Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 76
Разговор, конечно же, обо мне.
— Тебе женщина нужна… настоящая… а это… малолетка! — ее рука накрывает кисть Аронова.
Его плечи напрягаются. Он не выносит таких прикосновений от посторонних.
Плоская попыточка!
Ах, Олеся, Олеся… «Колобок, колобок» — облизываюсь я. — «Я тебя съем!»
Опять переглядываемся с Вецким.
Не-е-ет! Он больше не ревнует вообще! Теперь он откровенно развлекается и ждет, что Олег лажанет сейчас как-нибудь, не зная, что я наблюдаю за этой сценой. Но ты опять в пролете Вецкий! Не его формат. И кандидатура подкачала… Да и мой он вдоль и поперек, Вецкий!
— Олеся, — вытягивает он свою руку. — Too much!
— Почему?… Может, стоит что-то другое попробовать? — явно намекая на свою кандидатуру, преданно улыбается ему она.
— Не стоит… — захожу я внутрь, кладя руки на плечи Олегу.
— Мой рыцарь не ест фаст-фуд, — сажусь к нему на колени, запускаю пальчик в банку с черной икрой, набираю немного лакомства и, поймав ее взбешенный взгляд, скармливаю ему. — Только деликатесы!
Ловлю губами улыбку Аронова.
— Да?
— Конечно, моя королева.
Кормлю его так еще.
Вецкий посмеивается, присаживаясь к нам за стол.
Это контрольный. Олеся убита!
Её ход с Олегом не сыграл, а Вецкий ни за что не простит ей этот реверанс в сторону Аронова! И обязательно нагнет в ответ. Прости, дорогая, твой праздник испорчен! — ухмыляюсь я.
— Хочу деликатесов… — словно читая мои мысли, облизывается Вецкий, наблюдая за тем как я подкармливаю Олега лакомством, и игнорируя свою уже бывшую даму.
— Деликатесы только рыцарям… — отшиваю его я.
— Так рыцарь и не один может быть… — вкрадчиво продолжает он. — «Моя королева».
— Может и не один, — пожимаю я плечами. — Но ты на рыцаря не тянешь, Гоша!
— Почему это?!
— Думаю, потому что не нашел еще СВОЮ королеву.
Олег щурится от удовольствия, облизывая губы и меня качает от ощущений. Опять набираю пальчиком икры для него.
— То есть, я по-твоему, дракон, пытающийся похитить чужую?
— Нет… Дракон тоже Аронов, — смеюсь я. — Прости. Ты не в нашей сказке.
Мы все втроем смеемся. Олеся нервно курит, больше не участвуя в разговоре.
— Вызови своей женщине такси. Мне кажется она лишняя на нашем празднике жизни, не слишком достойная версия вписаться в коллектив.
Он переводит на нее резко тяжелеющий взгляд.
Мне больше не хочется их компании. И я теряюсь в синих с аметистовым оттенком глазах своего мужчины.
— Твой подарок! — вспоминаю я, что еще не подарила. — Пойдем?
Глава 35 — Новый год (часть 4)
Заходим в спальню, в которой я вчера не без помощи Крис, наконец-то, навела порядок. Достаю упакованный в серебристо-черную оберточную бумагу ежедневник и вкладываю ему в руки, не выпуская своих.
— С наступающим тебя… — шепчу я.
Улыбаясь, он слегка тянет подарок на себя, пытаясь вырвать его из моих пальцев. Не отпускаю, дразня его взглядом. В его глазах вопрос.
— Не открывай сейчас, — отпускаю я.
Олег не очень любит выражать эмоции и мне не хочется ломать его, и провоцировать на это. Пусть посмотрит, когда будет один. Мне достаточно от него эмоций в нашей сексуальной реальности. Там их выражение ему более гармонично.
Кивает, убирая ежедневник во внутренний карман пиджака.
Он всегда носит его там и я специально выбирала небольшой размер, чтобы он мог не менять свои привычки.
— Спасибо, Женечка… — протягивает мне руку, легкость моментально исчезает между нами, но я вкладываю в нее свою. — Твой подарок ждет тебя дома.
Зажимает мою кисть между своими и, нахмурившись, сжимает. Не отводя от нее взгляда, он разворачивает её ладонью вверх и целует моё запястье, потом ладонь, и — разворачивая обратно, — пальцы.
