Русалья неделя - Воздвиженская Елена. Страница 41

– Есть, есть, бабушка! Нашла я вход! Под большим камнем он, что на склоне холма лежит, у реки.

– Вот и славно, я уж извелась вся. Ну теперь готовься. Три дня нам осталось с тобой. На Купалу и пойдём к тому камню.

Как Купальский вечер наступил, так и собрались Арина с бабкой Горошихой к большому камню на склоне холма. Арина заране всё приготовила, нарочно для того Власа на ярмарку снарядила, велела платков ярких, да пряников медовых прикупить, материи цветной, веретён расписных, да ниточек всяческих, иголочек, да пяльцы для подземных мастериц. Поди, они тоже любят вышивать да прясть, как наши девушки?

Сложила Арина всё добро в корзину плетёную, сама нарядилась в лучший свой сарафан, ленту в волосы повязала, Аграфеной на удачу подаренную, да пошла за бабкой Горошихой. Влас рвался с ними пойти, да остепенила его Арина, не надо, мол, только хуже сделаешь. Силой мы дитя не заберём. Тут умом надо, а ты не стерпишь, горячая у тебя кровь. До захода солнца уж были Арина с бабкой Горошихой на месте. Спрятались за кустами густыми, что на склоне чуть повыше камня того приметного росли, и принялись ждать.

И вот, только лишь солнышко за лес закатилось, едва лишь последние лучи его коснулись верхушек тёмных елей, как дрогнул большой камень, задрожал и бесшумно отошёл в сторону, а под ним проход открылся. Арине-то с бабкой Горошихой сверху хорошо всё видать. И вот показались на поверхности земли первые человечки – росту небольшого, в шляпах причудливых, башмачках и с пиками в руках. Огляделись по сторонам, обошли весь склон кругом, Арина с бабкой Горошихой дыхание затаили, однако обошлось, будто не заметили их человечки. То ли лента аграфенова помогла, то ли ещё что. Юркнули они обратно в проход, крикнули что-то и вернулись, выстроившись в два ряда.

И тут из подземелья показалась пара – мужчина и женщина, в прекрасных, богатых одеяниях, расшитых самоцветными каменьями да золотом, на головах их блистали короны, а за плечами развевалась алая мантия. Ростом они были гораздо выше остальных, почти с обычного человека, Арине по плечо, пожалуй. По всей видимости были это король с королевой. Слуги вынесли им лёгкие, резные троны, и король с королевой уселись на них. И тут Арина увидела то, от чего сердце её затрепетало. Вслед за царственной особой вышли на свет маленькие женщины – мамушки и нянюшки, и двое из них несли на руках два кружевных белоснежных свёрточка. Арина подскочила:

– Это Настенька! Я сердцем чую, там дочка моя!

Бабка Горошиха потянула её за руку вниз:

– Сядь, сядь, девка, ты чего! Не время ещё, выдашь нас и конец нам. Обожди малость.

Арина, прикусив губу, села на траву. Каково терпеть, когда вот оно, дитятко твоё, рядышком, а ты и выйти из кустов не смеешь. Однако не посмела бабку Горошиху ослушаться, и стали они подходящее время выжидать. А тем временем человечков на поляну выбралось видимо-невидимо. Развели они костры, принялись хороводы водить, песни петь да веселиться. Король с королевой чуть поодаль сидят, улыбаются, на народ свой глядючи. А нянюшки с младенцами возле них тут же, рядышком пристроились. Как тут к Настеньке подобраться?

– Нет, видно придётся только добром просить, никак мне не выкрасть дочку, больно уж много народу здесь вьётся, – подумала Арина.

– Пойду я, бабушка, – сказала она бабке Горошихе, – Мочи больше нет у меня ждать.

– Ступай теперь, девонька, а я тут буду, ежели чего к тебе на подмогу прибегу.

Вышла Арина из своего укрытия, да направилась туда, где сидела королевская чета на резных своих тронах. Тут же увидела её стража, и – не смотри, что махонькие – с такой ли силой схватила Арину, и поволокла её прочь. А самый главный затрубил в серебряную трубу, а после воскликнул громко:

– Верхние тут!

