Отступники (СИ) - Александрова Виктория Владимировна. Страница 24

— Я обещала Гилберту убить тебя, — вздохнула Жанетта, и Джона передёрнуло. Если бы это было сказано кем-то ещё — он бы и бровью не повёл. — Но я не стану этого делать. Ты помог моей дорогой Элетелле, а я помогу тебе, сохранив твою жизнь. Большего, к сожалению, обещать не могу.

Джон молчал. Жанетта взглянула на него, прищурив глаза, и этот взгляд пригвоздил его к месту. Ведьма коротко хохотнула.

— Ну, а теперь мы пойдём. Прощай.

— Никто никуда не пойдёт, — раздался в темноте грубоватый хриплый голос, заставивший Джона резко повернуться к двери. Он и не заметил, как она скрипнула, открываясь…

Гилберт мало изменился с тех пор, как Джон видел его последний раз. Длинные, до плеч, волосы поредели, в них пробралась седина. Морщин на лице прибавилось, а небольшие бесцветные глаза горели злым блеском. Нос у дядюшки был свёрнут в сторону, а рот изогнулся в кривой тонкой ухмылке. Гилберт сжимал в руках небольшой, но, несомненно, острый и хороший клинок, на поясе болтались ножны с кинжалом. А богатое одеяние из шерсти, соболя и золота ему вообще не шло.

— Точнее, вы все — да, все! — сейчас отправитесь в темницу. А завтра или послезавтра — на плаху.

— Ну, попробуй, — процедил Джон, и его меч блеснул в воздухе словно молния.

Через мгновение их клинки скрестились с ужасным звоном, от которого Джон поёжился, будто этот звук не был для него привычнее, чем собственный голос. Он бил сильнее, чем Гилберт, а от его ударов с лёгкостью уворачивался. Дядюшка уже не так молод, да и видно, что он давненько не сражался… Джон краем глаза заметил, как Жанетта прижалась к стене и схватила Элет за руку.

Они кружили по комнате, иногда нанося удары. Здесь не было места, чтобы нормально развернуться, и Джон чувствовал себя не в своей тарелке. Он привык сражаться на более открытых пространствах, а вот Гилберту, казалось, здесь было привычнее. И даже когда Джону удалось выбить из его рук меч, он не остался безоружным, выхватив из-за пояса кинжал.

Конечно, кинжал против меча — дело не то чтобы пропащее, но всё же довольно безнадёжное. Но Джону всё равно было чуть страшно: судя по осатанелому виду Гилберта, сдаваться он не собирался.

— Я не понимаю, на что ты надеешься, — негромко сказал Джон. — Замок — мой по праву. Ты его надолго не удержишь, если я умру. У тебя ведь даже наследников нет.

— У меня есть сыновья, — возразил Гилберт, отклоняясь от удара. Джона насторожило то, что он старался держаться как можно ближе к Жанетте — и, соответственно, к Элет тоже… Словно надеялся на помощь верховной ведьмы. Но та стояла как истукан, наблюдая за стычкой.

— Бастарды? Ты думаешь, я позволю тебе завещать им замок отца? — Он снова ударил, Гилберт отбил кинжалом, но пошатнулся.

— Я рассчитывал, что ты сдохнешь на войне, — признался он, — а твоя шлюха-сестрица…

— Мою сестру убил ты, выблядок. — Джон направил меч на дядю. — Попытаешься оправдаться — я вырву твой лживый язык и заткну тебе в глотку. — Он бросил взгляд на Элет: та молча смотрела на происходящее огромными, полными испуга и слёз глазами.

Гилберт тоже на неё посмотрел. Потом он взглянул на меч племянника, ухмыльнулся, и… В мгновение ока изменилось всё. Джон даже не успел заметить, как дядя буквально вырвал Элет из рук Жанетты и приставил острое лезвие к её горлу.

Джон оцепенел. Ему показалось, что всё это — далеко, что всё это какое-то видение, что всё это происходит не с ним. Однако нет. Это он, выпавший из реальности, ослеплённый жаждой мести, забыл о том, что Элет всё ещё в опасности. Что Жанетта — такая же врагиня, как и Гилберт. Что она точно не стала бы её защищать…

— Ну что, сопляк? — хмыкнул Гилберт. — Уже не такой смелый, да? — Он приблизил нож к её горлу, Джону даже показалось, что на посеревшей коже выступили капельки крови. — Засунь себе в зад свои пустые угрозы. И железяку лучше положи, а то пальчик порежешь. Клади, клади! — Он обхватил рукой хрупкую талию Элет, грозя переломать ей рёбра одним только сжатием.