И мы летим опять куда-то не туда…
Меня болезненно душат его чувства. И вытягивают из меня силы, энергию…
Поднимая виноватый взгляд, он качает головой, словно пытаясь убедить меня, что ничего страшного не происходит. Но это только усиливает волну тоски и отчаяния, исходящие от него.
Выдергиваю руку.
— Не делай так!
— Не целовать?.. — сглатывает он растеряно. — Это же просто…
Замолкает.
Я чувствую усилие, которое он делает над собой, пряча всё под броню. И снова сфинкс! Спокойный, чуть заторможенный взгляд…
Но внутри у меня все леденеет, и сердце колотится в ребра. В животе пульсирует болью.
Отыскиваю рукой стену, чтобы удержать себя в вертикальном положении.
Его руки тут же подхватывают меня.
— Всё, всё… — шепчет он, прижимая меня ближе. — Как скажешь.
Куда уж хуже, но после этих слов становится, бл*ть!!
Не в силах выслушивать всё это, я запечатываю его рот ладонью, заставляя молчать. И теперь я делаю усилие над собой, чтобы обнять его.
Обнимаю за шею, прижимаясь к его губам через свою руку. И стараясь говорить ровно, объясняю:
— Хочешь — целуй, — перехожу я на шепот, мой голос дрожит. — Не смей облучать меня своей виной и извиняться за то, что чувствуешь. Это ужасно. Не делай этого больше. Это гораздо хуже, чем… просто… когда ты…
Выворачивается от моей ладони.
— Прости! — сжимает он меня, снова извиняясь, и я, со злостью заряжаю ему кулаками в грудь.
— Бл*ть… — психует он на себя. — Я понял, Женечка. Никаких извинений.
— Как ты… всё это … чувствуешь? — собираюсь я с духом.
Надо об этом поговорить нам. Хреново он справляется.
— Женечка… — качает отрицательно головой.
— Говори! — раздраженно опять шлепаю его по груди ладонями. — Мне нужно.
С тихим стоном выдыхает, и его взгляд плывет куда-то мимо моих глаз. Губы искажаются в горькой улыбке.
— Как?.. Сильно. Пронизывающе. Очень больно. Удушающе. Но и сладко тоже… и всё время хочется сказать тебе. Невыносимо.
— Почему я не чувствую этого «сладко»?! Только больно и удушающе!
— «Сладко» — это послевкусие боли. Думаю, ты выплевываешь, не распробовав, в самом начале.
— Да?… — хмурюсь я, дыша глубже и пытаясь преодолеть то самое удушение. — Обидно…
— Обидно?
— Обидно, что такое изысканное блюдо, как твои чувства, никем не будет съедено.
— Увы, — отводит он опять взгляд.
Обхватив ладонями за скулы, я разворачиваю его лицо обратно к себе:
— Так… — нервно и рвано выдыхаю я. — У меня еще один подарок для тебя!
Пытаясь собраться внутренне, я обвиваю его шею руками и прижимаюсь сильнее, пряча лицо у него на шее: — Скажи мне это.
Открываюсь насколько могу. От ужаса выхватить еще этой жести хочется истерично смеяться.
Каменеет.
— Давай…
Его губы ласково скользят по моим волосам.
— Нет.
— Олег… Я чувствую каждый раз, когда у тебя возникает потребность сказать мне это, и когда ты тормозишь себя… — меня передергивает на секунду от воспоминаний этих убийственных ощущений. — Это в разы больнее и тебе, и мне.
Выпуская меня из объятий, он отворачивается к окну. Опирается руками на подоконник.
— Если ты заставишь — буду говорить. Но… говорить ЭТО человеку… ТЕБЕ… Зная, что ты просто зажмуришься и перетерпишь… Не делай со мной этого, Женечка!
Обессилев, я оседаю на пол, ложась головой на кровать. Оборачивается и увидев меня на полу вздрагивает. Присаживается рядом.
Какой-то замкнутый круг!
— Хорошо, — кивает он, превращаясь снова в сфинкса, — просто скажи, что мне делать, и я всё сделаю, как захочешь.
Не пыткой это должно быть! Не так!! Вспышка эмоций срывает мои тормоза, и я интуитивно срываю его следом: пощечина! Тут же рывком обнимаю его крепко-крепко. Чувствую его взрыв и фрустрацию. И физически ощущаю… через запах… через его вздрагивающие мышцы как текут между нами всплески гормонов.
— Говори! — рявкаю я.
Секунда… две… три… четыре…
Его плечи расслабляются. Чувствую, как он улетает куда-то, закрывая глаза.
Его медленно щека скользит по моей.