознавал, что все это происходило на самом деле.

Мальчишку, который все еще держал в руке нож, подбросило верх. Голова его ударилась о крышу, когда верх и низ фургона поменялись местами. Хоган видел, как тот нелепо размахивает левой рукой, и с удивлением сообразил, что мальчишка все еще пытается ударить его. Он действительно гремучая змея, это была правда, но у него никто не отцеживал яд.

Тут фургон ударился о твердую землю пустыни, багажные полки сорвались, и юнец снова ударился головой о крышу, на сей раз гораздо сильнее. Нож выскользнул у него и руки. Шкафчики в задней части фургона раскрылись, папки с образцами и лазерные считывающие устройства рассыпались по полу. До Хогана донесся невообразимый визг — крыша «доджа» долго царапала каменистую землю на противоположном конце кювета, и он подумал: «Вот что происходит внутри консервной банки, когда ее открывают ножом».

Ветровое стекло провалилось внутрь, усеянное миллионами зигзагообразных трещин. Хоган закрыл глаза, прикрыл лицо руками, а фургон по прежнему катился, пока не разбилось боковое стекло со стороны водителя и не посыпались камешки и пыль и снова не задрался нос. Фургон покачался, будто собирался опрокинуться в сторону парнишки… и затих.

Хоган секунд пять сидел неподвижно, закрыв глаза, уперешись в подлокотники и чувствя себя так, как капитан Керк после атаки на Клингон в фильме «Взвод». Он отметил про себя, что на колени ему сыплется грязь, битое стекло и что-то еще, но не понимал, что именно. Он ощущал, что ветер наносит тучи пыли сквозь выбитые окна.

Потом его внимание привлекло что-то быстро движущееся. Эта была мешанина из белой кожи, бурой земли, ободранных пальцев и красной крови. Это был кулак, и он угодил Хогану прямо в нос. Боль была невыносимой и резкой — будто кто-то выстрелил из ракетницы прямо перед глазами. На мгновение все перед глазами расплылось в огромную белую вспышку. Не успел он опомниться, как пальцы юнца сжались у него на горле, так что невозможно стало дышать.

Мальчишка, мистер Брайан Адамс из Ниоткуда, США, перегнулся через широкий подлокотник между сиденьями. Кровь из дюжины ран на голове стекала у него по щекам, лбы и носу, словно индейская боевая окраска. Серо-зеленые глаза с безумной яростью уставились на Хогана.

— Посмотри, что ты наделал! — вопил сопляк. — Посмотри, сволочь, что ты сделал со мной!

Хоган попытался высвободиться и смог перевести дыхание, когда хватка мальчишки на мгновение ослабла, но, поскольку он по-прежнему был пристегнут ремнем, двинуться ему было некуда. Мгновение спустя руки мальчишки снова сошлись у него под подбородком, и на сей раз большие пальцы впились в дыхательное горло, отчего он стал задыхаться.

Хоган пытался высвободить свои руки, но пальцы юнца, жесткие, как прутья тюремной решетки, мешали ему. Он пытался отодвинуть его руки, но они не поддавались. Теперь был слышен другой ветер — высокий, ревущий звук в его собственном мозгу.

— Посмотри, что ты наделал, кретин! Я истекаю кровью! — донесся голос паренька, но откуда-то очень издалека.

«Он убивает меня, — подумал Хоган, и какой-то голосок ответил: „Конечно, отсоси, дорогой“.

Это вернуло его прежнюю злость. Он нащупал то, что у него было на коленях, кроме грязи и стекла. Это оказался бумажный мешок с каким-то объемистым предметом внутри — Хоган не помнил, каким. Зажав его в руке, он двинул мальчишку снизу в челюсть. Раздался глухой стук. Мальчишка завизжал от внезапной боли и, разжав пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в горло Хогана, отлетел назад.

Хоган судорожно вздохнул и вдруг услышал звук, похожий на свист закипающего чайника.

Это от меня такой звук? Господи, что это со мной?

Он еще раз перевел дыхание. В воздухе было полно пыли, он закашлялся, но все равно это было божественно. Он взглянул на свой кулак и увидел, что внутри мешка четко вырисовываются контуры Кусачих Зубов.

И вдруг ощутил, что они движутся.

В этом движении было нечто настолько человеческое, что Хоган вздрогнул и выронил мешок; это было все равно, что коснуться человеческой челюсти, которая вдруг затевает беседу с вашей рукой.

Мешок ударил парнишку по спине и свалился на покрытый ковром пол машины, пока «Брайан Адамс» с трудом поднимался на колени. Хоган слышал, как щелкнула резиновая лента… и раздались звуки, в которых безошибочно угадывалось клацанье сходящихся и расходящихся зубцов.

«Видимо, зубчик немного съехал, — говорил Скутер. — Рукастый мужик может сделать так, чтобы они снова топали и хлопали».