Люба (СИ) - Даниленко Жанна. Страница 70

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Марина! Что? — спросил я.

— Ты ее любишь?

Она не дождалась ответа, щелкнула пальцами и убежала. Я был растерян и подавлен. Я почти убил в себе все, что было связано с Мариной. А теперь все возрождалось с новой силой. Прошла еще пара недель, мы с Лидой гуляли по набережной. Откуда ни возьмись появилась Марина. С черной жуткой подводкой синих глаз, сине-черной помадой на губах в рваных джинсах.

— Слушай, ты! — обратилась она к Лиде. — Если ты его обидишь, будешь иметь дело со мной, а тебе это не понравится. Я за него и убить могу! Поняла?

Я схватил ее за руку, она вырывалась.

— Что ты творишь, Маруся? — спросил я как можно мягче.

— Тебя защищаю от сексуальных хищниц. Прости, по-другому я не умею.

Я отпустил ее, а она ушла ссутулившись, странно ставя ноги носками внутрь.

В этот день мы с Лидой расстались. Я не мог дальше обманывать хорошую девочку, к которой у меня не было никаких чувств.

Взамен личной жизни я устроился на вторую работу в судебку. Дежурил по ночам с опергруппой, выезжал на места преступлений, вскрывал, анализировал. Они меня стали звать к себе совсем, но это тоже было не мое, хотя интересно.

Инна

Две недели назад закончились выпускные экзамены. Она получила свой красный диплом. Приехал отец. Они пришли в Институт Экспериментальной медицины, подали документы на конкурс в интернатуру. Она прошла. И вот сегодня ее первый рабочий день. В холле института стояли интерны, человек тридцать, многие с родителями. Отец ею гордился. Он сам после окончания института пытался попасть сюда, но, увы, его не взяли. Институт стал его навязчивой мечтой. Он уехал в Саратов, там начал работу на кафедре, занимался наукой. Кандидатскую он защитил здесь. Самым лучшим воспоминанием было, как сам академик Корецкий пожал ему руку. И вот его единственная дочь прошла, она поступила в интернатуру. Она воплотила в жизнь его мечту. Он рассказывал ей о Корецком снова и снова. Показывал на бюст в холле, уговаривал сразу заняться наукой. Обещал приезжать почаще. Они вошли в зал. Перед ними выступил второй заместитель директора института профессор Федор Яковлевич Исаков. Он объяснил требования, условия работы, расписание лекций и практических занятий. Затем он провел экскурсию по институту и отправил интернов в их отделения. Инна попрощалась с отцом.

В приемном отделении ее проводили в ординаторскую. Дали пейджер, объяснили кого, куда, когда вызывать на консультацию, дали муляж и отправили отрабатывать швы. Поступил мальчик лет четырнадцати, после ДТП. Она его осматривала с заведующим, написала план обследования, заказала анализы. Вызвала хирурга на консультацию. Девочки на сестринском посту шептались.

— Катя, сегодня на консультациях он. Утром уже заходил. Вот парень, я бы с ним потанцевала.

— Не тешь себя надеждой, он с тобой потанцует и бросит. За те три года, что он здесь, перетрахал всех, но ни одного серьезного романа. Да, красавец, работать умеет, пациентки от него без ума, но никто о его увлечениях не знает, так, перепихнуться в подсобке, это да, но не больше.

— А эта врачиха, Валентина которая? С ней, по-моему, был роман.

— Это у директора с ней был роман. Не путай, а с Валерой был только трах. Вот, смотри, идет.

Валера приблизился к посту.

— Ну что, девицы-красавицы, кто вызывал?

— А вы кто? — спросила Инна.

— Хирург. А вы?

— Я врач-интерн, Инна Викторовна. У меня пациент с болью в животе после ДТП, вот история, посмотрите.

— А, первый день. Девочки, к нам пришли цыплята. Милые, пушистые и желтенькие. Давайте их любить. Вас любить можно?

— Пойдемте к больному. Не надо шутить, занимайтесь своей работой.

— Пойдемте, Инна Викторовна. Я уже сама серьезность.

У постели больного он преобразился. Внимательно осмотрел, пропальпировал, сделал УЗИ. И просил поднимать в операционную. Он все, что делал, подробно комментировал для Инны. Показывал, как делать УЗИ, как интерпретировать данные.

