Музыкальный приворот. По ту сторону отражения - Джейн Анна. Страница 5

– Какой ужас, – прошептала я, понимая, что совершила ошибку с большой буквы. К тому же волосы у Кея светло-пепельные, даже с бело-серебряным отливом, а у хозяина квартиры они остаются светло-русыми, более темными и менее яркими. Или Кей носит парик?

– Почему? – забрал у меня из рук рамку Антон – теперь мне можно называть его именно так? – Сейчас мы не общаемся. Это наше последнее фото. А вот мы в детстве. – И он протянул мне целый альбом, большой, темно-синий, с семейными фотографиями.

– Из-за мамы? – вырвалось у меня само собой, и я потерла ноющее колено.

– Не напоминай мне о ней, – отвернулся Антон.

– А где она? Ушла?

– Ушла.

– Она… слышала?

– Нет, у меня комната звуконепроницаемая. Так ты веришь мне теперь? – проникновенно поинтересовался он. Я листала альбом. Двое мелких одинаковых мальчишек смотрели на меня то с грустью, то с задором.

– Не знаю… да… – мне трудно было в это поверить, но факты говорили об обратном! – А кулон? У Кея такой же! Я видела!

– У нас они одинаковые. С детства. Это амулеты, – услышала я отрывистый ответ.

Вот черт, ты попала, детка.

Я выбросила амулет Антона?? По-моему, в этом пока признаваться не стоит. Катя, ты сумасшедшая. Он тебя убьет, честное слово, он тебя саму из окна выбросит.

Так, может, они не близнецы? Может, он обманывает?

Нет, не обманывает. Его мать тоже говорила, что у него есть брат…

– Вы действительно братья? Этого не может быть! Это невозможно! Это невероятно! – закричала я, не осознавая этого.

– Это нормально, хотя я и не хотел, чтобы у меня был такой брат, – сказал парень с горькой улыбкой.

– Он мерзкий, – тут же согласилась я. – А вы… вообще не общаетесь? – прорезалось во мне любопытство.

– Нет. Почему? Ты же с ним встречалась пару раз. Как тебе его характер? – спросил с вымученной улыбкой Антон, которого еще пару минут назад я считала Кеем.

– Ужасный! – воскликнула я, вспомнив самодовольного гнусного блондина.

– Вот видишь. Даже такая милая и спокойная девочка не смогла вынести его, – поморщился парень.

Знал бы ты, что твоя милая умудрилась выбросить, ты бы так ее не называл. Боже, что я натворила? После всего этого погрома и истерики Антон никогда не захочет видеть меня вновь. И это будет его право.

Мы пару минут молчали.

– А, Антон… У тебя есть девушка? – требовательно спросила я, вспомнив слова его родительницы. Кстати, понятно, от кого у его братца такой характер. В мамочку.

– Нет, – удивился он такому вопросу. – А если ты слышала крики матери, то знай – я не буду с кем-то встречаться по ее прихоти. Этим займется… Кей. Может быть.

Кажется, ему все же было не по себе, что я слышала слова его мамы. Антон очень нервный, хотя и скрывает это. Но я же вижу…

– Почему?

– Я думаю, ты все слышала и поняла, – туманно объяснил он, усаживаясь рядом, вытянув вперед ноги и опершись руками о диван. Подумав, парень скрестил ноги.

– Ты будешь встречаться только с тем, с кем тебе самому захочется? – напрямую спросила я. Блондин лишь кивнул.

– Я тоже, – помолчав, выдавила я. – Я тоже, поэтому… я тебя поддерживаю.

– Спасибо. И прости меня, хорошо?

– А? За что? А, ну да…

– Я не говорил. Про Кея. – Он замолчал, собрался с мыслями и продолжил: – Катя, ты знаешь, что такое иметь знаменитого и прекрасного брата? Братика, которого с детства родная мать любит больше, чем тебя? Тебе повезло: вас трое, и все вы одинаково любимы.

– Томасом, – широко улыбнулась я. – Иногда мне кажется, только им. Ну, еще и Алексеем, бабушкой и дедушкой.

– Я никогда не спрашивал. Твоя…

Я перебила парня, замахав руками – поняла, о ком хочет спросить:

– С ней все в порядке, но иногда мне грустно вспоминать. Давай, сейчас мы не будем говорить на эту тему. Иначе я опять буду реветь.

– Да, конечно. Катя, тебе сильно плохо? Ты так сильно боишься крови?

– Это фобия. Я привыкла. Знаешь, как со мной врачи всегда мучаются? – пожаловалась я. – Например, в школе меня медсестра терпеть не могла. Я постоянно падала в обморок во время прививок.

