Под тенью маски (СИ) - Андреева Алёна. Страница 8

— Не мудрено, цори Поляди. Вино здесь действительно дрянное. Вы с ним поаккуратнее. Это все, что вы хотели мне сообщить? — ядовитый сарказм так и сочился из уст этого дьявола, и мне почему-то вдруг все это показалось ужасно смешным.

— Тем не менее, я считаю, что меня кто-то преследует!

— О, как я вас понимаю!

— Прошу вас, вы ведь можете присмотреться к окружающим меня людям, они все такие странные… Прошу вас, развейте мои тревоги!

— Хорошо, цори Поляди. Я присмотрюсь. Простите, если у вас все, вынужден откланяться, дела.

Не успела Марина выдать свою прощальную трепетную речь, как дверь за йором закрылась. Раздался звук разбившейся посудины, скорее всего какой-то вазы, а затем уже далеко не премиленьким голоском последовал приказ:

— Прессита, убери. И зовите уже этих провинциалок. Буду блистать и рассказывать этим дурочкам небылицы о прекрасной жизни в королевском дворце.

Горничная засуетилась, прибрала осколки, приготовила стулья и взбила подушки на диванчиках, а потом ушла приглашать гостей.

Несколько минут прошло прежде чем в покои фрейлины ворвался гомон женских голосов. Гостьи, кажется, заполонили все пространство огромной комнаты, и я, тихо выскользнув из маленькой каморки прислуги, влилась в толпу.

Пока пришедшие рассаживались, стараясь выбрать места как можно ближе к цори Поляди, я внимательно рассматривала гостий. Почтенные тетушки со своими дочерями, внучками или племянницами были празднично одеты, причем одинаково с каким-либо отличительным фамильным цветом в каждой паре. Это упрощало мой поиск, и я, усмотрев среди них седовласую, немного полную старушку в сиреневом неброском платье, пробралась к ней поближе. Псевдо-тетушка меня заметила, глазами указала на свободное место рядом и ласково улыбнулась.

— Прекрасно выглядишь, милая. Не переживай, здесь много новеньких и приезжих, сейчас как раз со всеми познакомимся.

Так и вышло. Цори Поляди царственно восседала в глубоком кресле и попивала воду с фруктовым льдом из высокого фужера. Тетушки-кумушки расселись, а рядом с ними, словно подкрашенные цыплята, расположились юные девицы.

Марина, окинув всех взглядом, довольно улыбнулась, затем представилась, перечислив все свои титулы и заслуги, а потом предложила задавать ей вопросы, предварительно называя свои имена и род. Девушки оживились, зашушукались, кто-то сразу поднял руку и что-то нелепое спросил о столичной моде, и все это завертелось закрутилось в калейдоскопе коротких реплик, веселого смеха и восхищенных вздохов.

— Сегодня бал, и здесь нет ничего страшного, милая, — тетушка положила ладонь на мою руку, выбрав удобный момент, когда гостьи наперебой что-то обсуждали. — Ты — Розалинда Медичи, и должна гордо нести имя своего рода, ведь твой дядюшка йор Филлен Медичи был очень известным ювелиром, а я Нинель Потасен-Медичи, свято храню память о нем и хочу, чтобы его любимая племянница сегодня нашла свое счастье. Вдруг какой-то благородный йор обратит на тебя внимание. Нужно обязательно танцевать, милая. Уверена, у тебя все получится.

— Я не уверена, милая тетушка Нинель, — добро улыбнулась я ей, — мне не по себе от чужих взглядов, и так скорее хочется вернуться домой.

— Мы пробудем здесь положенное время, а потом поедем в наш коттедж на Презетс-венью 45, я тебе обещаю. Там тебя ждёт нормальная постель, горячая ванна и куча нарядов. Надеюсь, ты у меня погостишь еще недельку.

— С удовольствием, тетушка.

Пока мы мило беседовали, а по факту меня завуалированно ознакомили с планом действий, присутствующие начали играть в фанты. Дурацкая игра, скажу я вам. Никогда ее не любила. По кругу передали мешочек, куда каждая из нас должна была положить свою маленькую вещь. Кто-то клал платочек с вышитым именным вензелем, кто-то брошь. Я, осмотрев свое платье на наличие оных, с сожалением поняла, что мне положить нечего. На помощь пришла тётушка Нинель.

— Розалинда, давай снимем эту лилию. Никогда не понимала, почему их используют, лилия всегда к слезам, — она протянула руку к моей челке и ловко извлекла из нее приколотый цветок, а затем бросила в бархатный мешочек.

