Мешок с костями - Кинг Стивен. Страница 31

Как выяснилось, мои надежды не оправдались.

В наше первое лето, проведенное на озере, мы обнаружили, что можем любоваться фейерверком в Касл-Рок прямо с террасы. Я вспомнил об этом, когда уже начало темнеть, и подумал, что проведу праздник в гостиной, перед экраном телевизора. Не хотелось мне выходить на террасу, где Четвертого июля, из года в год, мы сидели вдвоем, пили пиво, смеялись и смотрели, как небо переливается всеми цветами радуги. Мне и так одиноко, пусть и одиночество это не такое, как в Дерри. А потом я напомнил себе о причине приезда в «Сару-Хохотушку» — вызвать из глубины подсознания все до последнего воспоминания о Джоанне и с любовью их упокоить. И уж конечно, перспектива вновь обрести способность писать в тот вечер представлялась, мягко говоря, туманной.

Пива не было, я забыл купить упаковку из шести банок в супермаркете или в «Деревенском кафе», но в холодильнике стояла газировка, спасибо Бренде Мизерв. Я достал банку «пепси» и уселся на террасе, надеясь, что фейерверк не причинит мне сильной душевной боли. Надеясь, что удастся обойтись без слез. Я не обманывал себя, зная, что выплакал еще не все слезы. И понимал, что через это придется пройти.

Телефон зазвонил, едва погасли ракеты первого залпа, окрасившего небо в ярко-синие тона. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Решил, что звонит Билл Дин, чтобы удостовериться, что я на месте и у меня все в порядке.

За год до смерти Джо мы приобрели беспроводной телефон, чтобы, разговаривая, бродить по первому этажу. Нам это нравилось. Я прошел в гостиную, взял трубку, сказал: «Привет, это Майк», — и вернулся к креслу-шезлонгу на террасе. В этот момент на другой стороне озера, под самыми облаками, заполыхали зеленые и желтые звезды. А вскоре долетел и грохот разрывов.

И только потом в трубке послышался скрипучий мужской голос, старческий, но не Билла Дина:

— Нунэн? Мистер Нунэн?

— Да? — Облака обдало золотом. Мне сразу вспомнились церемонии награждения, которые я видел по телевизору, все эти прекрасные женщины в роскошных вечерних платьях.

— Дивоур.

— Да? — осторожно повторил я.

— Макс Дивоур.

«Здесь мы видим его нечасто», — сказала Одри. Я принял ее слова за юмор, а выходит, она говорила серьезно. Чудеса продолжались.

Ладно, что теперь? Я не знал, о чем говорить дальше. Подумал, а не спросить ли, где он раздобыл мой номер, который не значился в справочнике, решил, что это бессмысленно. Когда твое состояние превышает полмиллиарда долларов, если я действительно разговаривал с Максом, раздобыть любой телефонный номер — пустяк.

Поэтому ограничился третьим «да», на этот раз без вопросительной интонации.

Последовала пауза. Если бы молчание нарушил я и начал задавать вопросы, он направил бы разговор в нужное ему русло, если наше телефонное общение на тот момент можно было считать разговором. И я воспользовался опытом Гарольда Обловски. Вот уж кто умел держать паузу. Я сидел тихо, прижимая к уху трубку, и наблюдал за фейерверком. Красное сменялось золотым, золотое — зеленым, невидимые женщины ходили в облаках в переливающихся вечерних платьях.

— Как я понимаю, сегодня вы познакомились с моей невесткой, — не выдержал он. В голосе слышалось раздражение.

— Возможно. — Я старался не выказать изумления. — Позвольте узнать причину вашего звонка, мистер Дивоур?

— Как я понимаю, едва не произошел несчастный случай.

По небу плясали белые огни, словно взорвался космический корабль. Вновь над озером загрохотало.

Я раскрыл секрет путешествий по времени, подумал я. Это звуковой феномен.

Моя рука слишком сильно сжимала трубку, поэтому я заставил пальцы чуть разжаться. Максуэлл Дивоур. Полмиллиарда долларов. И живет он вовсе не в Палм-Спрингсе, как я предполагал, а здесь, в Тэ-Эр, если можно полагаться на характерный треск помех в трубке.

