Дело в шляпе (СИ) - Белецкая Екатерина. Страница 44

— Ой-ой-ой, — пробормотал Фадан, с трудом вставая на ноги. — Ну и ну… Эй, Шеф, помогай давай! Что делать?

— Сначала осмотреться, — ответил Шеф почему-то сдавленным голосом, едва слышно.

— Так я вроде осмотрелся…

— Наружу выгляни!

Только в этот момент Фадан сообразил, что в кабине почему-то светло, как днем. Он медленно поднял голову, глянул за окно, и сдавленно охнул.

Пещеры не было.

Вместо пещеры пикап стоял сейчас на огромной зеленой поляне, рядом с прозрачным озером, под светлым небом. Поляна, по всей видимости, была вершиной огромного холма, и, если присмотреться, на горизонте было можно разглядеть город, совсем не такой, как Шенадор — совершенно фантастический город, с высоченными домами, металлически блестящими, сияющими, с каким-то непонятными арками, с дорогами, идущими, кажется, в небо… Озеро рядом с пикапом выглядело искусственным, и минуту спустя Фадан сообразил, что это не озеро вовсе, а просто участок земли, затянутый чем-то вроде голубой, слабо отсвечивающей прозрачной пленки. Что находилось под пленкой, Фадан понять не смог.

— Шеф, что это такое? Где мы? — шепотом спросил Фадан.

— Мы внутри имитации, — тоже шепотом ответил Шеф. — Это всё ненастоящее.

— Но кто это делает?

— Спроси что полегче.

Сзади кто-то слабо застонал. Фадан обернулся — оказывается, Шини пришел в себя, и сейчас сидел, держась руками за голову.

— Ой, как больнооооо…

— Ты в порядке? — с тревогой спросил Фадан.

— Ой, не знаююю… Ой, мамочки, моя головаааа…

Бонни шевельнулась, и вскоре тоже села.

— Мы упали? — робко спросила она. — Разбились? Мы где?

— Разбились, но не насмерть, — успокоил Фадан. — Шини, кончай стонать, надо ребятам помочь.

Бакли и Аквиста пришлось вытащить из машины и положить на травку. Бонни нашла уцелевшую бутылку с водой, и с помощью воды оба довольно быстро пришли в себя — правда, Бакли жаловался на тошноту, а Аквист мрачно сообщил, что мотик угодил ему прямехонько в едва зажившее плечо.

Следующий полчаса все старались как-то помочь друг другу — промывали ссадины, принимали таблетки от головы, и ощупывали друг друга на предмет переломов. К счастью, всё обошлось, никто ничего не поломал. Да и пикап не пострадал, к общему удивлению. Даже все стекла остались целыми.

— Видимо, шарлы не дали ему разбиться, — заметил Шеф. — Это хорошо.

— Надо думать, что делать дальше, — Фадан огляделся. — Шеф, как считаешь, мы можем продолжать ехать?

— Куда? — тут же спросил Бакли. — Если это всё видимость одна, то куда ехать-то? Где мы вообще?

— И кто сделал это вот всё? — Аквист огляделся. — Не само же оно возникло! Поляна, небо, город этот… Эй, хозяин, если ты есть, скажи, что нам делать? И прости, что побеспокоили, но так уж получилось.

— Неплохо, — вдруг раздался голос откуда-то сверху. — А я-то ждал, когда вы сообразите.

От неожиданности все аж присели. Шини стал потихоньку подталкивать Бонни к пикапу — прячься, мол! Но та замерла, подняв глаза к ненастоящему небу, а затем спросила:

— Кто ты? Почему не показываешься?

— Охотно покажусь, — ответил голос. — А кто я — ответить сложно. Но вы можете называть меня Остроухим Злыднем.

Никто не понял, откуда именно появился говоривший, но через секунду он уже стоял перед замершей от удивления командой. Потом, когда обсуждали происшествие, делились версиями. Бакли, например, утверждал, что Остроухий появился из-за машины, просто вышел, и всё, Бонни говорила, что он спустился с неба, а Фадан считал, что фигура их собеседника соткалась за считанные секунду прямо из воздуха.

