Под тенью маски (СИ) - Андреева Алёна. Страница 26

Разлечься тут с температурой не хотелось, да и вообще не хотелось оставаться в этом проклятущем Штокенвильде. Но у меня здесь есть незавершенные дела, и уходить с намеченного пути я не собиралась.

Через пару часов явился собственной персоной Люденик. Его тяжелую поступь и пыхтение я услышала еще издалека. Нинель даже привстала со скамьи и подошла к краю беседки — в последний час ее нервы начали сдавать.

Бородач тащился не один, рядом с ним, перескакивая с ноги на ногу и уворачиваясь от колючек в песке, шел юный прислужка. На его худенькую спину был взвален огромный мешок, но тем не менее мальчишка двигался легко, словно не чувствовал груза.

Люденик, все также продолжая пыхтеть, поднялся в беседку, плюхнулся на скамью и утер большим клетчатым платком пот со лба.

— Простите, милые цори. Торопился, как мог. Ох, и втянули вы меня в заварушку!

29 Долгожданные новости

— Простите, милые цори. Торопился, как мог. Ох, и втянули вы меня в заварушку!

— Не тяни, дорогой! — обратилась к нему Нинель. — Рассказывай уже!

— Я вернулся в город, а там народ гудит, говорят, неслыханное дело, взрыв! — на этом месте Люденик, смешно растопырив пальцы, возвел руки к небу, словно для него это тоже была диковинная новость. — Спрашиваю, где? А они отвечают, на окраине торговой площади! И морщатся так, словно там крыс взрывчаткой распугивали! Представляете! Ну я переоделся, подобрался поближе к своей мастерской, а там полицаев куча, уже все мои сокровища извлекли из-под завалов, описывают, ждут нарушителя, кто заявится и захочет предъявить права! Только я ж не дурак! Мне на виселицу не хочется! Не сознался я, а тех, кто меня видел или знает, как я выгляжу, в толпе среди зевак и не было. Вот и получилось, что я потоптался там, потоптался, посмотрел на то, как этот иностранный посол, как его там, Горьер, командует расчисткой завалов, и ушёл.

— Он был там? Что вы слышали? Что этот Горьер говорил? — вмешалась я.

— Он вне себя от ярости! Кричит и трясется, и очень злится на рабочих, что они ничего и никого не могут найти. Требовал, чтобы ему девчонку доставили наверх, в любом виде, хоть даже по кусочкам!

На этом месте я шумно сглотнула тугой ком, вставший поперек горла.

— Ты уверен, — к черту все пиететы, — он говорил о… обо мне?

— Да, я совершенно в этом уверен. И полицаи под его дудку пляшут, и еще там какие-то сыскари с магическими кристаллами.

Я оглянулась на Медичи с немым вопросом: "Что теперь делать?"

Насколько я понимала, пробраться незамеченными в дом Нинель мы не могли. Играть с огнем и махать красной тряпкой перед мордой разъяренного буйвола было глупо.

— Тебе рано уезжать из города, девочка, — немного подумав, ответила Медичи. Она была крайне собрана и раздражена. — Нужно снова спрятаться, осесть где-то, раствориться. Празднества заканчиваются, сейчас хлынет поток отъезжающих из города гостей. Думаю, они будут проверять всех и каждого. Искать. Вместо тебя, Рози, уедет другая девушка. Я все решу.

Она встала, забрала мешок с одеждой, проверила содержимое и продолжила:

— Люденик, закажи нам две закрытые повозки. Я поеду домой вместе с твоим прислужкой, а Роза, — она внимательно посмотрела на меня, — поедет к нашему старому доброму другу. Думаю, он единственный может сейчас помочь.

Люденик подцепил за шкварник парнишку и потянул за собой из беседки.

— Как переоденетесь, дойдете до пятого склада, он большой с железными синими воротами. Там увидите, за углом вас будут ждать повозки. К вам более не подойду, но проконтролирую, чтобы никто не обидел, и вы могли выехать отсюда спокойно. — Он низко поклонился, как-то грустно вздохнул, смотря в сторону Нинель, и добавил: — Удачи вам, милые цори. Приятно было познакомиться!