В тот же миг смолкло всё на поляне, прекратились песни да пляски, все человечки уставились на Арину.

– Ведите её сюда, – велел король.

Арину подтащили к трону, и она поклонилась королю, как смогла, ведь со всех сторон её держали крепкие руки.

– Как зовут тебя, женщина?

– Арина!

– Что ты здесь делаешь, Арина, в такой час и такую ночь? – спросил король, – Отчего не на празднике с остальными верхними, ваши все на реке сейчас, с другой стороны холма.

– Знаю я, – молвила Арина, – Да только не до веселья мне! Мыслимое ли дело плясать да хороводы водить матери, у которой дитя украли?

Нахмурился король, пригладил свою бороду.

– Твоя дочь? – спросил он, кивнув на нянюшек, стоявших с кружевными кулёчками на руках, и опасливо поглядывающих на Арину.

– Моя! – ответила Арина, – Твои люди у меня её украли, прямо из рук выхватили, что же это такое, а? За что же вы так?

Маленький народец молчал, глядя на короля и Арину и ожидая, что же произойдёт.

– Раньше жили мы на земле, вместе с обычными людьми, – начал тихо говорить король, – Дружно мы жили, и уважали друг друга, никогда промеж нами не было распрей иль недомолвок. Маленьким народом правили король с королевой. Но однажды произошло у нас страшное горе. Большие люди напали на королевскую чету, и сгубили их, и даже дитя их, что в пелёнках ещё лежало, не пожалели. А всему виной зависть стала человеческая да жадность. Богатству позавидовали. В тот же день началась война промеж двумя народами. Долго мы бились и много народу полегло тогда.

А когда в очередной раз взошло солнце, и озарило поле боя, увидели все, что живых почти не осталось на той земле. Тогда заключено было перемирие между народами. Но наш народ не пожелал оставаться больше на земле, и мы ушли навсегда, вниз, в подземелья. Поначалу выходили мы изредка к верхним людям, меняли свои камни да золото на нужные нам вещи. А после и то делать прекратили. Ибо видели обман и зависть от верхнего народа. И тогда скрылись мы под землёй навсегда.

Но шли годы, и кровь наша стала портиться. Нам нужна была новая кровь. И однажды мы унесли первого младенца… Это был мальчик. Когда он вырос, то старый король женил его на своей дочери, и сделал своим преемником. С той поры так и повелось. Каждому королевскому дитю мы брали в пару младенца из верхнего мира, чтобы кровь наша обновлялась. Так произошло и с твоей дочерью, Арина. Но до тебя ещё ни одной матери не удавалось найти нас, и увидеть ещё раз своё дитя.

– Отдай мне мою дочь, король! – взмолилась Арина, – Нет мне жизни без неё!

Король молчал.

Арина сложила умоляюще руки, и обратилась к королеве:

– Добрая госпожа, я принесла вам подарки, я не богата, но я принесла, всё, что смогла купить на свои крохи. Ведь ты сама мать! Помоги мне!

Королева подняла на Арину свои прекрасные глаза:

– Спасибо тебе за дары твои, добрая женщина. Я понимаю горе твоё. Да, я тоже мать, второй младенец – это наш сын. Ему в жёны и предназначалась твоя дочь, когда они оба достигнут возраста. Скажи, но не лучше ли твоей дочери будет остаться с нами? Здесь она ни в чём не будет иметь нужды, мы станем заботиться о ней, как о родной дочери, а в будущем её ждёт моё место – трон королевы.

– Хорошо ты говоришь, госпожа, – ответила Арина со слезами, – Да только заменит ли ваше богатство любовь да ласку материнскую, руки её нежные, слово её доброе? Коль так, отдайте тогда вы мне вашего сына, а я воспитаю его, как своего, отдадите ль?

Король и королева переглянулись, и после короткого молчания король обратился к Арине:

– Мы поняли тебя, добрая женщина. И мы вернём тебе твоё дитя. Но с одним уговором.

– Каким же?

– Когда исполнится твоей дочери семнадцать лет, в ту же самую ночь на Ивана Купала ты должна будешь привести её к нам, на это место, чтобы обвенчать их с царевичем.

– А если я не приду?