Отступники (СИ) - Александрова Виктория Владимировна. Страница 16

Внезапно в ночной тишине застонал колокол, и Элет поняла, что неподалёку была церковь. Ноги сами понесли её на звон. Это было странно: никогда ещё обитель Бога не вызывала в ней желания непременно посетить её. Она всегда знала, что проклята с рождения и навек, что не быть ей спасённой милосердным Творцом, поэтому всегда обходила церкви стороной. Но сейчас было не так.

Только увидев в темноте очертания небольшого храма, Элет воспрянула духом. Она не знала, чего хотела там найти, но тяга была непреодолима. Это даже в какой-то момент начало пугать.

Внутри каменной церквушки было тесно и холодно. В небольших канделябрах горели свечи, скамейки пустовали, а священнослужителей нигде не наблюдалось. Элет замерла на входе, сжимая ремень сумки ледяными пальцами. Она не знала, что полагается делать в храме. Но здесь было теплее, чем снаружи, и никто её отсюда не гнал.

Поэтому, пока Джон пьёт и развлекается с девками, она подождёт здесь.

Элет в какой-то момент показалось, что она начала засыпать стоя. Девушка потрясла головой, пытаясь справиться с сонливостью. Ноги чуть болели, и ей хотелось сесть на край скамейки, но так она точно не выдержит и уснёт. Усталость давала о себе знать, а изрядно подпорченное настроение только усугубляло дело.

— Вам помочь? — донёсся до слуха Элет мягкий мужской голос.

Она разлепила глаза и увидела мужчину средних лет в одежде священника. Редкие тёмные волосы зачёсаны назад, на лице видны следы оспы, пальцы медленно перебирают чётки. Видимо, стоящая долгое время возле дверей девушка не могла не привлечь его внимания.

— Вы хотели исповедоваться? — продолжал он, внимательно смотря ей прямо в глаза.

— Нет, — смущённо улыбнулась Элет.

— А напрасно, — пожал плечами он. — Исповедь — очень мощный очистительный ритуал, даже для неверующих. Вы верующая?

— Да, на самом деле да… — Она замялась. — Но я не чувствую, что нуждаюсь в… очистительном ритуале. — Зачем, если это бесполезно? — Просто мы с моим… другом ищем, где бы переночевать. В трактире нет места, а уже поздно.

— Вы можете остановиться у меня, — вдруг сказал священник. Элет вздрогнула от его странной улыбки. — Места у меня много, да и вряд ли я сегодня буду ночевать дома. Крестьяне утверждают, что в город забрела нечисть, нужно успокоить их и подготовиться к молебну.

Элет снова вздрогнула, в этот раз — из-за упоминания нечисти. Видимо, снова за ней. И снова в опасности совершенно посторонние, ни в чём не повинные люди.

— Спасибо вам, — отозвалась она. — Но ведь я совсем вас не знаю…

— Можете называть меня отец Маор. А вы?..

— Элет. — Она неглубоко поклонилась. Отец Маор казался ей несколько странным, однако она чувствовала, что ему можно доверять.

— Я вижу на вас некий магический символ? — Он поднял бровь и бросил взгляд на кулон, что висел на шее Элет: на металлической пластинке были изображены две переплетённые змеи.

— Да, я… — Элет неловким движением спрятала кулон под платье. — Я какое-то время жила в Шабаше. Надеюсь, Господь одобрит, что я сбежала из этого богомерзкого места. — А ещё она надеялась, что отец Маор не услышал нотки сарказма, невольно прозвучавшие в голосе. — Ну, а то, что я по представлениям веры являюсь проклятой…

— Кто вам это сказал? — В снисходительном тоне отца Маора скользнуло удивление. — Магическими способностями наградил вас Бог, чтобы вы могли использовать их во благо. Это великий дар, и называть его проклятием даже грешно.

Была ли то сладкая ложь, или это в Шабаше ей солгали? Элет хотела расспросить отца Маора подробнее, но вспомнила о том, что за окном почти полночь, а ей ещё Джона из трактира тащить… Пожалуй, разговор можно отложить на завтра.

— Хорошо, я больше не буду. — Элет смущённо улыбнулась, опуская взгляд. — Значит, если вы не против, я схожу за своим другом, и мы переночуем у вас?

— Не против, — улыбнулся священник.