Через минуту бородач скрылся за углом сарая, а я и Нинель, быстро скинули с себя грязную одежду и обтерлись мокрым полотенцем, а потом стали облачаться в чистое. Из одежды нам достались мешковатые туники, наподобие робы, которую обычно носят пекари, и плотные штаны на резинке. Вместо ботинок простые уличные тапки с прорезиненным верхом. Все это нелепое безобразие можно было спрятать под просторным плащом с капюшоном.

— Ну вот, — окинув меня довольным взглядом, произнесла Нинель, — теперь ты вылитый разносчик из булочной. Возьмешь этот мешок и оставшуюся провизию с собой. Отправишься в имение к нашему другу, зайдешь с черного входа, там, где обычно домработница Василина получает доставку продуктов. Она у них одна всем заведует, дородная такая, седовласая, ее ни с кем не перепутаешь. Ты хорошо выглядишь, поэтому даже если выйдет кто-то другой, то ни у кого не возникнет лишних вопросов. Ей же скажешь, что столичные сладости будут только к следующей неделе, но для этого нужно написать расписку о согласии в изменении сроков доставки. Зайдете в дом, там уже она сама позовет хозяина. Твои вещи я передам с посыльным, но не сегодня. Придётся потерпеть. И да, вот твой сверток с покупками…

Она вытащила из кармана завернутые в тряпицу изобретения бородача, протянула мне.

— Сделала все, что могла, Рози. Надеюсь, ты не в обиде.

Я отрицательно мотнула головой. Отчего-то было грустно и хотелось разреветься, как маленькой.

— Вы самая лучшая тётушка на свете, — тихо произнесла я и крепко обняла женщину, которая готова была рисковать ради меня жизнью.

Дальше мы убрали все лишнее в мешок из-под провианта, а в большой холщовый хлебопекарский засунули остатки булок и недопитую воду.

Вместе, шаг в шаг, проделали путь от беседки до ждущих нас закрытых повозок. Нинель подошла к одному из извозчиков и продиктовала адрес, а затем пригласила сесть меня внутрь кабины. Махнула рукой на прощание,

захлопнула за мной дверь и села в соседнюю повозку.

Лошади — понурые, уставшие от тяжелой портовой работы, — медленно тронулись с места. Повозки чуть покачивало на старых скрипучих рессорах, вскоре склады и сараи закончились, дорога стала ровной и широкой.

На перекрёстке моя повозка свернула налево, а вторая продолжила двигаться в прямом направлении. На этом наши пути с Нинель разошлись.

30 Имение Копенгенов

Мои уставшие ручки и ножки ойкали на каждой кочке ухабистой дороги, и когда повозка свернула в старую часть Штокенвильда, я улыбнулась, поняв, куда лежит наш путь.

Деревянный указатель с наименованием фамильного гнезда Копенгенов совсем почернел, а клены и ясени на подъездной аллее настолько разрослись, что ветки безжалостно хлестали кабину, словно сразу предупреждали: здесь гостей не жалуют.

Не жалуют? Вот и отлично, мне как раз такое местечко и нужно. Тетушка вкратце рассказала мне историю семьи Сани, теперь горячо любимого мною косметолога. Впрочем, ничего большего, чем рассказывал сам парень: репрессия отца, учеба маленького мальчика вдали от дома, обедневшее имение.

Но как бы ни отгораживалось семейство Копенгенов от мира, всё-таки злодейка-судьба вовлекла их в новый водоворот событий. А как еще объяснить мое местонахождение здесь? И Медичи, вот ведь старая интриганка, ни словом не заикнулась, куда меня отправляет.

Мне все чаще и чаще хотелось выйти из игры и сбежать, скрыться самой от преследователя, без этой помощи, предложенной кем-то сверху. Но тогда мои шансы узнать о том, кто же меня подставил сводятся к нулю, а если, сбежав ото всех, я начну свое расследование, то быстро себя раскрою. У Катарины Блич везде есть глаза и уши, иначе эта женщина не стала бы главой Тайной королевской разведки. Поэтому все, что мне остается — это плыть по течению, и, как говорила все также вышеупомянутая Катарина — смотреть, слушать и запоминать.

Извозчик свернул к служебному входу, там, где обычно разгружают дрова и продукты на кухню. Просторный внутренний дворик позволил повозке сразу развернуться, и над этим знаком я даже посмеялась — королевский круг почета завершен, встречайте! Обездоленная и безродная…