Джон послушно положил меч на пол, не сводя взгляда с Гилберта. Сердце бешено колотилось, и этот звук эхом отдавался от стен. Элет то жмурилась, то распахивала глаза, наполненные слезами. Она смотрела куда-то вверх, словно избегала встречаться с Джоном взглядом. Он нервно сглотнул. Даже если он её спасёт — она его возненавидит… Да и как её можно спасти? Ситуация казалась безвыходной.

В голове промелькнули моменты, когда Элет спасала Джона. Это случалось не раз и не два. Тогда ему тоже казалось, что выхода нет, но Элет постоянно что-то придумывала, действовала, не стояла на месте, как он сейчас… Так почему теперь, когда они поменялись ролями, он не может придумать ничего стоящего?

Джон сжал зубы от клокотавшего в сердце бессилия. Он почувствовал, как слёзы обожгли глаза, но торжествующе-злобный вид дядюшки заставил его взять себя в руки.

— Я сделаю всё, что скажешь, — вздохнул он, — только отпусти её.

— Что ж, на первый раз я тебя прощу, — улыбнулся Гилберт, выдержав тяжёлую паузу, — и убивать не стану. Можешь идти, откуда пришёл, можешь дальше спиваться, жить на улице и позорить честную фамилию Резерфордов. Ты тоже. — Он кивнул стоящей справа от него Жанетте. — Иди и твори свою дьявольскую дребедень, только чур подальше отсюда. Я тебе больше не помощник. Стража выведет вас обоих. А девчонка… — Гилберт склонил голову, прижимаясь покрытой щетиной щекой к виску Элет. — А девчонка пойдёт с мной.

Джон ощутил рвотный позыв, когда рука Гилберта скользнула к груди Элет. Та зажмурилась и отчаянно всхлипнула. Послышался слабый хруст. Тут же Гилберт вскрикнул и отдёрнул обе руки; правая — та, что держала нож, — скользнула вниз, а левая безвольно повисла, недвижимая и неживая.

Элет бросилась вперёд, но тут же её ноги подкосились. Джон успел её поймать — такую лёгкую, почти невесомую. И он не сразу заметил, что серая шерсть её платья была заляпана кровью. Алая струйка стремительно вытекала из раны в правой части живота, небольшой, но наверняка глубокой. Как Гилберт успел задеть её?..

Элет, и без того бледная, почти посерела. Она осела на колени, словно больше не чувствовала собственного тела. Джон зажал рану рукой, понимая, что это мало чем поможет. Элет дрожала, её пальцы вцепились в рукав Джона, а глаза, наполненные слезами, уставились в потолок.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал он, понимая, что на самом деле — хуже быть не может.

Джон заметил краем глаза, как Жанетта вытянула руку. Он присмотрелся (перед глазами всё плыло) и увидел, что дядя, ринувшийся было к двери, вдруг встал как вкопанный. Его лицо начало медленно темнеть. Жанетта сжимала тонкие пальцы, издалека напоминающие когти, а Гилберт схватился за шею, судорожно пытаясь сделать вдох, но не мог. Белки его округлившихся глаз стали красными, из носа потекли тонкие кровавые ручейки. Вскоре он тяжело рухнул на колени, дёргаясь в конвульсиях, а затем опустился ничком на пол и затих.

Но облегчения Джон почему-то не почувствовал.

Он осторожно уложил трясущуюся Элет на пол, так, чтобы спиной она упиралась в стену, поднял свой меч и направил её на Жанетту.

— Помоги ей, — приказал он. — Я знаю, что ты можешь.

— Могу, — пожала плечами Жанетта. — Но вот хочу ли…

— Она любила тебя, чёрт возьми. Спаси её.

— Я спасу. — Ведьма взглянула на Элет и коротко усмехнулась, коснувшись камня на своей шее. — Но при одном условии.

— Она умирает, какие могут быть условия…

Джон чувствовал, что рыдания мешают ему говорить. Слёзы ели глаза, а в горле образовался мерзкий ком, делающий голос сдавленным и хриплым.

— Я помогу ей, если она пойдёт со мной, — вздохнула Жанетта, словно и ей было больно смотреть на умирающую девушку. — Я прощу ей всё. Я верну ей память. Я верну ей жизнь. — С этими словами она опустила голову, будто смущаясь, и скрестила руки на груди. — Взамен она поможет осуществить мне всё, что я задумала. Вдвоём мы точно с этим справимся. А чтобы ей не удалось меня обмануть, я, вместе с исцелением, наложу ещё одно заклинание…