Инна забыла о первом впечатлении, о его флирте с сестрами, о шутках и браваде. Он был для нее просто классным врачом. Инна стала его разглядывать. Он как модель в халате. Какой красивый, даже нереально.

— Инна Викторовна, — его голос вернул ее к жизни, — сейчас оформляйте историю и отнесите ко мне в хирургию, я сам его прооперирую, потом все уже спокойно запишу. Идет?

Больного забрали. Инна была под впечатлением. Она очень старалась, когда заполняла историю. Часа через три пошла в хирургию.

— Валерий, извините, не знаю вашего отчества, я принесла историю. Как прошла операция? Можно его увидеть?

— Валерий Александрович, меня так зовут. Операция прошла нормально, кровотечение остановили, почистили и зашили. Он в палате. Но вот навещать его не надо. Вы свою часть работы выполнили, остальное не ваше. Не привязывайтесь к пациентам. Соблюдайте дистанцию. Чаю хотите?

— Нет, я только по поводу пациента.

— Да не съем я вас, честное слово. У нас есть конфеты. И я тут с вами не один, вот все вместе чай попьем. Не стесняйтесь.

Инна понимала, что делает глупость, что дает ему повод. Но уйти просто так она не могла. В кабинете было еще трое врачей, она с ним действительно не одна. Она осталась, совсем чуть-чуть. Затем вернулась к себе. Впереди ночь, первое дежурство. В шесть он зашел в приемный.

— Я сегодня отработал, счастливого дежурства, Инна Викторовна.

Под утро привезли какую-то девушку. С ней приехал Валера. Он не видел Инну, он был страшно обеспокоен, говорил с милицией, таксистом. Инну в палату, где была девушка, не пустили. Все суетились, бегали, но никто не сказал ни слова по поводу таинственной пациентки. Утром он ушел с красивым солидным мужчиной, и девушку они забрали с собой. Мужчину Инна не разглядела, девушку тоже. О случившемся не шептались, сплетен не было. На вопросы Инны никто не ответил.

Она увидела его снова через два дня. Он как ни в чем не бывало спустился в приемный на консультацию. Он снова ее учил, был внимателен и тактичен. Она набралась смелости и спросила:

— Та девушка, как она?

— А что ты знаешь? Инна, извини, я перешел на ты, потому, что ты задала мне слишком личный вопрос. Она нормально, но тебя она не касается, ясно? Я не грублю, давай, о чем-нибудь другом, хорошо? Ты дежуришь сегодня?

— Да. Я не хотела, просто любопытство. Это ваша девушка?

— Нет. Это невеста моего лучшего друга. Я тебя понял. Я зайду к тебе вечером.

— Нет, не думайте, я не такая.

— Я знаю, я тоже не такой. Я зайду.

Он действительно пришел с коробкой конфет. Они пили чай, разговаривали. Он был умен, это бросалось в глаза, образован, тактичен, вежлив. Она таяла в душе. Он заходил к ней на каждом дежурстве, они просто разговаривали, пили чай. Через неделю он пригласил ее в театр. Она пошла. Оказалось, что он любит и знает классическую музыку. Они ходили в театры, на концерты. Затем он провожал ее в общежитие и уходил.

Инна ничего не понимала. Она слышала, как сестры обсуждают секс с ним, называют его кобелем. И это так не вязалось с тем мужчиной, который приглашал ее на свидания. Но как она ждала встреч с ним!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Через месяц после знакомства, когда они возвращались из театра, он вдруг спросил:

— Инна, как ты считаешь, мы пара?

— Валера, ты к чему?

— Давай зайдем в кафе, посидим, поговорим.

— Давай.

Они сидели в кафе. Инна напряглась.

— Закажи себе что хочешь, я тоже не ел с обеда.

Они сделали заказ.

— Инна, я тебя не тороплю, я тебе ничего криминального или непристойного не предлагаю. Я просто спрашиваю, мы пара?

— Я не совсем тебя понимаю, ты мне нравишься, но если ты хочешь со мной переспать, то нет.

— Интересный подход. Девочка, я не настолько глуп, чтобы не видеть, какая ты на самом деле. Я не собираюсь тащить тебя в подсобку. И тем ни менее, если я скажу, что меня не интересует секс с тобой, я совру. Но я предлагаю не секс, а дружбу. Давай встречаться, ходить на свидания. Я достаточно ясно выразился? Я просто хочу считать тебя своей девушкой.