— Я тревожусь из-за моей внучки. — голос стал еще более скрипучим. В нем чувствовалась злость: этот человек не привык скрывать свои эмоции. — Как я понимаю, моя невестка в очередной раз пренебрегла своими материнскими обязанностями. У нас это обычное дело.

В небе расцвело полдюжины цветов, совсем как в диснеевских мультфильмах. Я без труда представил себе толпу, собравшуюся на Касл-Вью. Все сидят скрестив ноги на одеялах, едят мороженое, пьют пиво и одновременно охают и ахают от восторга. Это общее оханье и аханье, по моему разумению, и есть гласное свидетельство успеха того или иного зрелища.

Ты боишься этого типа, да? спросила Джо. И правильно, у тебя есть основания бояться его. Человек, который считает себя в праве выказать злость, если он ее испытывает, такой человек опасен. И тут же я услышал голос Мэтти: «Мистер Нунэн, я не такая уж плохая мать. Такого никогда не случалось».

Разумеется, в подобной ситуации и самая плохая мать произнесла бы именно эти слова, но я ей поверил.

И, черт побери, номера моего телефона в справочнике нет! Я сижу на террасе, пью «пепси», любуюсь фейерверком, никого не трогаю, так какого черта этот…

— Мистер Дивоур, я понятия не имею, о чем вы говорите…

— Только вот этого не надо, при всем моем уважении к вам, мистер Нунэн, не надо дурить мне голову. Вас видели, когда вы с ними разговаривали. — Так, наверное, Джо Маккарти наваливался на бедолаг, которых вызывали в его комитет по подозрению в связях с коммунистами.

Будь осторожен, Майк, предупредила Джо. Остерегайся серебряного молотка Максуэлла.

— Утром я виделся и разговаривал с женщиной и маленькой девочкой, — признал я. — Наверное, вы говорите именно о них.

— Нет, вы видели, как маленькая девочка шла по дороге одна, — возразил он. — А потом увидели женщину, которая мчалась за ней. Мою невестку, в той старой колымаге, на которой она ездит. Ребенок мог угодить под машину. Почему вы защищаете эту молодую женщину, мистер Нунэн? Она вам что-нибудь пообещала? Позвольте вас заверить, ребенку от этого пользы не будет.

Она пообещала пригласить меня в трейлер, а потом показать мне мир, едва не ответил я. А еще обещала все время держать рот открытым, если я никому не скажу ни слова… вы это хотите услышать?

Да, ввернула Джо. Скорее всего именно это он и хочет услышать. В это он готов поверить. Не провоцируй его своим сарказмом, Майк, потом ты можешь об этом пожалеть.

Действительно, а почему я защищал Мэтти Дивоур? Я не знал. Откровенно говоря, тогда я и представить себе не мог, к чему все это приведет. Я только знал, что выглядит она очень усталой, а ребенок — ухоженный, развитой (даже слишком), без единого синячка, не боится матери, наоборот, тянется к ней.

— Автомобиль помню. Старый джип.

— Так-то лучше, — в голосе слышалась удовлетворенность. И жадное любопытство. — Что…

— Наверное, они вместе приехали на джипе. — Я с удовольствием отметил, что способность сочинять осталась при мне. Я чувствовал себя ветераном-питчером [50], который уже не выступает перед переполненными трибунами, но у себя во дворе может сделать отменный бросок. — Вроде бы девочка держала в руках маргаритки. — Все с одной стороны ясно и понятно, а с другой присутствует определенная доля сомнения, словно я даю показания в суде, а не сижу на собственной террасе. Гарольд мог бы мною гордится. Ну уж нет. Гарольд пришел бы в ужас, если б услышал наш разговор. — У меня сложилось впечатление, что они собирали цветы на лугу. Но, к сожалению, воспоминания об этой встрече у меня смутные. Я писатель, мистер Дивоур, и часто погружаюсь во внутренний мир…

— Вы лжете! — Злость прорвалась наружу. Как я и подозревал, социальным приличиям этот господин значения не придавал.

— Мистер Дивоур? Полагаю, тот самый компьютерный Дивоур?

— Правильно полагаете.

Чем сильнее сердилась Джо, тем холоднее становился ее голос. Я решил воспользоваться ее фирменным оружием. И получилось.

— Мистер Дивоур, я не привык к тому, чтобы по вечерам мне звонили незнакомые люди, и я не собираюсь продолжать разговор с человеком, который назвал меня лжецом. Спокойной ночи, сэр.