Отступники (СИ) - Александрова Виктория Владимировна. Страница 46

— Но зачем? — изумлённо протянул Джон. — И откуда такое пренебрежение к… к простолюдинам?

— О, это вовсе не пренебрежение, просто среди нас, золотых драконов, считается, что только люди благородного происхождения могут хотя бы на толику приблизиться к нам, золотым драконам, по мудрости, красоте, умению вести светскую беседу, остроумию, изяществу, вежливости…

— А вы скромные существа, — хмыкнул Джон.

— Скромности в том числе! — закивал Гиллебертус, не различив сарказма.

— Так вы похитили меня затем, чтобы я мог… просто составить вам компанию?

— Именно так, сэр Джон. Правда, об этом знают немногие… Некоторые из вас думают, что я вами питаюсь, но это же грубейшая ошибка! — Дракон даже фыркнул от возмущения. — Радует, впрочем, что существуют особи, весьма осведомлённые о наших предпочтениях. Так, например, однажды я встретил некую принцессу. Она вовсе меня не испугалась и заявила, что хочет, чтобы я сам её похитил. На мой закономерный вопрос — зачем? — она ответила, что только таким образом сможет избежать замужества.

— И как, вы похитили?

— Это был нелёгкий выбор… — вздохнул Гиллебертус. — С одной стороны, стремление принцессы к свободе и её нежелание вступать в навязанный брак мне понятны. Но с другой… что мне с ней было делать? Ей было лет семнадцать, она могла прожить со мной ещё лет сорок, максимум — пятьдесят.

— Мак… что?

— Максимум. То есть самое большое из всего, что только можно предположить, — снисходительно пояснила учёная ящерица. — Я бы за это время к ней привязался, а когда она умерла бы, то моё сердце бы разъела тоска. Так что я отказал, но, насколько я знаю, принцесса эта в итоге смогла убедить своих родителей выдать её за того, кто был мил её сердцу.

Джон вздохнул. Да, кажется, он здесь застрял надолго, потому что какому-то дракону стало скучно и одиноко… Интересно, а что сейчас делает Кара? Вернулась в деревню за помощью? А есть ли в этом смысл?.. Крестьяне вряд ли пойдут в горы искать дракона — они его боятся до одури. Может, Кара пойдёт дальше в Конвей одна… Только вот Ключ остался у Джона, а без Ключа ей там делать нечего.

К слову, о Ключе…

Джон начал озираться в поисках оружия, но ничего возле себя не обнаружил. Дракон, заметив его беспокойство, негромко и сдержанно рассмеялся.

— Ваш меч я спрятал, — пояснил он. — Понял, что это опасное оружие, которое, в отличие от многого другого, способно мне навредить…

— Я не хотел вам вредить, — отозвался Джон. — Мы с Карой… Мы просто хотели узнать, зачем вы здесь. Вы пугаете людей.

— Пугаю? Ни за что бы не подумал… — удивился дракон. — Я просто летал в леса в поисках еды, и мой путь пролегал над этой деревней. Я не собирался делать людям ничего плохого.

— Они думают, что вы хотите их съесть, — усмехнулся Джон. — Или похитить их девушек.

— Я же сказал: люди незнатного происхождения меня не интересуют.

— Но крестьяне-то об этом не знают! Они боятся вас, поэтому и попросили нас с Карой выманить вас из гор и… и вообще-то прогнать, но мы хотели просто поговорить и выяснить, что вам нужно.

— Мне нужно укромное место, чтобы лечь в спячку, — сказал Гиллебертус. — А перед спячкой — хорошенько наесться и, желательно, пообщаться с кем-нибудь образованным, умным и вежливым.

— А что вы едите? — не выдержал Джон. Этот вопрос интересовал его всё время, что он разговаривал с драконом, но он так и не решался его задать — боялся услышать ответ.

— Вообще мы любим листья берёз, осин, тополей, диких яблонь… Сами дикие яблоки тоже любим, — задумался Гиллебертус. — В них много витаминов, — выдал он очередное непонятное слово. — Конечно, в период бодрствования мы откладываем еду на зиму, потому что в холода добывать пищу гораздо сложнее…

Кажется, Гиллебертус описывал еду не древнего могучего существа из сказаний, а какого-то кролика.

— А… а мясо? — поинтересовался Джон.