Ростом появившийся был высок, фигуру имел стройную, и больше всего напоминал мужчину-рауф, с тем лишь исключением, что лицо у него было какое-то непонятное, да на голове имелось странное украшение, то ли колпак, то ли шапка, с двумя выступами по бокам. При большом желании эти выступы действительно можно было принять за острые уши, но, конечно, на самом деле они никакими ушами не были. Одет пришелец оказался в костюм, состоявший из широких штанов, затянутых на поясе черным шнуром, да ослепительно-белой рубашки. Шини осторожно глянул вниз — и увидел, что на ногах у пришельца ничего нет. Обычные ноги. Самые что ни на есть обычные. И, кажется, даже не особенно чистые.

— Доброго дня, уважаемый, — Фадан, наконец, решился заговорить. — Простите, что потревожили ваш покой. Мы случайно оказались в этих тоннелях, и…

— Случайно? — усмехнулся Остроухий. — Случайностей не бывает. Я слежу за вами с самого начала, и, признаться, немного удивлен. Не думал, что вы доберетесь до меня столь необычным образом. Мне почему-то показалось, что вы войдете в тоннели еще в Аюхтеппэ. Но вы поступили сложнее.

— А оттуда можно войти? — удивился Фадан.

— Конечно! — кажется, пришелец удивился еще больше. — Как же иначе? Ведь это логично, и это напрашивалось. Предмет, который вы называете часами, располагался ровно над входом. Если бы вы пригнали туда эту смешную машинку, и приказали входу открыться…

— Мы не знали про это, и потом, меня ранили у входа в пещеру, — встрял Аквист. — Имитатор нам ничего не говорил ни про какой вход.

— Возможно, она решила, что так будет лучше. Впрочем, сейчас это неважно. Главное, что вы здесь. Прошу прощения за некоторые неудобства. Отвлекся. Ну, то есть не отвлекся, просто… — пришедший замялся. — Вы запустили Холм, и у меня появилась новая и очень интересная работа. По которой я, что греха таить, ужасно соскучился.

— А кто вы такой? — спросила Бонни, делая маленький шажок вперед, чтобы рассмотреть пришельца получше. — На нас не очень похожи… или похожи?.. я что-то не пойму.

— Вы имеете в виду расу, милая девушка?

Милая девушка кивнула.

— Я сделал свой облик универсальным, так проще. Сейчас я немножко похож на вас, рауф, немножко на людей, немножко на когни, и немножко на нэгаши. Всего по чуть-чуть. Да вы присмотритесь, — предложил Остроухий. — Я не против. Только, кажется, я слегка переборщил с реалистичностью.

Шини снова глянул Остроухому на ноги, и опешил — теперь на ногах у того были ботинки, да не простые, а снабженные сложной системой шнуровки.

— Так кто вы такой? — снова спросил Фадан.

— Я?.. — пришелец задумался. — Вы можете называть меня координатором, я думаю. Я управляю системой.

— Какой именно? — не унимался Фадан.

— Собственно, всей, — улыбнулся Остроухий. — Вообще всей.

— Тоннелями?

— Ну да. Тоннелями, Холмом, обеспечением Машины… да много чем. Я не такой, как вы, не думайте. Я не существо из плоти и крови. В некотором смысле меня вообще, считай, и нету.

— Это как? — не понял Шини.

— Я локализовался в тоннелях, не оставив наверху совсем ничего, — Остроухий погрустнел. — Раньше было замечательно, а теперь нет никакого смысла там находиться. Я скучаю по прежним временам. Как было хорошо! Я лечил и чинил живые дороги, со мной общались разумные, я был нужен, востребован, а теперь… что теперь? Гонять глупцов из воздуховодов, да рисовать картинки из прошлого — вот что мне осталось. А наверху так и вообще, как я понял, меня объявили всеобщим злом.

— Злым началом, — поправил Фадан. — Олицетворением порока и неповиновения.

— Неповиновения кому? — уточнил Остроухий.

— Триединому, разумеется.

— Этот хренов демиург, опять он! Мало того, что прогнулся под систему, потерял связь с Богом, так еще и на меня напраслину возвел, — констатировал Остроухий. — А от самого, небось, ни слуху, ни духу. Закуклися, и только и делает, что жрёт жертвы. Ни до чего ему дела нет. Впрочем, что еще от него было ждать в капкане. Ох, как же давно я не видел хороших настоящих живых разумных!

— По-моему, видели, — осторожно заметила Бонни. — У нас есть книжка, которую написал некий Лердус Великий, и в ней он описывает, как…

— Он записал наши беседы, я знаю, — покивал Остроухий. — Умнейший, просто умнейший был мужчина. И очень правильный. Отличная семья, прекрасные дети.