Элет не хотелось возвращаться на улицу. Ночь была холодной и тёмной, а слова отца Маора о нечисти вселили в душу тревогу. Вокруг стояла зловеще ненормальная тишина и полное безветрие, поэтому Элет старалась идти как можно быстрее. Не заблудиться бы в темноте… Да и усталость, накатывая волнами, мешала развить приличную скорость.

К тому же Элет не запомнила дороги от трактира к церкви, а густая темнота, заполонившая воздух, мешала эту дорогу определить самостоятельно. На ум пришло поисковое заклинание, но что-то вдруг помешало Элет его применить. Какая-то невидимая заслонка, причём очень сильная. Это испугало ещё больше.

Элет поёжилась и ускорила шаг. Где-то вдалеке раздалось громкое карканье, а темнота сгустилась настолько, что показалась ей осязаемой субстанцией, похожей на чёрный столп дыма… А потом она перестала что-либо помнить.

***

Голова не просто болела — Джону казалось, что она вот-вот расколется надвое. А свежий утренний воздух никак не мог помочь избавиться от тошноты. В общем, состояние его оставляло желать лучшего, а тут ещё и Элет куда-то пропала.

С той девушкой (Господи, он даже имя её не узнал!) он так и не развлёкся, хотя она успела привести его в свою каморку и начать ласкать ртом. Но при мысли о том, что Элет в это время бродит одна среди холода и тьмы, становилось мерзко. Поэтому он остановил девушку, попытался ей всё объяснить, но та, видимо, обиделась и выгнала его без лишних слов, зато с кулаками. И весь остаток ночи Джон пытался справиться с похмельем. К утру стало полегче.

Воздух был свежим и прохладным, в садовых деревьях распевали птицы, а небо уже начинало светлеть. Но Джон чувствовал, что ему всё это претит. Нужно было поскорее найти Элет, извиниться перед ней и идти дальше. Если она, разумеется, ещё не ушла одна.

Тогда, наверное, Джон будет винить себя всю жизнь.

У неё ведь ничего не получится в одиночку. Кто вообще пустит к лорду Хидельбергу какую-то простолюдинку с видом бродяжки? Да даже если и пустят, вряд ли лорд её выслушает и уж тем более поможет. Элет наивно верила в это, не имея чёткого представления о жизни, память о которой ей попросту уничтожили. А вот Джон, может быть, и замолвил бы за неё словечко…

Но о том, что вытворяли эти проклятые ведьмы, Элет говорила с искренним страхом, хоть и напрямую объяснить не могла. Поэтому Джон заразился её тревогой. Шабаш никогда не вмешивался в мирские дела, но сейчас, видимо, всё иначе. Нужно остановить ведьм, что бы они ни задумывали.

Джон сам не заметил, как добрался до местной церквушки — каменной, выбеленной, но всё равно выглядевшей довольно обветшало. Несмотря на утренние сумерки, свет внутри не горел, да и людей вокруг не было. Это заставило Джона насторожиться. Элет всегда видела в подобной обстановке опасность и редко ошибалась.

Он оглянулся, словно надеясь найти ведьму где-то поблизости. Но вокруг было пусто, лишь ветер гонял по небольшой площади возле церкви листья и сор.

Тогда Джон повернулся в сторону двора церкви, уже не рассчитывая там обнаружить кого-то. Но, как ни странно, он увидел Элет, причём она стояла очень близко к нему, широко, но как-то натянуто улыбаясь. Ведьма словно материализовалась из ниоткуда за его спиной, потому что шагов Джон не слышал.

— Доброе утро, — сказала она радостным голосом.

— Не очень-то и доброе, — заметил Джон, поглядывая на Элет с плохо скрываемым удивлением.

— Ты ещё не до конца протрезвел, — кивнула она и осторожно коснулась его груди. Даже сквозь одежду Джон почувствовал, что рука ведьмы была ужасно холодной. В следующее мгновение он ощутил, как алкоголь покидает его кровотоки, буквально испаряясь, и это было достаточно болезненно. Зато после всего он почувствовал себя куда лучше.

— Ага, спасибо. — Он замялся, не зная, что ответить. Нужно было попросить прощения за ночную выходку, хотя Элет не выглядела обиженной. Она всё так же странно улыбалась, а в глазах плескалось чуть пугающее его предвкушение. — Элет, ты извини меня, пожалуйста…

— Да за что? — звонко рассмеялась она так, что у Джона пошли мурашки. — Наоборот, я рада, что ты хорошо провёл время.