Когда фанты дошли до цори Поляди, она ловко перемешала их рукой и хитро улыбнулась.

— Этот фант поет смешную песню, — вытянула она чей-то платок, обшитый светло-зелёным кружевом.

Тут же со своего места соскочила девица в легком изумрудном наряде, настолько юная и прелестная со своим невинным взглядом и рыжими кудряшками, что среди присутствующих прошёл восхищенный вздох. Она тоненьким голоском спела какую-то короткую детскую песенку, где в последнем куплете кот опрокинул на себя жбан со сметаной. В толпе зрителей раздались недружные аплодисменты, и даже кто-то ее похвалил. Но после взгляды снова устремились к цори Поляди.

— Следующий фант десять раз кукарекает, стоя в центре комнаты на стуле, — выдала злой вердикт ведущая.

Раскрасневшаяся черноволосая девица, сидевшая практически рядом с фрейлиной, вдруг покрылась пунцовыми пятнами, вскочила и выбежала из комнаты. Сразу же высокомерное лицо Марины перекосило от недовольства, и среди участниц прошел недовольный ропот.

Кто-то осуждал выбежавшую, упрекнув ее в слабости, кто-то переживал за свой фант. По мне, так лучше прокукарекать, чем вызывать излишнее внимание и гнев Поляди. Но я, конечно, с выводами поторопилась. Потому как фрейлина решила отыграться:

— Если еще кто-то захочет покинуть эту комнату, не соблюдая правил игры, то прошу на балу не появляться мне на глаза.

Все утихли. Заявление было слишком громким для простой фрейлины, но тем не менее каждый понимал, что в ее силах испоганить любой девушке не только вечер.

— Следующий фант поцелует первого вошедшего в комнату, кем бы тот ни был, — снова вызверилась цори Поляди. Кто-то хохотнул, предположив в вошедшем конюха, но тут же выскочку одёрнули, что конюхи в покои фрейлины не вхожи.

Я снова подивилась извращенной фантазии ведущей, попутно рассматривая притихших и смущенных девушек. Но тут тетушка Нинель больно ткнула меня в бок, и я, обратив на нее внимание, перевела взгляд на мешочек с фантами. Оттуда как раз изящно выудили мою лилию и вертели ею, выставив на обозрение…

9 Игра в фанты

Теперь пришла моя очередь поразиться извращенной фантазии моей судьбинушки.

— Это моя лилия, — подала я голос, стараясь не выдать волнения. — Но ведь в ваши покои никто не вошел!

— А разве я сказала, что кто-то сейчас войдет? Нет, мы продолжаем играть, но вы, милая, остаетесь в долгу ровно до того момента, пока не придет первый посетитель, — выдала довольная своей выходкой фрейлина.

Я кисло улыбнулась, к чему скрывать свои чувства. В ее глазах я была затюканной провинциалкой и уж точно должна была опасаться такого задания — поцеловать у всех на глазах неизвестного.

— Хорошо, я согласна.

Кивок мой — и ее одобрительный в ответ. Теперь мне осталось дождаться жертву больной фантазии фрейлины и поцеловать. Ох, не сидится мне тихо в стороночке.

Теперь я сама была как заведенная, ни раз помянув недобрым словом эту Поляди. А та, явно насмехаясь над заглядывающими ей в рот глупенькими девочками, придумывала следующие задания. Правда уже более сносные. Но особо никто не сопротивлялся, и настроение у присутствовавших значительно поднялось.

Прошло еще около получаса, и я уже расслабилась, решив, что злая участь меня миновала. Но вдруг раздался стук в дверь, и, без представления, в покои фрейлины вошел никто иной, как сумеречный дьявол.

Провалиться бы мне именно здесь и сейчас!

Но не получится, на меня устремлены взгляды всех присутствующих. Цори Поляди неожиданно покрылась пятнами и стала преданно взирать на йора Горьера.

Эх, все равно мне быть битой, как ни крути, поэтому я встала с диванчика, и пока жертва моего будущего произвола извинялся за вторжение и городил какую-то чепуху цори Поляди, отправилась выполнять задание.

Самое трудное задание. Потому что за эти несколько секунд я успеваю рассмотреть ночного охотника. И увиденное меня не радует. Потому что он чертовски красив. И опасен. Бешеная энергетика просто сбивает волной, а взгляд потрясающе красивых синих глаз прошивает насквозь. Черные волнистые волосы зачесаны назад, но я помню, как непослушная длинная челка то и дело опускается на его лицо. И губы… нет, никаких откровенных поцелуев. Ткнусь целомудренно куда-нибудь в подбородок, и всё…