– Сейчас хорошо себя чувствуешь? Хочешь что-нибудь? – с искренней заботой спросил он, дотронулся до моих волос и провел по ним рукой. Приятно…

– Нет, я ничего не хочу. Я хочу задать много вопросов. Много. Можно?

– Да, – согласился Антоша, – задавай.

– Откуда ты знаешь, что я виделась с Кеем? – тут же прямо спросила я.

– Кирилл сам мне об этом сказал.

– Сам? Он дурак?

– Есть в нем такое, ты права, Катя.

Парень повел плечом, словно бы не хотел говорить об этом.

– Ну, почему, почему он это сделал? – не отставала я.

– Потому что ты мне понравилась, – наконец, ответил Антон мне. А приятно, что я ему нравлюсь! И этому человеку я только что устроила такое… Настоящую бурю в стакане.

– И что?

– Он узнал, что ты мне не безразлична, решил показать свое превосходство. Он так всегда делает. Доказывает, что лучше.

– Вы что, – широко открыла я глаза, – конкурируете между собой?

– Вроде того, – подтвердил Антон. Его улыбка стала злой, как будто бы его раздражал Кей, а может, и он сам себя раздражал. – Кирилл – мамин любимчик, красавец, известный музыкант и все такое.

– Вот как его зовут, – задумчиво протянула я, – Кирилл, значит.

– Из-за того, что ты мне понравилась, Кей тобой заинтересовался. Мне редко нравятся девушки… так сильно. – Парень отвернулся от меня. Я еще больше смутилась от откровенности.

– Я и не знала… что сильно тебе нравлюсь. Ты тоже мне… сильно нравишься, – проговорила я тихо и тут же спросила, сжав руки в замок: – А как же он узнал, что я тебе, ну, нравлюсь?

– Мы не общаемся, но изредка пересекаемся. Он видел нас вместе, – сухо отвечал хозяин квартиры.

– Вот оно как. Я же говорила, что он, Кей, – натуральная сволочь, Антон, а он… он… мне… – чуть не призналась я парню, что его брат мне нравился и… нравится?? До сих пор?

– Что? – не понял парень.

– Он рогатый мозгоед, – все же не стала озвучивать я свои мысли. Я стиснула ладони в замок, чтобы унять дрожь. Думаю, самому Кеечке я не нравлюсь. – Давай вместе проклянем его? И не принимай его действия близко к сердцу.

– Да.

– А еще, – я отвела глаза, – прости меня за то, что я сделала. Мне безумно стыдно.

– Я заслужил. Из-за меня, – он сглотнул, – брат тебя доставал. И, наверное, будет это делать и дальше.

– Ничего, я переживу, – пообещала я, хотя и не была в этом уверена. – А то, что со мной случилось – это штука что-то вроде аффекта. У меня так пару раз в жизни было. Не понимаю, что делаю, не контролирую себя, злая, как взбесившаяся ведьма… Кое-что даже не помню. Вот же я кретинка, да?

– Нет. Все хорошо, – элегантно поцеловал Антон мое запястье.

Я немного повеселела. Он это заметил и тут же улыбнулся.

– Антош, если ты один в один похож на брата, почему так… одеваешься-то? Почему выбрал такой… м-м-м… стиль? – мучил меня вопрос. – Ты такой красивый, как…

– Как он? – Догадался мой обаятельный собеседник, простивший мою выходку.

– Да. Ты очень красивый. Ты прячешь себя.

– Ты права. Прячу. Чтобы не быть похожим на него, – сквозь зубы выдохнул Тропинин. – Он… он бывает очень плохим человеком. Он играет с людьми, притворяется. Знаешь, сколько масок у него в запасе? Раз – и он с легкостью надевает одну. Два – вторую. Три – и новая маска наготове. Его голову посещают странные мысли, он совершает странные поступки – нормальные люди не будут этого делать, поверь. Говорят, он эксцентричен, потому что все творческие личности эксцентрики, так или иначе. Нет, он не как Сальвадор Дали – не ходит в акваланге и блестящем костюме из синей кожи, но самомнение у него почти такое же.

Я молчала, не желая прерывать странный монолог парня, наполненный горячностью, скрываемой под личиной небрежности и некоторой злости.

– Черт возьми, этот парень ведет себя как мальчишка, возомнив себя мужчиной. Я не могу понять: он максималист или взбесившийся богатый идиот, которому нечем занять голову? Он псих, он настоящий псих. Жизнь – игра, музыка – жизнь. Люди – игрушки, гитары – живые. Его смысл – это музыка. Она для него не развлечение, нет, а часть его самого. Странная позиция, верно? – повернулся ко мне Антон. Глаза его блестели от невыраженных чувств, заполняющих его душу. Наверное, он все же в глубине души любит непутевого брата-эгоиста и хорошо понимает его – близнецы, как-никак.