— Мы не едим мясо живых существ, — снисходительно улыбнулся Гиллебертус. — И не потому, что считаем это варварством или чем-то вроде каннибализма… Просто не испытываем в нём нужды. Для утоления голода достаточно листвы, плодов и травы.

Джон не сказал ничего. Он до сих пор не мог переварить то, что сообщил ему Гиллебертус. Интересно, а Кара об этом знала? А этот её Фрэзер? В народе о драконах говорили как об опасных хищниках, которые едят людей, крадут овец и коров, не чураются и дикими животными вроде волков… А этот заявляет, что не ест ничего, кроме растений.

Джон не знал, чему верить.

— Так что вы можете передать тем добрым людям, что я вовсе не хочу съесть ни их, ни их скот, ни кого-либо ещё живого, — улыбнулся дракон. — Вскоре я перестану их беспокоить, а после выхода из спячки отправлюсь на юг, на Острова Зноя, что за Анкером.

Джон слышал об Островах Зноя, но очень мало, и почти не знал, что это за место.

— Я передам, когда вы меня отпустите…

— Я вас не держу, — сказал Гиллебертус. — Но сейчас вам лучше никуда не ходить. Вам следует отдохнуть и ещё погреться, к тому же я уже чувствую этот прекрасный запах дождя… Вот-вот грянет гроза. Ну куда вы пойдёте в грозу, ещё и по горам? Как только восстановится хорошая погода, я отнесу вас назад. Хворост у меня ещё есть, и я могу поделиться с вами своими запасами диких яблок, если вы проголодаетесь.

Джон вздохнул. Он тоже чувствовал запах мокрой земли и камня и был согласен с драконом, что ему пока стоит остаться. Только вот что там с Карой? Где она? Может, отправилась на его поиски одна? Это было бы очень мило с её стороны… И это бы в очередной раз доказало Джону, что Кара — это Кара, та, за кого она себя выдаёт, а не Жанетта, притворяющаяся добренькой, чтобы использовать его в своих целях. Впрочем, у Джона же оставался Ключ, а ради Ключа эта проклятая ведьма явно готова на всё.

Но будет ли она готова идти в дождь и грозу по горным тропинкам, будучи при этом в нарядном бархатном платье?..

Джон задумался. Гиллебертус сказал, что не почувствовал в его спутнице благородной крови. Но всё же как-то не верилось, что Жанетта не обладала этой самой кровью. Она и выглядела как настоящая королева, и вела себя так же… Она была властной, гордой, явно самовлюблённой, умеющей командовать… Изящной, стройной, с идеальной осанкой и надменным взглядом. Даже королева Кэберита, её величество Элеонора Первая, была… другой. Тоже гордой, тоже надменной, тоже с осанкой… Но другой. К тому же она уже состарилась, а вот Жанетта благодаря Каре могла сохранять молодость вечно.

С другой стороны, Джон помнил, что рассказывала ему Элет. Ведьмам в Шабаше стирали память, лишая их всех связей с прошлым, с семьёй, с друзьями… Уничтожали их привязанности, любовь и прочие чувства к тому, что могло бы их удержать за стенами Шабаша. И Жанетта, родившись в своё время в простой семье и впоследствии лишившись памяти, могла уже сама себе привить те особенности, которыми обладали представители знати. Сама в себе воспитала надменность и гордыню, сама научилась не ходить, а плавать лебедью, смотреть на всех снизу вверх и говорить презрительным тоном.

Кара, конечно, была не такой. Она обладала чувством собственного достоинства, была несколько брезглива и явно гордилась тем, что многое знала и умела. Но она не ставила никого ниже себя, в том числе и крестьян. Она походила на особу королевских кровей только прекрасной внешностью, но разве среди крестьянок мало красавиц? Будь Кара Жанеттой, она, конечно, могла бы играть, изображая из себя девицу попроще, нежели глава ведьм, но всё же…

Джон покачал головой. Каждый раз мысли о Каре-Жанетте заводили его в тупик.

Он так и не доверился ей до конца.

Захотелось вдруг поговорить об этом с драконом. Гиллебертус — молодой, несколько наивный, болтливый, — не очень-то походил на древнее мудрое существо, способное ответить на любой вопрос и дать любой совет. Но всё же… Джон ощущал странное доверие к нему. Он ведь добр, он не желает людям зла… Может, поможет чем? Даст совет или какое-то напутствие?